Читать книгу "Чувство ежа - Татьяна Юрьевна Богатырева"

забрал одну, свинтил пробку и, не обращая внимания на пену, заливающую мотоциклетную куртку, отхлебнул сразу половину. Дон последовал благому примеру.

Полегчало.

По крайней мере асфальт перестал качаться, а в воплях тетки с верхнего этажа уже можно было разобрать отдельные слова. Все равно, правда, матерные. Вот она, питерская интеллигенция!

Интеллигенция же французская повертела в руках опустевшую бутылку и запустила ее в урну. Попала, что характерно, точно в цель. Ну, Киллер, он и есть Киллер! Осиял сумасшедшей улыбкой Дона, тетку, перебегавшую двор пятнистую кошку с котенком в зубах.

– Пошли праздновать!

И они пошли. Только в парадном Дон сообразил, что Киллер бросил байк как был, без цепи и чуть ли не с ключами зажигания. Не уведут?.. и тут же чуть не засмеялся собственной глупости. Дракона – и уведут. Ха. Он небось руку по самые пятки откусит, только тронь.

– Нормуль. – Киллер словно услышал его мысли. – Там какая-то хрень стоит, не уведут.

Ну-ну, видали мы эту хрень. Не хочешь сейчас рассказывать, где и чему раньше учился, – и не надо. Не все так сразу.

Праздник начался с кофе. Вернее, с уютного дивана в просторной кухне-гостиной, позвякивания ложечки о медную турку, густо-пряного кофейного запаха и приглушенного сине-зеленого света, словно сидишь под водой. Почему-то не получалось сосредоточиться и увидеть всю студию целиком, только отдельные фрагменты: странный ковер на каменной стене, похожий то ли на ловчую, то ли на рыболовную сеть, только сплетенную из холщовых синих ленточек; тень Киллера, танцующую на другой стене рядом с огромным ржавым гарпуном, обломанным на кончике; барную стойку, которая на самом деле – аквариум с водорослями и какими-то невзрачными рыбками… Дон даже пропустил момент, когда чашка с кофе оказалась прямо перед ним, на низком столике, а Киллер сел рядом, плечо в плечо. Ухватил свою чашку обеими ладонями и вздохнул.

– Я там, в переулке, не боялся, некогда было. А сейчас, честно говоря, трясет…

Дон слегка пихнул его плечом.

– Меня тоже. – Хмыкнул, отпил кофе, снова хмыкнул, теперь уже одобрительно. – Я думал, все уже, придется вам памятник заказывать. Дон-солнце в полный рост, с перстом указующим и ангелом счастья скорбящим. Мраморным.

Киллер фыркнул. Не иначе представил. И тихо, будто для себя, сказал:

– А я случайно увидел, как Поц со своими шепчется. Ну, когда ты про вечер сказал. По нему ж понятно, что пакость замышляет, вот я и решил присмотреть. Повезло, ну и Арийцу спасибо большое.

На Арийца Дон только вопросительно хмыкнул, не отрываясь от кофе. Мол, ты продолжай.

– Так пропустил же, – вздохнул Киллер. – Ну, видел, как он замешкался, да? Задумался потому что. Засомневался, по лицу было видно. А мог бы сбить.

– Видел. Мог бы, – внезапный приступ веселья и красноречия закончился, снова стало страшно и холодно, в точности как в переулке. – Тебе спасибо.

Надо было, конечно, сказать: ты многим рисковал, вытаскивая меня, и теперь поцанята из шкуры выпрыгнут, но тебя достанут. Потому что влез, куда не просили. Сразу, как пришел, так и влез. Нормальный бы парень сначала подумал десять раз, а потом послал и Поца, и семью к чертям собачьим, но не ты. Павлин и берсерк…

– Берсерк, – сказал вслух только последнее слово, повернулся к Киллеру, глянул ему в глаза. Сейчас – нормальные, темно-зеленые, без вьюги и валькирий. А тогда, в переулке, было не видно.

– Ага, – Киллер попытался улыбнуться в ответ, но улыбка вышла кривой и растерянной. – Погоди минутку, Дон, я сейчас…

Вернулся через пару минут, с вязаным толстым пледом. Набросил на плечи Дону и сам укрылся, забравшись на диван с ногами.

– Так лучше, а? Теплее. А то холодно у меня. Иногда.

– Лучше. – Дон тоже завернулся в плед по самые уши и понял, что его в самом деле трясет. И тошнит. И страшно до одури, так, что хочется забиться под кровать, накрыться одеялом с головой и звать маму, тихо-тихо, чтобы мама пришла, а страшные твари, живущие в темноте, не услышали. – Ну и дерьмо этот Поц.

– Ага… – Киллер поерзал рядом и вдруг обнял Дона за плечи. – Надо теперь чаще ходить вдвоем. А по одному не ходить. А, Дон?

– Надо.

Привалившись к теплому Киллерову боку, Дон поморщился: если Поцу совсем снесло шифер, а ему совсем снесло шифер, то дело плохо. Кого-то обязательно застанут одного, невозможно же все время ходить толпой. А этот урод не соображает, что придется отвечать за содеянное, и отвечать уже по-взрослому, в шестнадцать-то лет.

– Придется сказать Фильке. И Поцову брательнику. Он, конечно, тот еще двинутый вояка, но таскать Поцу передачи в тюрягу не захочет.

Киллер буркнул что-то угрюмо-согласное и снова замолчал, по-прежнему прижимаясь плечом. Странно уютно. И безопасно. Словно ни один в мире Поц не найдет сюда дороги, а если и найдет – то сильно о том пожалеет. Хорошее ощущение.

– Уютно, – пробормотал через минуту Киллер, словно подслушал Доновы мысли.

– Ты один, что ли, живешь? – разглядывая развешанные по стенам предметы, назвать это коллекцией или сувенирами не поворачивался язык, спросил Дон.

– Ага. – Киллер вздохнул и неожиданно разговорился: – Отец во Франции, мама в Москве. В прошлом году вышла замуж за одного урода, видеть его не хочу. Лучше уж как-нибудь один, от них подальше… отец устроил в эту школу, сказал, самое продвинутое образование в Европе…

– Устроил? – подтолкнул его к самому интересному Дон.

– Ну да. Он с Филькой знаком уже лет сто, она и обещалась за мной присматривать. К себе в класс взяла. Пришлось только пройти тесты. Странные тесты для факультета культурологии… слушай, за каким лешим вам стрельба из арбалетов?

Дон фыркнул. Дурацкий вопрос!

– Стрелять надо уметь из всего, что стреляет. Хоть из пылесоса. А раньше где учился?

Киллер фыркнул ему в тон:

– А где попало. Шесть закрытых лицеев, до черта всяких репетиторов, секций и клубов. Вздохнуть некогда было. Зато гитаре меня учил мировой мужик! А арбалеты ваши мне даром не нужны, только пальцы портить.

– Не хочешь арбалет, освоишь рогатку. Дел-то. Твердохлебов не Твердолобов, он уважает прибабахи богемы. – Дон хмыкнул и потянулся потрогать резной моржовый бивень. От него пахло старой легендой, кровью и смертью. Почти по Пратчетту.

– Эту коллекцию собирал мой отец. Он вообще-то историк, доктор наук и почетный член трех Академий. У нас дома в Лиможе целый музей. – Киллер обвел пальцем вырезанную на бивне фигурку оленя. – Я, когда первый раз сюда попал, всю голову сломал. Вот ты догадался, что это – коллекция суеверий?

– Суеверий? – переспросил Дон.

Он как раз пытался понять, что делают рядом