Читать книгу "90-е: Шоу должно продолжаться – 4 - Саша Фишер"

к Астароту и схватив его за руку.

На экране появилось лицо Астарота крупным планом. Напряженное, нахмуренное. В темноте ночного театра, где мы снимали «ангелочков на сцене».

— … я же не сумасшедший, — сказал он и одними губами улыбнулся. — Силы зла, о которых мы так много поем в своем творчестве, прежде всего олицетворяют демонов в человеческих душах…

Программу смотрели в полном молчании, не отрывая глаз от экрана. А я смотрел все больше на реакцию ребят. Надя смотрела большими глазами. С неожиданным и совершенно непонятным восторгом. Пальцы ее нервно сжимали руку Астарота. Мысленно примеряет голубой экран к своей симпатичной мордашке?

Бельфегор улыбался до ушей и мял в руках несчастную газету с так пока и не прочитанной статьей.

Кирилл замер и как будто боялся пошевелиться.

Лицо Бегемота менялось, а когда он сам появился на экране в качестве героя, вообще уткнулся в ладони и что-то прошептал. Кажется, даже не очень центзурное.

Макс нервничал все больше. Он то и дело оглядывался в сторону двери, вцепляясь руками в подлокотники кресла.

Астарот сидел с непроницаемым видом, изображая покер-фейс.

На самом деле, было неплохо.

Заметны были и огрехи операторской работы, все-таки ребята новички, это было заметно. И монтажные склейки вызывали вопросики. Но ТВ «Кинева» была вся сделана в таком же примерно духе, так что не сказать, чтобы это как-то особенно резало глаз. Просто я привык к совсем другому зрелищу на экране. А у этого вот любительского уровня явно был какой-то шарм. Живое все было такое. Не выхолощенное идеально-отточенными приемами телевидения двадцать первого века.

Невидимый в кадре Стас задавал вопросы, ребята на них отвечали. То стоя по колено в снегу, то сидя на полу темной избы, то в коридоре театра. И все это вызывало такой ворох прикольных воспоминаний, о том, как мы все это снимали, и какие приключения тогда переживали, что улыбка сама собой наползала на губы.

Нормально сделали.

Хороших пацанов порекомендовал нам порно-оператор Костя. Надеюсь, Стасу поставят зачет за эту работу. Ну и надо продолжать с ним сотрудничать и дальше, пусть растет и развивается. Такая дружба — штука полезная со всех сторон.

Наконец зазвучала музыка, и понеслись первые кадры клипа, который я уже видел, и даже не один раз. Пересмотрел его многократно, выискивая косяки. Потом вспомнил всякие другие клипы монстров старого русского рока, нарезанные из прогулки в парке или по питерским подворотням и махнул рукой.

И тут раздался звонок в дверь.

Макс так дернулся, что стало понятно, что именно этого он и ждал. И этого же боялся. И, возможно, именно поэтому он вообще нас к себе сегодня позвал, воспользовавшись удачно подвернувшимся поводом посмотреть всем вместе клип.

— Я открою, — буркнул он и вскочил. Но никто не обратил на это особого внимания, «ангелочки» были поглощены зрелищем на экране. И, кажется, у каждого в голове сейчас медленно шевелилась мысль о том, что на них прямо сейчас смотрит несколько тысяч пар глаз. И слушает их песню.

Я тихонько встал и подошел к двери так, чтобы из прихожей меня не было видно.

— Прости, я не один, — тихо сказал Макс кому-то.

— Мы же договаривались! — женский голос. Даже скорее девичий.

— Ну, так получилось, — начал оправдываться Макс. — Давай в следующий раз, а?

— Кто там у тебя⁈ — требовательно спросила девушка.

— Просто знакомые, — ответил Макс.

— А ну-ка пусти меня, я хочу посмотреть, что там за знакомые! — раздались звуки возни, видимо гостья оказалась очень настойчивой. — Пусти, я сказала!

— Ширли, подожди! — воскликнул Макс, но шаги уже грохотали по прихожей. Я шагнул в сторону и облокотился на стену. Типа, вообще ни разу не подслушивал.

Девушка в распахнутой кроличьей шубке и вязаной красной шапочке остановилась в дверях и презрительным взглядом окинула всех собравшихся. Которые ее даже не заметили, кажется.

— Почему-то я не удивлена, — презрительно бросила девушка, окатив меня ледяным взглядом. Потом развернула «главный калибр» обратно к Максу. — А что же ты не «Секс-агрессора» то собрался уходить? Еще-то хуже никого найти не мог, чем эти…

— Пойдем на кухне поговорим, — пробормотал Макс, схватил девушку за руку и утащил. Меня он не заметил.

Я посмотрел еще раз на своих «ангелочков». Кажется, они не оторвались бы от телека, даже если рядом начать из пушки стрелять.

Так что я аккуратно, на цыпочках, вышел из гостиной и подошел к плотно закрытой двери кухни.

— … вообще оказывается предатель! — зло говорила девушка. Ширли, точно. Та самая муза «Пинкертонов», девушка их солиста Николауса, которую Макс по пьяной лавочке трахнул, и начал из-за этого настолько активно переживать, что даже принял решение, что ему нужно сбежать в другую группу. Но личность он сомневающаяся, так что зашел как-то очень издалека.

— Ничего я не предатель, — пробубнил Макс. — Ник сам сказал, что я могу катиться на все четыре стороны, никто меня не держит.

— Мало ли, что сказал Ник! — взвизгнула Ширли. — Да ты вообще ему ноги целовать должен, за то, что он тебя согласился в группу взять! Он мог бы найти и нормального басиста, не то, что ты!

— Ширли… — пробормотал Макс. — Я нормальный басист!

— Да ладно! — зло выплюнула девушка. — Он тебя вообще взял в группу только из-за твоей мамочки, понял⁈

— Что⁈ — ахнул Макс.

— Сюрприиииз! Да? — на кухне что-то с громким звоном разбилось. — Ты никакой, понял? И басист никакой, и любовник никакой! Но если ты не идиот, то сейчас выгонишь этих бомжей и позвонишь Нику. И будешь перед ним пресмыкаться, как уж на сковородке! Чтобы он тебя простил, ясно⁈

— Ты ему сказала?… — ошарашенно пробормотал Макс.

— Ты дурак что ли⁈ — вызверилась Ширли. — Пресмыкаться ты будешь за то, что вообще посмел этих сатанистов сраных к себе в гости притащить. Да блин, Ник когда узнал, с кем ты связался, он чуть стену кулаком не проломил.

— Никакие они не сатанисты, — уже тверже ответил Макс.

— Ой, смотрите, у кого голос прорезался! — Ширли издевательски захохотала. — А я говорю, что ты сделаешь сейчас то, что я скажу. Потому что иначе…

— Иначе? — прошептал Макс.

— Иначе я все расскажу Нику, — с победными интонациями выпалила Ширли. — Как я уснула, пьяная, а