Читать книгу "Тайна пропавшей рукописи - Виктория Викторовна Балашова"

когда-то граф.

– Ее зовут Элизабет Вернон, она будет фрейлиной королевы, – рассказывал граф, не замечая страданий Уильяма. – Граф Эссекс является ее кузеном.

– Ты можешь наконец на ней жениться? – спросил еле слышно Уильям.

– К сожалению, к тому слишком много препятствий, – вздохнул граф. – Во-первых, я обручен с другой. Тебе, мой друг, об этом хорошо известно. Во-вторых, я один из фаворитов королевы. А она не любит, когда ее любимчикам начинают нравиться другие женщины, особенно фрейлины. Если бы не покровительство Эссекса, то Элизабет навряд ли бы взяли ко двору. Она слишком хороша, чтобы находиться при королеве, не терпящей подобного соперничества.

День, когда к графу в гости приехала Вернон, запомнился Уильяму навсегда. С утра он не находил себе места, перечитывая отобранные для нее сонеты. В конце концов, когда он явился к графу, казалось, у него трясется каждая поджилкам, а сердце стучит на весь замок.

Уильям никогда не выезжал за пределы Англии, и смуглые, темноволосые женщины ему, как и большинству англичан были в диковинку. В моде на острове царил рыжий цвет волос и бледный цвет лица. Сама королева задавала тон этой моде, меняя один рыжий парик на другой и сильно напудривая лицо. Те из англичанок, кто обладал более темными волосами, старались красить их всеми сподручными средствами.

Элизабет Вернон олицетворяла своим внешним видом полную противоположность идеальной английской внешности. Да и одета она была по французской моде, что также отличало ее от окружающих женщин. Граф не отходил от нее ни на шаг. В какой-то момент он подозвал к себе Уильяма и представил их друг другу:

– Уильям Шекспир, выдающийся поэт и прекрасный драматург. Элизабет Вернон, самая красивая из всех женщин, которых я когда-либо встречал.

Вернон засмеялась, дотронувшись кончиками пальцев до руки Уильяма. По его телу пробежала дрожь. Он поклонился, не осмелившись ничего сказать в ответ. Уильям и предположить не мог, что обратил на себя внимание красавицы Элизабет. За годы, прожитые в Лондоне, играя в театре и вращаясь в высшем обществе, в который ввел его граф, Уильям сильно изменился, и совсем не был похож на приехавшего когда-то покорять столицу молодого человека.

Перед Элизабет стоял высокий, стройный мужчина с открытым лбом, тонкими чертами лица, обрамленного вьющимися темными волосами до плеч, аккуратными усами и бородкой. Он был одет изысканно, но не вызывающе. Его умные глаза словно видели ее насквозь, словно читали самые потаенные мысли, словно умели заглядывать в дальние уголки ее души.

Молодой, щеголеватый, белокурый граф рядом с Уильямом выглядел мальчишкой, впрочем, не лишенным обаяния. Элизабет перевела взгляд с одного мужчины на другого и все же остановилась на Уильяме:

– Почитайте что-нибудь, пожалуйста, – попросила она, и Уильяму показалось, что с ним говорит божество, не иначе.

– К вашим услугам, – промолвил он и откашлялся.

– Да, что с тобой, Уильям? – спросил насмешливо граф. – Ты теряешься перед красивой женщиной? Не стоит! Расслабься. Элизабет обладает снисходительным характером. Так что не будет ругать твои сонеты даже, если они ей не понравятся, – и он привычно расхохотался собственной шутке.

Шекспир начал читать. Строчку за строчкой, сонет за сонетом. Когда он закончил, Вернон внимательно посмотрела на него и спросила:

– Кому вы посвятили эти замечательные стихи?

– Мне, – встрял граф, – все сонеты посвящены мне.

– Граф, но они явно посвящены женщине, а не мужчине, – возразила Элизабет. – Кто эта женщина, которая пробудила в вас такие сильные чувства? – обратилась она снова к Уильяму.

«Вы», – чуть у него не слетело с языка, но он поймал местоимение на лету.

– Я не думал о конкретной женщине, когда писал сонеты, – заговорил он. – Иной раз, видишь чей-то портрет или перед тобой мелькает и исчезает лицо в толпе, а после нереальный образ витает у тебя в воображении. Когда я пишу, я представляю себе этот образ, не имеющий ничего общего с определенной дамой. В этом сила искусства. Если посвящать стихи какому-то вымышленному образу, то каждая конкретная женщина будет видеть в нем себя.

– Браво! – захлопала в ладоши Элизабет. – Как тонко вы выразились, Уильям!

– Думаю, у вас будет еще возможность встретиться, – раздался голос графа. – Уилл готовит к постановке новую пьесу. Специально к вашему приезду, мадам.

– О чем вы пишите? – спросила она.

– О любви, – просто ответил Шекспир. – О чем я могу еще писать в честь вашего приезда?

Вернувшись домой в тот вечер, Уильям долго не мог уснуть. Он ходил из угла в угол и думал о прекрасной француженке. К утру Уильям чувствовал себя разбитым, усталым и по уши влюбленным. До этого дня образ Элизабет был размытым, и обретал реальные черты лишь силой буйной фантазии. Теперь портрет вышел из рамы – перед его взором стояла женщина из плоти и крови, которая была гораздо красивее любой воображаемой картинки.

Уильям достал из ящика стола начатую пьесу, посмотрел на листки бумаги и засунул их обратно в стол.

– Не годится. Совсем не годится, – пробурчал он и вынул пачку чистой бумаги.

Он не выходил из дома в течение нескольких дней, исписывая страницу за страницей. Первую часть пьесы Шекспир задумал, как комедию, во второй части комедия уступала место настоящей трагедии: смех зрителей должен был смениться слезами. То, что вначале казалось беззаботным приключением двух влюбленных друг в друга молодых людей, в конце оборачивалось нелепой смертью обоих.

В театр Бербриджа Уильям пришел, шатаясь от усталости.

– Вот пьеса, – кинул он отцу Джеймса стопку страниц на стол. – Граф Саутгемптон просит ее поставить и сыграть для его гостьи в ближайшее время.

– Хороший заработок! – весело отозвался старший Бербридж. – Спасибо, сынок. Ты, как всегда, вовремя. Пьес не хватает, а зритель каждый день требует чего-нибудь новенького. Сначала сыграем для графа, потом настанет черед простой публики.

Перед замком была сооружена сцена, актеры усиленно гримировались в выделенной для них комнате. Особенно усердствовали те, кому предстояло играть женские роли. В передних рядах сидели граф и Элизабет Вернон. Неподалеку примостился и сам автор пьесы. Остальные гости беспорядочно расселись по всему саду, переговариваясь и по ходу дела просматривая программку.

«Ромео и Джульетта – значилось в заглавии, – автор: Уильям Шекспир, исполнители: актеры театра “Глобус”. Пьеса в двух действиях».

Уильям не написал, будет ли это комедия или трагедия, и хранил стойкое молчание по этому поводу. Как он и рассчитывал, в первом действии актеры веселили публику на славу. Конфликт между двумя итальянскими семьями, не дававший нормально встречаться двум влюбленным, вначале совсем не предполагал трагической развязки. Молодые люди тайно встречались, им помогали друзья и слуги, как это чаще всего и бывало в