Читать книгу "Хрусталь - Антон Щегулин"

реактор оснащён собственным генератором, причём каждый генератор идёт отдельно от магистрали, об этом я говорил выше…

- Максим Сяолунович, а мы будем обсуждать именно вопросы безопасности эксплуатации и поведения на объектах?

- Да, конечно, но я обязан провести полный инструктаж, включая теорию и мат-часть, а в конце мы… Впрочем, обо всём по порядку.

Я не мог терпеть и написал Нике сообщение: «Привет! Вижу не ты одна устала от лекции Макса…». Какое-то время она стояла не двигаясь, затем достала мастерфон и какое-то время смотрела в него не отрываясь. Потом лёгкая тень улыбки проскочила на лице Касьяновой, и я получил ответ: «Есть такое…».

НУ ПОЧЕМУ, СУКА, ТАК ОДНОСЛОЖНО?! НЕЛЬЗЯ ЛИ ВЛОЖИТЬ ХОТЬ ЧУТЬ - ЧУТЬ ДУШИ В СООБЩЕНИЕ, СТЕРВА?!

Крик моей души был беззвучным, и я старался контролировать свою мимику, чтобы не выдать себя с потрохами. Впрочем, она всё равно не смотрела в мою сторону. Какое-то время я сидел в непонятках и не знал, что ещё написать. Но потом решил брать быка за рога: «Поболтаем после инструктажа? Найдётся время?».

«Найдётся время?!». До чего же я жалок, мать моя женщина.

- Переходим к демонстрации модели диспетчерской или операционки, называйте как вам удобно. – Макс обратил внимание на экран, висевший позади него, где появилась панорама диспетчерской. – Понимаю, вы сейчас в небольшом замешательстве, ведь перед вами огромное количество непонятных кнопок, индикаторов и прочего. Господа дизайнеры бы вскрылись, увидев такой интерфейс, но увы человечество до сих пор не придумало ничего лучше этого. Ровно, как и тот факт, что атомная электростанция является по сути огромным чайником, который предназначается не для заваривания чая, а для вращения турбин… Да, да, сто лет технологического прогресса, а мы всё ещё кипятим воду.

Ника не отвечала очень долго, даже не смотрела в мастерфон. Меня это нервировало, я хотел вскочить прямо посреди инструктажа, взять её за грудки и, брызжа слюной, выкрикнуть: «Просто скажи «да» или «нет», стерва!». По понятным причинам я этого не делал. Юрец, сидящий слева, нагнулся в мою сторону.

- Хорошая чертовка, очень хороша… Взгляд странноватый, короткая причёска – не мой вариант, я люблю кудри, понимаешь? Локоны. Чтобы прям волнами стекали по плечам. Ах!

Я пропустил его восхищение мимо ушей. Всем и так ясно, что Ника хороша и прекрасна. Возможно, она привлекала бы меньше внимания, если бы одевалась чуть более консервативно. Нервничая и переживая, я поглядывал в мастерфон как чокнутый, буквально каждые десять секунд. Влад и на это обратил внимание.

- Брат, да не суетись ты, хочешь покурим в перерыве, тебе станет легче?

- Не станет.

- Ты просто не знаешь, что у меня за стафф.

Он произнёс это, демонстрируя мне свою пьяную улыбочку, которая почти не обнажала зубов, но зато растягивалась от уха до уха.

- Уж я то знаю… Нет, не надо. В таком состоянии мне точно станет хуже… Здесь только один способ решить проблему.

Влад пожал плечами.

- Если что, брат, ты знаешь…

Я кивнул и посмотрел в очередной раз на мастерфон, дергая ногой так, будто выбиваю сообщение на азбуке Морзе. Никаких сообщений. Чёрт её дери. И ведь не избавишься от чувств, ведь не засунешь их в карман, всё бурлит от одного только вида, да что за напасть!

- Активная стабильная фаза – двести восемьдесят градусов, давление семьдесят два бара. – Продолжал Макс. - Секция контроля - это часть с мониторами о состоянии активной зоны, о состоянии контуров и сигнализация. Секция контроля управления и защиты…

Наконец Касьянова взяла мастерфон снова в руки, начала зевать и прикрыла рот рукой. Посмотрев на экран никаких дальнейших действий предпринимать не стала, а просто засунула гаджет обратно в карман.

СУКА!

Я начал истерически проверять, дошло ли сообщение, вдруг что-то не так с отправкой. Юрец косился на меня, но никак не комментировал моё поведение и похоже даже получал удовольствие от лекции Макса.

- Стравливать давление на 1-м, 2-м контуре, сброс активного вещества. Однако, если давление в контурах падает само собой, контур повреждён…

Всё доставлено. Она прочитала! Да что же за…

Я не выдержал, встал и вышел в туалет. Нужно было успокоиться.

Глава четвёртая

- Теплинин, идиот, это всего лишь девушка, просто ходячие сиськи, жопа, и хлопающие реснички. Возьми себя в руки, блядь!

Я ударил себя по щеке так, что через несколько мгновений появилось мощное покраснение. Затем начал ходить туда сюда по туалету и разговаривать сам с собой.

- Просто, мать твою, держи себя в руках, сука! Ну вот что не так с тобой? Каждая девка в твоей жизни пыталась тобою как-то вертеть и ни у одной никогда не получалось, а эта буквально узлы из души вьёт просто ничего не делая. Просто существуя! Ну разве такое возможно? ПРИДУРОК!

Я себя ударил уже по другой щеке, и на этот раз с кулака. Одна из кабинок открылась, из неё вышел мужик, который смотрел на меня, как на сумасшедшего.

- Что?

- Да ничего… Вы потише бы, там в коридоре всё слышно.

Я покосился на дверь и понял, что не закрыл её.

- А, да, точно, спасибо.

Вдвойне идиот. Мужчина покинул помещение, а я стоял и умывался раз за разом, пока более менее не пришёл в себя. Посмотрев в зеркало, успокоив бурление внутри, я решил вновь вернуться в зал, но как только переступил порог и увидел Нику, занявшую место Макса, всё снова понеслось по новой. Как будто и не выходил…

- Центральная Калибровочная Консоль – это операционная зона по исследований межматерья. После того, как Пётр Оленковский – один из отцов основателей НИП Возрождение-2, выдвинул гипотезу «о втором универсуме», Возрождение выделило грант на исследование структуры межматерья, которое завершилось семнадцать лет назад. Пётр Мерабович Оленковский со своей группой исследователей сумел математически смоделировать и доказать наличие второго универсума, а также межматерья, разделяющего первый и второй универсум. Межматерье – это временный термин, который ввёл сам Пётр Мерабович, на деле же мы имеем дело с таким явлением как «абсолютное ничто» …

Я смотрел на неё, как она говорила, как она потела из-за волнения, как смотрела вниз или вверх, но ни в коем случае не на зал, и мне это доставляло искреннее удовольствие. Вот её слабость. Публичные выступления. Волнение нарастало, но