Читать книгу "Аватар Х (ч.2) - lanpirot"

способен легко исцелять людей с помощью своего Таланта, но он еще и способен их так же легко убивать. Ведь Жизнь и Смерть всегда рука об руку ходят, являясь противоположными гранями одного и того же искусства, одной Силой, только с разным направлением векторов.

Так что постоять за себя Лазарь Елизарович вполне способен. И неясно еще, кто выйдет победителем из этого противостояния. А может статься и так, что победителя вообще не будет. Поэтому Головин решил дать Силовикам еще немного времени, чтобы они выпустили пар, а потом погасить этот, всё набирающий обороты конфликт, пока чего плохого не случилось. А способов это сделать у одного из сильнейших Мозголома страны советов тоже хватало.

— И не только Владимир Ильич был выходцем из дворян! — продолжал долбить Потехина Лазарь Елизарович. Видимо, накипело — слишком долго терпел Целитель, не имея возможности высказать вслух свое мнение. — Из членов политбюро, кроме Ленина: Жданов, Куйбышев, Крестинский и Орджоникидзе — дворяне! — сыпал известными фамилиями Рыжов. И некоторые обладатели этих фамилий все еще были живы и находились у самого кормила Советской власти.

Потехин, лицо которого стало напоминать цветом вареную свеклу, молчал набычившись, и искрил, словно неисправная электропроводка, а Лазарь Елизарович продолжал рубить правду-матку, совсем потеряв тормоза:

— Из руководства ВЧК-ГПУ-НКВД-НКГБ: Феликс Эдмундович…

— Дзержинский? Не верю! — рявкнул Игнатий Савельевич, засверкав, как новогодняя елочная иллюминация.

— А меж тем, Глава ряда народных комиссариатов, основатель и руководитель ВЧК Железный Феликс — происходит из польского католического шляхетского рода! Менжинский — тоже польский дворянин, только православного толка! Меркулов — отец русский дворянин, мать — дворянка из грузинского княжеского рода! И так я могу еще долго продолжать…

— Ложь! Убью, контра! — разгневано завопил Игнатий Савельевич, «вооружившись» толстой изломанной молнией, что, извиваясь, словно змея, билась в его руках.

— Сам дурак! Дубина стоеросовая! А дураки — они хуже врагов! — выплюнул в ответ старичок, и неожиданно лицо майора побурело еще больше, а под глазами образовались темные синяки. Похоже, что Лазарь Елизарович в сердцах тоже воспользовался своим Даром. Только его «темной» стороной.

Глава 7

— А-атставить балаган! — командным голосом рявкнул Александр Дмитриевич, уловив, что, наконец, пришло время и его выхода «на сцену»: ссора между Силовиками — Громовержцем и Целителем, приняло совсем уж скверный оборот. — Всем замереть! Не шевелиться! Не болтать! Таланты и Магию не применять!

Противники неподвижно застыли друг против друга, не в силах сдвинуться с места, и продолжали пожирать друг друга глазами. Молния, бившаяся в руках чекиста, «опала» и истончилась, а вскоре и исчезла совсем. Несколько слабых искорок пробежали по его всклоченной шевелюре и тоже растворились в наэлектризованном воздухе.

Ослушаться приказа Мозголома не смог никто из противоборствующих сторон. Противиться его воле было выше человеческих сил, и даже Сил Одаренных. Лицо Игнатия Савельевича свежело на глазах, смертельный Дар Целителя тоже прекратил свое действие, повинуясь распоряжению Головина. Вернее, повиновался сам Целитель.

— Ну и натворили вы дел, дорогие товарищи! — Головин поднялся с дивана и встал между спорщиками, переводя взгляд с одной застывшей фигуры на другую. — Не ожидал я такого ни от тебя Игнатий Савельевич, ни тем более от вас, Лазарь Елизарович. Как же вы до такого дошли, что чуть друг друга не поубивали? — со скорбью в голосе произнес товарищ оснаб. — Вы же Целитель, клятву Гиппократа давали… Магическую, — Головин заглянул в глаза Медику, что не мог произнести ни слова. — А сами чуть товарища майора к праотцам не спровадили! Как, интересно, это ваша клятва работает?

Головин развернулся, теперь впившись взглядом, не предвещающим ничего хорошего, в глаза Потехину.

— А ты, Игнатий Савельевич, уперся, как баран! Никаких доводов слушать мы не хотим? А ведь Лазарь Елизарович тебе чистую правду сказал! Ни капли не приукрасил! И ты за правду, готов был его молнией испепелить? Так чем же вы, товарищи дорогие, отличаетесь от того отрепья, что на улице простых людишек грабит, да убивает? А выходит, что и ничем… — печально закончил он. — И что же мне теперь с вами делать? — Оснаб, старательно изображая на лице глубокие раздумья, прошелся перед застывшими в неподвижности фигурами Потехина и Рыжова.

— Ну что, товарищи дорогие, осознали всю аморальность своего поведения? Не ожидал я, что такие серьезные и уважаемые люди будут творить настоящую дичь! Майор государственной безопасности, Силовик-Громовержец и настоящий Целитель, главный врач военного госпиталя! Это же уму не постижимо… Стыд и позор! — Головин остановился, поочередно взглянул на каждого из противников. — Надеюсь, что этого больше не повторится. — И Головин звонко щелкнул пальцами. — Отомри!

Сковывающий мышцы людей Ментальный приказ Мозголома наконец прекратил свое действие. Едва напряжение исчезло, Игнатий Савельевич покачнулся, едва-едва успех ухватиться за кромку стола, возле которого стоял. А пожилой Целитель, охнув, едва не свалился на пол, но был вовремя поддержан под локоть товарищем оснабом и усажен на диван.

— Вы меня простите, товарищ оснаб, — сипло произнес Лазарь Елизарович, — просто не знаю, что на меня нашло… Прямо, как с цепи сорвался… Или муха какая покусала…

— Очень близко к истине, товарищ Целитель, — грустно улыбнулся Головин. — Иначе другого объяснения я не нахожу.

— А ведь Лазарь Елизарович прав… — подал голос Потехин, потянувшись за графином с водой, стоявшим на столе. — Не мог я сорваться… вот так… безо всяких на то причин…

Головин, без труда читающий мысли майора, понял, что тот не врет. Такое поведение ему точно не свойственно, как, впрочем, и Рыжову. В чем же заключался секрет подобного неадекватного поведения, Потехин не представлял.

Игнатий Савельевич звякнул стеклянной пробкой графина и набулькал себе полный стакан воды. Опустошив его буквально за пару глотков, он наполнил стакан вновь и протянул его Рыжову.

— Выпейте, Лазарь Елизарович… И ради всего святого, не держите на меня зла! Я тоже не знаю, какая меня муха покусала…

— Да, ладно, Игнатий Савельевич, — виновато произнес доктор, — оба хороши! Целитель взял стакан из рук Потехина и выпил его мелкими глотками. После чего, вернув обратно опустошенную тару, в изнеможении откинулся на спинку дивана. Его мысли Александр Дмитриевич тоже читал, не напрягаясь, а Медик мучительно размышлял о том, что могло быть причиной его фееричного срыва. Ведь за все прожитые годы он никогда себе не позволял использовать «темную» сторону своего Целительского Дара…