Читать книгу "Король пятой башни - Александр Владимирович Быков"

встала на место. Освещённость здесь была хуже. Воздух стал прохладным и пыльным. Дорожной разметки и тротуаров по бокам на дороге не наблюдалось. Вокруг не было ни прохожих, ни транспорта. Кар поехал быстрее.

—Мы в нежилой зоне? — уточнил Иван.

Яна кивнула:

—Жилой сейчас в башне только сектор между Л1 и Л2. Там нормальное отопление в жилищах и прочий комфорт. ещё метров по пятьдесят слева и справа от жилого сектора отданы под склады и мастерские. Там минимальное отопление и похуже вентиляция. А дальше на всех дорогах заглушки, и за ними так вот, как здесь. Зона стройки. Вся остальная башня это пока сплошная стройка.

—А зачем заглушки? Чтобы обычные жильцы по стройке не шатались?

—И для этого тоже. Но, в основном, чтобы тепло из жилой зоны не уходило и пыль со стройки не проникала. Входных шлюзов, типа той двери, между жилой зоной и стройкой всего несколько. Постепенно мы жилую зону, конечно, расширим, но пока с этим сложности.

—В чём сложности?

—Так в отоплении в основном. Снаружи сейчас мороз и ветер. А над башней до сих пор нет сплошной крыши. И не будет, пока не будут построены все десять колец и ЦС. Вот когда возведём над всей башней сплошную бетонную крышу с утеплением, можно будет совсем по-другому решать вопрос и с отоплением, и с вентиляцией. Но об этом тебе Костя, наш энергетик, лучше расскажет. Я пока хочу показать, как выглядит сама стройка и башня в целом.

Кар домчал до Л12, развернулся к центру и, проехав совсем немного, встал. Впереди, за жиденьким пластиковым ограждением была пропасть. Стало ощутимо холоднее. Яна, Иван и Сергей вышли из кара и подошли к ограждению.

Вид был захватывающий. Под ногами — девятнадцать этажей пустоты. Внизу при свете прожекторов копошились маленькие человечки. Сплошная бетонная стена, на которой они сейчас стояли, дугой огибала котлован, справа и слева теряясь в полутьме и пыльной взвеси. Эта стена охватывала огромное пространство, которое, со временем, должны были заполнить последние два кольца и центральный стакан. Но пока метрах в ста пятидесяти впереди возвышался лишь недострой: двадцатиэтажной высоты конструкция из колонн и перекрытий, напоминающая, скорее, скелет вавилонской башни, чем будущие кварталы торговых и развлекательных центров.

Прямо над головой что-то чуть заметно пошевеливалось, словно дышало. — Огромное серо-синее полотнище, тут и там перечеркнутое тонкими чёрными линиями.

—Такая вот временная крыша, — пояснила министр: — Как только мы возвели внешний контур на все двадцать этажей, сразу же протянули сеть фуллереновых тросов с одной стороны круглой стены на другую. Тросы, несмотря на сверхлёгкий материал, всё равно немного провисали, особенно в центре. Но уже была достроена и двадцатиэтажная башня для лифтов в середине ЦС. С внешних стен туда тоже протянули тросы, всё это переплели, немного приподняли и получилась такая сеть, на которой теперь лежит крыша.

—То есть крыша это просто… ткань, как в палатке?

—Специальная синтетика. Сверхпрочная. Непромокаемая. Крыша собрана из таких надувных матрасов. Насосы всё время закачивают воздух, чтобы поддерживать внутри высокое давление. Воздух не дает ткани провиснуть под дождём или под слоем снега, а заодно служит теплоизолятором. Отличная временная крыша. Уже пятый год под ней живём. Хуже всего было в первую зиму. Нагрузки были предельные, а система натяжения и крепежа на практике прежде для таких размеров не проверялась... Выдержав первую зиму, мы приспособились.

—И ветер не сдувает эту крышу? Я читал, что тут бывают очень сильные ветра.

—Сильные — не то слово, — Яна нервно поёжилась, — Но крышу не сдует. Ткань крепится к фуллереновым тросам, протянутым через каждые полтора метра… Вот выдрать крепление тросов из бетонной стены раньше могло. Такое пару раз случилось в первую зиму. Теперь-то смешно вспоминать, что за дурдом тогда творился…

Глянув на Яну, Иван вдруг понял, что это только фигура речи, что ей и сейчас совершенно не смешно вспоминать.

—Так. Едем дальше. Посмотришь теперь, как всё это выглядит снизу, с уровня фундамента, — Яна улыбнулась неестественно бодро и, усевшись в машину, принялась выстукивать новый маршрут на пульте управления.

Когда электрокар, развернувшись, помчал их по Л12 прочь от центра, Иван тихонько спросил:

—Сколько человек тогда погибло?

—Восемь. И ещё почти полсотни с переломами и обморожениями… Первая зима нам дорого стоила, мальчик. Я тогда и поседела. Думаешь, мне уже полтинник? Мне всего тридцать пять, вообще-то.

—Ты и тогда была министром по строительству?

—Да. Но, по факту, была Славиным замом. Король первые два года сам строительством руководил. На себя и принял весь удар. Ходил под уголовными статьями, выплатил всем пострадавшим дополнительные компенсации, сверх страховки. Лично перед родственниками каждого погибшего извинялся. Но никого из своих работников козлом отпущения не назначил… А уж сколько он занёс неофициально в разные властные инстанции…

—Вопрос, наверное, стоял о том, продолжать ли строительство?

—Так для нас вопрос никогда не стоял, — резко ответила она, впервые, за последние минуты, оторвав взгляд от какой-то невидимой точки перед собой и посмотрев Ивану в лицо. — Мы все знали на что идём. И мы, в конце концов, победили… По крайней мере так мне казалось до смерти короля, — добавила она и отвернулась.

—А теперь?

—Теперь не знаю.

Кар, тем временем, доехав до перекрестка с последним, внешним кольцом К1, нырнул вниз, в крутой спиральный спуск, соединяющий дорожную сеть всех двадцати этажей.

"Огромная, бесконечная, безумная по масштабам стройка на краю земли. Что они хотят доказать? Кому? Сколько ещё народу угроблено на строительстве этой башни? И я должен теперь всё это возглавить? Может ещё и полюбить?"

Спустившись на первый этаж, кар снова помчался к центру. Теперь вокруг гудело, скрипело и грохотало. Откуда-то доносились странные запахи и даже порывы горячего ветра.

—Нижние четыре этажа отведены у нас под всякие заводы и мастерские. Те, в которых нужно поддерживать тепло, лежат в отапливаемом секторе, между Л1 и Л2. Остальные раскинулись пошире.

—А что вы производите?

—Да всё. Цемент, арматуру, пластиковые трубы, пенобетон, отделочные панели…

—То есть, башня что, как бы строит сама себя?

—Так в этом вся фишка! Мы сейчас почти ничего не покупаем извне. Щебень, песок, цемент — всё из местных материалов, взятых в ближайших карьерах. Всё делается прямо тут, на собственном цементном заводе, на собственных дробилках. Даже пластик и стекловолокно получается изготовить из добываемого поблизости сырья.

—А когда стройка кончится, куда всё это?

—Что-то переоборудуем. Что-то перебросим на другие стройки или