Читать книгу "Искусительная маленькая воровка - Меган Брэнди"

за то, чтобы оградить ее от всего этого.

Она живет с нашей тетей в другом штате, ей осталось проучиться пару лет, и мне должно хватить этого времени, чтобы мы устроились в каком-нибудь новом месте. В таком, где единственные правила, которым я буду следовать, – те, что я сам установлю для себя.

Мне здесь нормально. Дом, конечно, старый и потрепанный, в нем полно трудных подростков, у которых больше проблем, чем здравого смысла, но здесь есть горячая вода и еда бесплатная. Денег немного, но мне хотя бы платят, и работа как раз для такого, как я. Но что самое главное? Я здесь, потому что я сам захотел, а не потому, что какой-то придурок-судья, который ничего не знает ни об улицах, ни о детях, которые воспитаны улицами, постановил мне быть здесь.

Я давно вырос, но это место не такое, как большинство подобных, и я останусь здесь, пока не буду готов уйти.

Или пока не облажаюсь.

Но я не облажаюсь.

Я буду повышать свой уровень.

Я не хочу быть жалким панком. Не хочу быть мастером на все руки, парнем, к которому можно обратиться при случае.

Я хочу быть тем самым парнем.

Мой разум жаждет большего. Мне просто нужно выяснить, где это найти.

– Бишоп, чего застрял? – голос Кеффера прорывается сквозь мои мысли.

Я быстро натягиваю потертые джинсы и футболку, затем хватаю с кровати косуху. Не мешкать – это то, что от нас требуется. У меня особые условия, а попутно я слежу за тем, чтобы никто не ныл и не создавал ненужных проблем.

Выскользнув из комнаты, закрываю за собой дверь и иду на кухню, где ждет Кеффер. Он крупный чувак, ростом с меня, и мышцы у него как у зверя. Плечи настолько широки, что ему приходится поворачиваться всем телом, чтобы протиснуться в дверной проем. Его телосложение, вероятно, и является одной из причин, по которой он назначен «смотрителем» этого дома – нужно быть настоящим монстром, чтобы держать всех безбашенных под контролем. Кеффер с легкостью может обуздать банду дикарей – в большинстве случаев одним лишь взглядом.

Стоя с чашкой кофе в руке, он наблюдает, как парень по имени Уайт заканчивает мыть посуду. Уайт кивает мне, проходя мимо, и я открываю холодильник, чтобы найти свой энергетик, припрятанный за грудой овощей.

Кто-то его спер.

Кеффер смеется надо мной, и я в шутку заезжаю ему локтем в бок.

– Как я понимаю, этим утром ты снова прогуливаешь занятия? – спрашивает он.

– Попозже пойду.

Он кивает.

– Опять на склад сегодня вечером?

Наливая в чашку воды, я смотрю на него.

Опять?

Да. Я хожу на склад каждый вечер, но сегодня у меня есть другие дела. За организацию боев на складе мне платят, но это не имеет никакого отношения к Кефферу. Может, он и главный в доме, но, когда дело доходит до чего-то другого, ему сообщают только то, что ему нужно знать, а это не так уж много. У нас у всех есть свои роли, и, пока ты сам не будешь раздавать приказы, ты обязан делать то, что тебе скажут, или вылетишь вон.

Но я заработал место человека, ответственного за ринг, не просто тупо делая то, что мне говорят. Я всегда поступаю по-своему, и никто не может сказать мне ни слова против, потому что я еще ни разу никого не подвел: всё, о чем меня просят, я всегда выполняю. Если в конце концов нет никаких проблем, всем насрать, как это было сделано. Я чертовски хорош в этом, и заказчики это знают.

Все это знают.

И сегодня вечером ублюдок, который после прошлого боя возомнил, что он хитрее всех, тоже об этом узнает.

Я покажу ему, почему нельзя играть с теми, у кого есть деньги. Как? Переломаю ему все кости по очереди.

Роклин

НИКОГДА НЕ БЫВАЕТ ВЕСЕЛО ЛОМАТЬ ХАРАКТЕР ДЕВУШКИ.

Что ж, это ложь. В зависимости от ситуации это может быть занимательно, но весело это или нет – это неизбежное зло.

Мисс Милано поймала второкурсницу на попытке жульничества, но ученики Грейсон Элит не жульничают. Они лучшие из лучших, потому что работают ради этого. Она этого не делала, но привилегий у нее больше нет.

– Она снова возвращается к этапу, где она такая же, как все, – напевает Дельта, размахивая руками и направляясь к двери; ее класс находится в другом конце здания.

– Вот тебе и серая мышка, – Бронкс опускается на мини-диван, засовывая в рот чупа-чупс. – И, кстати, о понижении рейтинга. Мне нужны данные для фандрайзера.

– Что случилось с Виктором, грязным политиком с еще более грязным ртом? – дразню я.

– Ты знаешь эту песню Карди-Би? Крючком, с горбинкой… – улыбается она. – Оказалось, что у него ни того, ни другого.

Из меня вырывается смех, и она подмигивает, затем вскакивает, направляется к выходу и закрывает за собой дверь.

Я пересекаю комнату, поигрывая своим ожерельем, и смотрю в огромное панорамное окно, занимающее всю стену.

Здание стоит на чем-то вроде большой платформы высотой примерно в два этажа; над ней – три полноценных этажа аудиторий, а комната, в которой я нахожусь, расположена на самом последнем.

Вид, хотя и не уникальный, далек от повседневного. Высотные здания вдалеке заслоняют солнце, не позволяя ему выжечь сады, посаженные теми студентами, кто все правильно рассчитал. Несколько пунктов в портфолио помогут им склонить на свою сторону фермеров или просто привязанных к земле людей, когда они станут искать инвесторов или баллотироваться на политические посты. Или, если они захотят использовать сельскохозяйственные угодья в качестве прикрытия основного бизнеса, никто не спросит, откуда взялось их богатство, если они будут знать разницу между мотыгой и палкой для селфи.

От города нас отделяет небольшая речка. Единственный способ въехать на нашу территорию или выехать с нее, как только вы спуститесь с холма, – это подвесной мост.

Идеальное место.

Позади меня открывается и закрывается дверь, но я даже не оборачиваюсь – мягкий кедровый аромат одеколона выдает Дамиано с первой ноты.

Теплые ладони обхватывают мои плечи, он слегка обнимает меня.

– Все наладится, Роклин.

– Меня это не волнует. В школе достаточно учеников, из которых можно выбрать.

Мы не обращаем внимания на тех, кто нас не достоин, и мне не нужно говорить об этом Дамиано. Он и так знает.

– Я не об этой девушке и ее гребаном рейтинге, – он подходит ближе. – Я о том, что вчера сказал тебе отец. Я пытался поговорить с тобой, но ты