Читать книгу "Профессор по вызову - Лючия фон Беренготт"

о чем говорила раньше. Про Грету так и не вспомнила, но фенечка на руке прыгающего в моем воображении профессора неожиданно связалась в памяти с индейским амулетом, который я не так давно видела в какой-то передаче. Индейцы… быт… иглу… проблемы сохранения языка современных инуитов Канады! Статья профессора Эллингера, прочитанная около трех месяцев назад об только что законченном многолетнем исследовании! Бинго! Логическая цепочка развивалась стремительно и всё больше абстрагировала меня от происходящего вокруг. Главное не выпускать из головы прыгающего очкарика — он в буквальном смысле мой афродизиак наоборот!

— Дорогие слушатели, я хотела бы поговорить об исследовании, которое началось в восемьдесят втором году на базе лингвистического факультета университета Магил в Монреале. Ведущим исследователем был доктор Эллингер, позже сменился профессором Бартлетом! — на одном дыхании выпалила я, стараясь успеть произнести как можно больше слов за как можно меньший промежуток времени.

А еще сбить с толка моего искусителя — дать ему понять, что его ласки на меня больше не действуют. Деморализовать его — тогда, возможно, он не будет так стараться, так божественно тискать меня, втираясь в моё тело своим, сжимая мои волосы на затылке, целуя и горячо дыша мне в ухо…

— О господи… — выдохнула я, не удержавшись, больно укусила себя за губу и продолжила. — И-исследование з-зааанималось проблемой исчезновением языка среди индейской молодежи, которая не желала… Оу!

Шлёп! Выбивая все мысли из головы, по попе меня звонко хлестанула ладонь. Я задохнулась, забарахталась в новых ощущениях и путаясь в словах…

— Зан-нималось и-следование… индейская молодежь… язык… — ещё один шлепок заставил меня вскрикнуть. — Что вы делаете?

— Это часть массажа, — ухмыляясь, объяснил «профессор». — Так часто делают, чтобы взбодрить кожу… Прилив крови и всё такое… Разве вы не слышали о таком?

Конечно, я знала, что шлепки и похлопывания часто бывают частью массажа, вот только должны ли они так возбуждать?! Честно ли это?

— А можно… — чуть не всхлипывая, я приподнялась на цыпочках, пытаясь ускользнуть от неугомонной ладони, — можно не по попе?!

— Мы не обговаривали, где, Птичкина.

Шлёп! От очередного хлопка загорелась кожа, словно с нее содрали самый верхний слой и оголили нервные окончания. К своему ужасу я поняла, что прыгающий очкарик больше не спасает — острое, почти болезненное удовольствие разливается от разогретых ягодиц по всему телу и подогревает уже почти погасший костер между ног.

Твою ж мать, я извращенка! Страшная мысль пронзила меня, ошпарив одновременно со шлепком. Мне нравится, когда меня шлепают! Боже, за что мне это?

Невероятно, но моё тело самым положительным образом отзывалось на этот новый вид «массажа». Оно выгибалось, льнуло под нескончаемые, звонкие шлепки, прогибалось, упираясь одной ногой в стул, пока не согнулось почти вдвое… Издавая самые неприличные звуки, тело хотело, чтобы унизительная процедура никогда не кончалось, а вот продолжать болтать о каких-то там инуитах не хотело совсем…

Я проигрываю, поняла вдруг, безвольно обвисая телом и опираясь о колено. И не только в нашей игре — я вообще проигрываю, лечу по всем фронтам, приближаясь к точке невозврата… с каждым шлепком, сотрясающим мое тело, я всё ближе и ближе к тому моменту, когда удовольствие захлестнет меня безудержной волной, и этого будет уже не скрыть, и от этого будет уже не отмыться, даже если это случилось с проститутом, которого я больше никогда не увижу…

Еще чуть-чуть, и я кончу от того, что меня отшлепали по заднице.

— О нет… — заскулила я, зажмуриваясь и вся сжимаясь перед неизбежным… — нет, нет, нетнетнет… только не это…

Внезапно, почти на пике, шлепки прекратились. И не успела я опомниться, как мужчина позади меня спустил с моей разгоряченной задницы трусики, задрал короткую юбку еще выше и скользнул пальцами промеж взмокших складочек, сразу же попав куда-то… туда — в самый центр бушующего, готового взорваться естества.

И оно взорвалось, это естество — подбросило меня, чуть не сбивая с ног… раз за разом окатывая волнами наслаждения — самого сильного, что я когда-либо испытывала. Всхлипывая, кусая себя за колено, я не то стонала, не то кричала в его руках, содрогаясь и не падая на пол только за счет того, что он держал меня за бедра.

А когда всё стихло и моё тело успокоилось, мой мужчина поднял меня, всё ещё вздрагивающую, за плечи и обнял, нежно целуя в ухо.

— Это капитуляция, как я понимаю? — иронично спросил, поглаживая по обнаженным ягодицам, словно пытался загладить причиненную мне боль.

Я обессиленно фыркнула, пытаясь изобразить смешок. И, опустив затекшую ногу, дала уже ненужным трусикам упасть к ножкам стула.

— Да… — признала то, что невозможно было отрицать. — Это самая настоящая капитуляция… полная…

Повернулась в его руках, оказываясь к ним лицом к лицу. Не удержавшись, подалась вперед и поцеловала его чуть изогнутые, красивые губы. Тихо застонав, он ответил на поцелуй, рывком прижимая мое тело к себе, давая почувствовать, насколько он возбужден…

— Чего ты хочешь? — еле оторвавшись, я выдохнула, рукой проскальзывая к его ширинке и, уже не стесняясь, прижимаясь к нему всей ладонью.

Зажмурившись, он ругнулся и пихнулся мне в руку.

— Трахнуть тебя хочу, Маргарита, — прорычал сквозь зубы. — Но сначала… кончить. Хоть как. Только быстро. Долго не смогу.

— Презерватив? — в тон его обрывистым фразам быстро спросила.

Он так же коротко кивнул. Полез куда-то в задний карман брюк, вытащил маленький конвертик из фольги, зубами разодрал его и кивком головы указал мне на кровать.

— Как угодно, Птичкина. Только быстро. Иначе спущу в воздух.

Через несколько секунд он уже лежал передо мной на кровати во всей своей мускулистой мужской красе, готовый к любым моим манипуляциям. Я же, забыв кто из нас выиграл, а кто проиграл, сидела рядом ним на коленях, во все глаза уставившись на гладкий, высоко стоящий, темно-розовый орган, в народе именуемый «членом» — в первый раз в своей жизни. И, чёрт возьми, даже здесь мой «профессор» был идеален!

Неужели у меня будет кто-то лучше него? — промелькнула восторженно-испуганная мысль. Неужели есть кто-нибудь достойнее этого Аполлона, и неужели я когда-нибудь буду более готова отдать свою невинность?

Нет — честно ответила себе. Не будет у меня никого более достойного.

И нет, я никогда не была и не буду более… готова.

Кивнув в ответ на свои мысли, я решительно перекинула через это прекрасное, мускулистое тело ногу и приподнялась, чтобы усесться на затянутый в резинку «идеальный» член.

Глава 10

— Ты что… Птичкина… что… как это…

Вымученный, хриплый стон отвлек меня от полыхающей боли,