Читать книгу "Тайный дневник девушки по вызову - Бель де Жур"

• Влюбленность: преходящий момент, когда другой вдруг делается почти таким же интересным тебе, как и ты сама.

• Влюбленный: человек с невероятной способностью к удушению чувствами.

• Материнская любовь: невероятная способность удушать чувствами.

• Братская любовь: запрещена нравственным законом большинства мировых религий.

• Любовник: тот, кто приходит, когда твой партнер «уезжает из города по делам» (читай: встречается со своей любовницей).

• Милый: симпампуля. В уничижительном смысле (вроде термина «аппетитные ножки» – кодового обозначения для пышечек).

• Симпатичный: едва переносимый. «Симпатичная была вечеринка! Надеюсь, ты как-нибудь снова повезешь меня в Кетеринг!»

• Любовное зелье. Видимо, единственная вещь на данный момент, которая может побудить Этого Парня позвонить мне. Что-то мне тут становится одиноко.

Четверг, 11 декабря

Н. подбросил меня домой. Сказать, что я устала – значит не сказать ничего. Он уже успел поужинать, и я сделала сэндвич для себя и по чашке чая для нас обоих, он в это время читал мне вслух газету.

Позже я попыталась выставить его из дому, чтобы принять ванну. Уже так давно не удавалось ублажить себя долгим отмоканием в пузыристой пене!

– Я подожду, – сказал он.

Он – странный парень, да еще и упрямый к тому же, а я слишком утомилась, чтобы спорить, поэтому сдалась.

Когда я вышла из ванной, он разложил меня на кровати и размял всю спину – от затылка и до пят. Я бы его поблагодарила, но думаю, что удовлетворенные вздохи сделали это за меня. На полпути к двери он остановился.

– В следующий раз, конечно, я за такое потребую как минимум отсоса.

– Это смешно только потому, что я знаю, ты не шутишь, мой сладкий.

Некоторые обошлись бы без просьб. В частности, мне вспоминается один такой. Меня всегда тянуло к сильным высоким мужчинам. И они мне никогда ничего не навязывали силой. Кроме одного. Но я сама умоляла его об этом.

Это был не роман, а ТТП[20], отягченные поцелуями. Я буду называть его В. Когда мы познакомились, оба были влюблены в других людей, но это не имело никакого значения. То, чем мы занимались, во всяком случае, только с натяжкой можно назвать сексуальным актом.

В. был высок и прекрасно сложен – результат спортивной карьеры. Мы с неделю пофлиртовали и договорились встретиться в пятницу вечером. Я одевалась и думала о В., о его длинных, мощных конечностях и широких ладонях, понимая, что со мной происходит нечто необыкновенное. Я не столько представляла себя в его объятиях, сколько под ударами его кулаков. С виду он был вполне способен стереть меня в порошок и скатать в комок. Я не могла не воображать, как он причиняет мне боль, и эта мысль вызывала у меня тошноту. Но и возбуждала тоже.

Мы назначили место встречи на южном берегу реки. Постояли у стойки битком набитого паба, потом отправились в ночной клуб, где я накачалась джином с тоником так, что на ногах не стояла. Номера клубной программы варьировались от просто скверных до преступно кошмарных. Я принялась фантазировать о том, как мощное плечо В. врезается прямо в мое лицо. Спустилась вниз, в дамскую комнату. В., не отставая, шел за мной.

– Ты же не собираешься зажать меня в углу кабинки, нет? – проговорила я, вцепившись в его рубашку. Моя голова не доходила ему и до середины груди. Я учуяла кисловатый дух дневного пота на его коже, и это меня завело.

– Да у меня и в мыслях не было, – сказал он. – Больно надо.

В знак своего разочарования, я укусила его. Ткань рубашки защекотала ворсинками язык. Сжала зубы – несильно, но достаточно, чтобы стало чуть-чуть больно. Он даже не поморщился.

– А вот за это, – проговорил он, охватив ладонями мое лицо, – ты заплатишь. Увидимся на улице.

Я едва держалась на каблуках и тяжело висла на его локте всю дорогу до угла моей улицы. Там мы остановились, и я подняла на него глаза. Он легко подхватил меня и поставил ногами на лавочку. Так мы впервые и поцеловались.

– Эй, снимите себе комнату! – завопила нам группка подростков с другой стороны улицы.

Он легко подхватил меня и поставил ногами на лавочку. Так мы впервые и поцеловались.

Но мы этого не сделали. Во всяком случае, не в ту ночь. Только в следующую.

Это случилось в небольшом сетевом отеле в Хаммерсмите, декорированном в пастельных тонах. Я даже не брала с собой никаких вещей для ночевки. Он пихнул меня на кровать, едва мы переступили порог, и уселся верхом мне на живот. Вытащив свой прибор, он нацелил его не в мой рот или ложбинку между грудей, а в щеку.

Так все и началось. После того первого раза, когда он так сильно истыкал мое лицо своим восставшим концом, что щеки внутри покрылись волдырями, пути назад не было.

– Никогда раньше я не доводил женщину до слез, – признался он. – Мне понравилось.

Никаких претензий на романтику. Только мы, в любом месте, где можно было уединиться, и его раскрытая ладонь. В холодные дни в парках, где кусачий ветер жалил еще сильнее, чем на улицах, он вдруг останавливал машину, мы вылезали, и он отвешивал мне затрещину. После этого у меня каждый раз трусики оказывались мокрыми насквозь.

Приходилось придумывать объяснения для синяков.

– Не вписалась в дверь, – пожимала я плечами. – Тяжелая тренировка в зале.

В холодные дни в парках он вдруг останавливал машину, мы вылезали, и он отвешивал мне затрещину.

Или:

– Синяк? Где?!

Был один уикенд, когда В. зарезервировал номер в Королевском медицинском колледже. Приезжающие в Лондон по делам медики могут там остановиться: понятия не имею, как он-то туда просочился. Мы сидели на узкой односпальной кроватке, смотрели порно (не постановочное) и ели пиццу. Я съела слишком много. Когда я на него набросилась, его член чересчур набух, и я подавилась. «Мясное ассорти» и диетическая «Кола» вперемешку хлынули ему на бедра. Его пенис еще больше затвердел. Он схватил меня за волосы и тянул, пока я не заплакала, мастурбируя на мое залитое слезами и рвотой лицо. Ванная там была общая на два номера. Когда я вышла в прихожую, из комнаты напротив выглянул молодой врач-индиец. Он поднял на меня глаза и замер в шоке. Молодой человек, должно быть, слышал нас, так сказать, в процессе, хотя, судя по всему, и без подробностей – поскольку его явно озадачила рвота на моем подбородке и рубашке. Я подняла руку и слегка пошевелила пальцами в знак приветствия.

– Ну и кто же из вас врач? – неуклюже поинтересовался он.

– Я! – соврала я и прошествовала мимо него к туалету. У доктора отвисла челюсть.