Читать книгу "Хроника лишних веков - Сергей Анатольевич Смирнов"

- Я скажу немного... - глуховатым голосом произнес он, явно намекая на значение великих тайн и заговоров. - Сколько дозволено "отцами"... и чуть больше того - для поддержания огня опасности, без которой скучно и холодно жить. Ты готов?

- Пожалуй, - кивнул я.

- Только больше не опускай взгляд, - твердо предупредил он. - В конце концов, если тут кто и лжет, то - не ты.

"Придумал, тоже, "русскую рулетку", каких не было! - со злостью подумал я. - Хочет гореть - пусть горит".

- Эллада погибла в битве с македонцами при Херонее, - сказал Демарат. - Эллада стала застежкой на плаще Александра... а потом - на тоге римских диктаторов... И тогда мы стали тайно сажать семена и плевелы. Мы создали лучшие на просторах ойкумены гимнасии, и лучшие техниты-эллины двинулись на все стороны света. Туда, куда посылали их "отцы" тайных союзов... Александра, превратившего Элладу в застежку на своем полевом плаще, воспитывал Аристотель. Надеюсь, это тебе известно?

Я быстро кивнул, чтобы не сбить его с опасной дорожки.

- Все знают: лучшие стратеги во всех армиях, при всех императорах - эллины и только эллины... пускай, у них нет собственных армий, они и не нужны - продолжал он, усиливая напор очевидной тайны. - Лучшие зодчие - эллины. Лучшие врачи от Полуночных островов до Рифейских гор и Ганга - эллины. Самые точные землемеры - эллины. Лучшие советники и нотарии - тоже мы, эллины. Отныне любой завоеватель, приходивший в Элладу, знал, что он может взять без спроса, а что должен лишь смиренно просить, ибо силой меча этого не возьмешь, а обойтись без этого - тоже не обойдешься. Цари и магистраты от Британии до Индии шлют в Элладу прошения, а на обратной дороге охраняют наемного технита куда лучше, чем царского посла.

Я не выдержал такой мощной лобовой атаки - и решился на стремительный ответный обход с фланга:

- Платят по найму только техниту, или гимнасию, к которому он приписан?

К моей радости, Демарат вдруг раскаменел... на это я и рассчитывал своим маневром.

- Этолийскому Щиту платят больше, чем мне, - то ли признался, то ли проговорился он.

- Каков срок твоего найма у базилевса Аттилы? - продолжил я маневр.

- Мой - семь лет... Начался два года назад.

Я прикинул: огромная, но зыбкая и хаотичная империя Аттилы развалится раньше.

- Я предвижу твой расчет, - усмехнулся Демарат. - Конец наступит быстрее...

- Ты - прорицатель, а вовсе не я, - сделал я искренний комплимент. - Я только вспоминаю то, чему учили... Так что же случилось с великим Римом?

Я, и правда, начинал догадываться, вникать в одну из великих подпольных истин Истории.

- Мы, эллины, сделали римлян из неотесанных варваров приличными, образованными и разносторонними людьми. Народом с ясной целью, - сообщил Демарат. - Только их одних. Это был тяжкий труд. Но они оказались-таки неблагодарными варварами. Они извратили смысл, сущность. Эйдос...

- Вечный недостаток титанов. Их рок, - весьма мудро заметил я. - Им даешь людское воспитание, прививаешь изысканный вкус, но однажды в их душах просыпается Хаос, их породивший... Причем Хаос принимает личину абсолютного, железного порядка. Не к этому ли выводу пришел в итоге и Аристотель?.. Ведь он был не простым воспитателем, а поистине - творцом, демиургом величайшего покорителя царств.

Демарат посмотрел на меня очень пристально и уважительно кивнул:

- Полагаю, что именно так он и думал...

Тут я превзошел самого себя:

- В зерне всякого добротного воспитания неизбежно скрыты, заложены плевелы. Это - грехи самого воспитателя. Сначала вверх тянется тонкий стебелек любопытства, потом распускается скромный цветок хорошего вкуса... из которого воинственно торчит пестик рассудка. (Демарат кисло усмехнулся.) И наконец наливается румяный плод... чего? Конечно же, греха! Большой, порой красивый и всегда страшный. Следствие грехопадения. Знакомо?

- На иудея ты не похож, - пристальней всмотрелся в меня Демарат. - Следовательно, христианин?

Я содрогнулся. Было отчего: перед моими глазами, как картины жизни в преддверии смерти, промелькнули все мои сны.

И я высказал скромное предположение:

- Теперь думаю: если бы оставался после крещения христианином хоть с горчичное зерно, мне не пришлось бы теперь служить неким огненосным рабом неизвестно каких демонов.

- Отчего же рабом... - усмехнулся Демарат. - Как и я... наемным легионом в единственном лице.

"В точку! Имя им легион!" - подумал я, но вслух не сказал.

Я невольно потянулся к кувшину, но гипостратег Аттилы упредил меня и наполнил бокал, судорожно перелив через край.

- Демарат, позволь уточнить... - Чтобы продавать в этом веке свой дар провидца, и вправду стоило кое-какие даты уточнить заранее. - Сколько лет минуло с того дня, когда предводитель вандалов Гейзерих нанес поражение объединенным силам обеих Римских Империй, Восточной и Западной?

Демарат весь подернулся туманной улыбкой.

- Много...- кивнул-клюнул он в ковер, - Достаточно, чтобы все кости полынью поросли... Семнадцать, если мне память не изменяет.

"Четыреста тридцать второй год от Рождества Христова, - вспомнил и я. - Последние годы-деньки, перед наступлением Темных веков".

- Ты угадал. Я участвовал в той кампании, - приятно удивил меня гипостратег своим нечаянным признанием.

- Любопытно узнать, на чьей стороне. - Мне и вправду это стало любопытно.

- Тут и гадать нечего, - усмехнулся Демарат. - Я предпочитаю образованных людей, с кем можно поговорить на марше. Я был советником у большого знатока поэзии Эсхила и Гомера, славного Бонифация, наместника Африки.

- ...то есть командующего войсками Западной Римской Империи. Славный стратег, - сказал я, не думая иронизировать по поводу его поражения.

- Вполне, - не нашел иронии в моих словах и Демарат. - Но варвару Гейзериху служили тогда лучшие выпускники Спартанской Лиги. В тот год Гейзерих был при деньгах - и мог выставить самую высокую годовую плату.

И все же я не смог справиться со своим характером:

- Можно подумать, король вандалов не слишком разбирается в поэзии Эсхила...

Демарат рассмеялся, до достоинству оценив мой выпад.

- Если не ошибаюсь, у Бонифация было римское гражданство? - прибавил я.

- Не ошибаешься, - подмигнул Демарат, явно ожидая от меня новую