Читать книгу "Требуется мужчина - Рекс Стаут"

— Послушайте, крошка, я и за пять центов не стану в вас стрелять, потому что и так запросто вас поймаю, не успеете вы выйти за дверь; но на сей раз скручу вас так, что вы уже не вырветесь.

Она резко бросила:

— Предатель!

Джонсон не обращал на нас никакого внимания. Его глаза были прикованы к Вульфу. Он переспросил, причем без малейшего намека на язвительность:

— А что предпочитаете вы?

Очевидно, он решил продемонстрировать нам образец выдержки. Вульф тоже пристально взглянул на него и сухо произнес:

— На мой взгляд, вам лучше остаться здесь. Вы, наверное, знаете, мистер Кремер расположен к вам не самым дружеским образом, да и рука у него несколько тяжелая. Я не хочу сказать, что Кремер будет долго оставаться в неведении, но сейчас речь идет о том, где вы хотите дожидаться сообщения о пистолете и пулях, здесь или в полиции. Ожидание может занять несколько часов. Я полагаю, здесь вам было бы удобнее. — Вульф взглянул на часы — было двадцать минут седьмого. — Вам, конечно, предложат поесть.

— Я бы хотел позвонить, — произнес Джонсон.

— Нет, сэр, — покачал головой Вульф. — Так звонить мне мистеру Кремеру?

— Не надо.

— Хорошо. Это разумно. Мисс Гир?

Джейн промолчала. Вульф терпеливо ждал ровно четыре секунды.

— Мне звонить в полицию, мисс Гир?

Она отрицательно качнула головой, так же, как перед этим шла к двери — словно делала это не сама, а подчинялась чьей-то воле.

Вульф тяжело вздохнул:

— Арчи, проводи их в комнату и будь там, пока я за тобой не пришлю. Фриц ответит на звонки. Боюсь, ждать будет скучно и утомительно, но тут уж ничего не поделаешь.

8

Утомительно — не то слово, чтобы описать подобное двухчасовое ожидание.

Поначалу меня развлекало то, что Джейн и Джонсон не проявляли ни малейшего желания сидеть на софе рядышком, держась за руки. Одному Богу известно, где Вульф отыскал эту софу с бархатными подушками; когда я впервые появился у него в доме, она уже там была. Джейн и Джонсон по очереди сидели на софе после безостановочного шагания по комнате, но так ни разу и не присели вместе. Яд Вульфа сделал свое дело. Было интересно следить за его действием. Тот из них, кто не стрелял, подозревал другого; а другой, видя это, очевидно, думал, что попытайся он — или она — взять сердечный тон, например: «Черт побери, дорогая (или дорогой), мы же не можем быть убийцами, не так ли?», то как бы не разоблачить себя, ведь другой подумает: если я его (ее) подозреваю, то почему он (она) не подозревает меня?

Естественно, я бдительно наблюдал за ними, пытаясь уловить хоть какой-то знак, указывающий на то, кто из них есть кто. Я склонялся то к одному мнению, то к другому, но так и не пришел к определенному выводу.

В семь тридцать нас пригласили в столовую. Фриц принес нам ужин в комнату на подносах. Я быстро расправился с порцией запеченного поросячьего филе, салатом, заправленным соусом, который придумал лично сам Вульф, с ломтем дыни, пирогом с голубикой и кофе. Джонсон от меня не отставал, а вот Джейн даже не посмотрела на еду.

Я бы не стал держать пари, кто есть кто, даже поставив на кон порванные шнурки от ботинок. Все, что я мог сделать, чтобы решить эту головоломку, это завязать глаза и поиграть в жмурки — кого первым поймаю, тот и есть убийца. Я сдался прежде, чем начал. Вульф употребил слова «дерзкий и отважный», но это было мягко сказано. Он — или она — приехал сюда уже с заряженным и завернутым в носовой платок револьвером, засунув его в карман или сумочку. Конечно, злоумышленник собирался воспользоваться оружием лишь в том случае, если представится возможность, ибо не мог же он заранее предвидеть, какой оборот примут события. Я еще никогда не встречал никого, способного столь молниеносно реагировать на обстоятельства и принимать решения. Преступник заходит в гостиную. Видит через открытую дверь Вульфа (как он полагает), сидящего за столом. Кладет руку на пистолет, завернутый в платок. Ждет. Улучив миг, когда Вульф прикрывает глаза или отворачивается, а другой, кто находится в гостиной, смотрит в прихожую или, стоя у пианино, повернулся спиной, прицеливается и стреляет. После чего, пока другой недоуменно озирается по сторонам, ловко прячет пистолет в вазу.

Попробуй выведи их на чистую воду. Если не установить, кому принадлежит револьвер или не докопаться до подлинного мотива для убийства, как добиться, чтобы присяжные вынесли обвинительный приговор? Не говоря уже о том, что обвинять-то нужно было не за неудавшееся покушение на Хаккета, а за убийство Джонсона и Дойла.

За два часа я обращался к Джейн всего три раза, и не слишком многословно. А именно:

1. Не хотите чего-нибудь выпить? 2. Из этой комнаты тоже есть дверь в ванную, вон там. Дверь из ванной в кабинет сейчас заперта. 3. Прошу прощения. (Это когда я не сдержался и зевнул.)

Она ни разу не ответила и даже не удостоила меня взглядом.

Джонсон вел себя не лучше. Не припомню, случалось ли мне прежде проводить два часа в столь скучной компании.

Вот почему, когда около девяти зазвенел звонок входной двери, я даже обрадовался — хоть какой-то просвет в этом унылом ожидании. Так как дверь из гостиной в прихожую тоже была звуконепроницаемой, то, кроме звонка, я расслышал лишь слабый звук шагов и еще более слабые и неразборчивые голоса. Но минуты через три дверь открылась и вошел Фриц. Закрыв за собой дверь, он негромко сказал:

— Арчи, мистер Вульф зовет тебя в кабинет. Пришли инспектор Кремер и сержант Стеббинз. Мне велено оставаться здесь.

С этими словами он протянул руку за револьвером. Я отдал ему оружие и вышел.

Если обстановка в гостиной не располагала к общению, то в кабинете она просто угнетала. Одного взгляда на Вульфа, который вычерчивал на своем столе круги безымянным пальцем, было достаточно, чтобы заметить, что он в совершенном бешенстве.

Сержант Стеббинз вытянулся у стены, всем своим видом показывая, что он при исполнении. Физиономия инспектора Кремера была под стать обивке красного кожаного кресла, в котором он расположился. Никто не потрудился взглянуть на меня, когда я вошел.

Вульф рявкнул:

— Блокнот!

Я подошел к столу и, достав карандаш и блокнот, сел.

— Вот что случается, когда дверь открываю не я, — изрек я назидательным тоном. — Я бы ни за что не впустил…

— Фу! — Вульф подтолкнул мне через стол лист бумаги. — Посмотри.

Взяв бумагу, я пробежал ее глазами. Это был ордер на обыск.

Помещение… принадлежащее и занимаемое упомянутым Ниро Вульфом… расположенное…

Ого! Странно, что Кремер еще жив. Или Вульф. Кремер прорычал, с трудом сдерживаясь:

— Я постараюсь забыть, Вульф, что вы сейчас наговорили. Тем более, что это совершенно несправедливо. Черт побери, я миллион раз терпел вашу наглость! Теперь о револьвере. Пуля, выпущенная из него, в точности соответствует пуле, которую вы мне передали, и тем двум, которыми убили Джонсона и Дойла. Вот этот револьвер — вы мне сами его прислали. Хорошо. Значит, у вас есть клиент, а своих клиентов вы всегда прячете так, чтобы я до них не добрался. Я был бы последним дураком, если бы снова начал вас умолять. Я уже делал это раньше.