Читать книгу "Высокие чувства по низким ценам [= Иудино племя ] - Татьяна Рябинина"

Короче, терпение у Димы стало уже подходить к концу, но тут Ника заявила, что ждет ребенка. Вернее, не ждет и ждать не желает, а поэтому просит благословения и материальной помощи на аборт. Он сначала опешил, а потом наложил на аборт вето.

Еще чего! Убить его ребенка!

Или не его?

Нет, так думать нельзя!

С тех пор он обращался с Никой не как с женой, а как с живым инкубатором. Она чего-то там хочет? Перебьется! Будет делать только то, что полезно для ребенка. Она его за это ненавидит? Плевать! Пусть только родит и выкормит, а там уж он найдет способ, чтобы ребенка этого самого у нее отобрать. Его дядя Кирилл точно так же отсудил у своей жены Светку, а он чем хуже?

Под окном раздался шорох, что-то мягко стукнуло и покатилось по ковру. Дима приподнялся на локте, посмотрел. Под тумбочку закатился какой-то маленький светлый предмет. Прежде чем поднять его, Дима выглянул наружу. Их с Никой комната, расположенная на первом этаже в задней части дома, выходила единственным окном в сад, прямо в заросли сирени. Плотные кожистые листья закрывали его сплошным занавесом, создавая в комнате прохладный узорчатый полумрак.

Никого. Да и попробуй еще продерись сквозь густо растущие кусты.

Пожав плечами, Дима нагнулся и достал из-под тумбочки что-то маленькое, завернутое в бумагу. Он развернул листок и увидел самый обыкновенный кусочек гравия, из тех, что покрывали садовые дорожки. Хмыкнув сердито, Дима уже хотел выбросить камень обратно за окно и тут заметил на скомканном листке буквы. Крупные печатные буквы, написанные черной гелевой ручкой.

«Будь осторожен! Смотри по сторонам!»

* * *

- Да пойми же ты, папа, в конце концов, я о ней беспокоюсь!

Анна ходила по чугунной, увитой диким виноградом беседке – три шага и поворот, три шага и снова поворот – и пыталась доказать что-то сидящему на широкой скамейке отцу.

Месяц назад ей исполнилось сорок пять, но никто не давал и сорока. Яркая голубоглазая блондинка с искусно затененными кончиками коротких волос, она взяла от своих левантийских предков с отцовской стороны лишь едва заметную полоску усиков над полной верхней губой. Они вносили в ее рафинированно славянский облик пряную пикантную нотку, поэтому Анна их не думала выводить их. Она пользовалась у мужчин бешеным успехом, имела молодого, красивого любовника для тела и еще одного, постарше и поумнее, - для души. Жила в свое удовольствие, денег получала немало. Не за работу в районном КВД, разумеется, а от своих «конфиденциальных» пациентов, которые вовсе не торопились нести свои неприличные болячки в государственный диспансер.

Только одно «но» было в ее легкой и радостной жизни. И «но» немаленькое. А именно, дочь Галина, с которой приходилось обитать вместе в двухкомнатной квартире. Пока был жив Михаил, с которым Анна хоть и не развелась, но и вместе давно не жила, все было гораздо проще. Он поселился в квартире своей сестры, и Галина с ним. Но три года назад Михаил утонул на рыбалке. Сестра его к тому времени ушла от мужа, вернулась к себе и выставила племянницу под зад коленом. Михаил в той квартире прописан не был, прав на нее никаких не имел, поэтому пришлось Галине убираться восвояси. Назад к матери.

Вот тут-то и началось самое веселое. Они и раньше не слишком ладили из-за чрезмерного, по мнению Анны, увлечения дочери религией. Нет, Анна не была воинствующей атеисткой, даже ходила на Пасху в церковь святить куличи, но дочь считала какой-то злобной фанатичкой. Уставится своими рыбьими глазами и бубнит замогильным голосом: то не так, и это грех, и ждут тебя, мама, на том свете черти со сковородками. И так без конца. Завесила свою комнату иконами от пола до потолка, денно и нощно жжет свечи да лампады, молится, лбом об пол стучит. А посты! Это есть нельзя и то нельзя. Губишь ты, мама, свою бессмертную душу. Как-то раз она не выдержала, вскипела: «Отвяжись, ради Бога! Я тебе не мешаю жить так, как тебе угодно, так и ты не приставай ко мне. В рай строем из-под палки не ходят». Как тут Галина взвилась, да как заорала: «Я не могу терпеть рядом грех!» Ей даже страшно стало – дочь выглядела совершенно безумной. Наверно, такие, как она, в средние века шли в крестовые походы и сжигали ведьм на кострах.

Анна даже с любовником своим советовалась, психиатром, - тем, который для души. Единственное, что он мог предложить, - это разъехаться. Но как? Разменять квартиру на однокомнатную и комнату в коммуналке? Галина сдвинула свои лохматые, дедовы брови: «На комнату я не согласна!» Вот и весь разговор. Искать деньги на доплату? Значит, урезать себя в расходах, а она уже привыкла к легким тратам. Тетка Фира помочь наотрез отказалась. Галину она просто терпеть не может. Все, что хоть как-то связано с церковью, вызывает у нее нервную почесуху. Вырастила, мол, такую монашку, не помешала – вот и делай теперь с ней что хочешь.

Толик и посоветовал: а что, если бабку вашу через суд и психиатрическую экспертизу признать недееспособной?

Сначала Анну покоробило: как так можно! Но потом она вспомнила, как тетушка Фира с дядей Федей обошлась. Спихнула в дом престарелых и думать о нем забыла. Дядя Федя тихий был, добрый, все его любили. И верующий. Галю крестил, в церковь водил. Кто же знал, что из этого выйдет.

Короче, нисколько тетку не жаль. Сколько она всем зла причинила, не сосчитать. Их с Мишей тоже ссорила. Ее излюбленная тактика: вы друг другу не пара. Одному так скажет, потом другому. По одиночке, разумеется. Раз, другой, третий. А капля, она, как известно, камень долбит.

Деньги? Ей много не надо, себе на жизнь она заработает. Вот только квартиру Галке купить – пусть живет, как хочет.

«С экспертизой я тебе помогу, - обещал Толик. – Но надо, чтобы и другие тебя поддержали, иначе вряд ли что-нибудь выйдет».

И она закинула удочки. Осторожно, не дай Бог перегнуть палку. Первой попалась Зоя. Ну, тут и труда никакого не было. Сидит человек на чужих деньгах, считает их, а получает ой как мало. В сравнении с тем, что считает. «Только Илье пока ничего не говори!» - предупредила она. «Почему? - удивилась Анна. – Вы же как попугайчики-неразлучники». «Не поймет. Да и вообще…» - Зоя как-то очень безнадежно махнула рукой, и Анна поняла: неладно что-то… в датском королевстве. Надо же, а все думали, что у них просто идеальный брак. Или тоже тетушка нагадила? Может, поэтому Зоя так легко и согласилась?

Вторым номером стал брат. С этим пришлось повозиться. «Нет, Аня, порядочные люди так не поступают», - уперся он. Ха, это он-то порядочный? А как он Олечке своей изменял направо и налево, пока та от него не сбежала? А в издательстве своем какой мухлеж с тиражами устроили? А тетеньку Фиру как в попу целовал – чмок-чмок? «Ах, тетя, вот вам ваши конфеты любимые, из Москвы специально для вас привез». Видали мы таких порядочных! Боится просто, как бы чего не вышло. Оборони Создатель, тетенька Фира осерчает, денюжков в завещании не откажет.

«Послушай, Дрюндель, - убеждала его Анна. – Она же старая, как говно мамонта. У нее же с чердаком давным-давно не в порядке. Она уже всех достала своими фокусами. И потом, мы же не собираемся ее убивать. Просто поместим в хороший дом… ветеранов. Платный, разумеется».