Читать книгу "Чёрный утёс - Лука Каримова"

она идет по верному пути. «Благими намерения устлано дно бездны», – позже не раз повторяла себе Агнес. Но таковы правила колдовства. Отдав раз – не вернешь обратно.

Отбросив полотенце, Агнес подхватила опустевший кувшин и покинула спальню, бормоча под нос:

– По воде до столицы плыть неделю, по земле десять дней. Границы воды закрыты Эридой, и Хаос не сможет прорваться… значит мы вернемся в карете обратно. Пусть послужит, раз влез в это дело…

Нокте быстро шла на поправку, но, как и предсказывала Агнес, левая рука по-прежнему плохо ее слушалась. Опираясь о замковые стены, цепляясь за перила, девушка ковыляла на дрожащих ногах к морю, падала на песок и долго лежала, пытаясь дотянуться до воды и коснуться набегающих волн кончиками пальцев.

С тяжелым сердцем служанка наблюдала за госпожой. Бастиан ходил угрюмым, совсем перестав шутить.

– Боюсь, однажды ее сердце не выдержит, – как-то раз пробормотал он, нарезая вялые корнеплоды и засыпая в кастрюлю с бурлящей похлебкой.

Бастиан кормил госпожу с ложки. Нокте могла есть только супы и подливки, с трудом пережевывая кусочки картофеля или мяса. Повар тратил много времени, чтобы как следует все перетереть. «Главное, ест», – радовался мужчина, утирая бывшей королеве рот, как когда-то своей маленькой дочери.

Агнес отвернулась от него, смахнула слезу. Ее руки дрожали, заштопанные полотенца падали на пол, и, прежде чем их поднять, женщина долго собиралась с мыслями. Ей и самой было тяжело наблюдать, с каким рвением Нокте ползла по песку, будто выброшенная на берег рыба, задыхаясь без воды. По вечерам, когда берег окутывал туман и тусклый свет зажженных фонарей не дотягивался до воды, Агнес видела Хаоса. Он выбирался на песок, оставляя позади волнистый след от плавников, хватал Нокте за запястье и подтягивал к воде, а после брезгливо одергивал руку и отплывал. Но вновь возвращался, когда девушка переворачивалась на спину, устремив взгляд в небо.

Лучше всего ее исцелял горячий источник, в котором она часами могла лежать, положив голову на свернутую валиком простыню.

В день отъезда Нокте прочно стояла на ногах, придерживая вялую левую руку, пока Агнес следила за приготовлением кареты.

Их кучером был крепкий старик, по глаза закутанный в шарф. Поднятый воротник закрывал уши от ветра, на голове темнела засаленная треуголка. Черные жеребцы били копытами о каменную дорожку, пока Нокте не заняла место на продавленных подушках. Агнес устроилась напротив, задвинув корзину с провизией под сиденье и стукнув тростью о потолок.

Кони призывно заржали, засвистел кнут, и со скрежетом карета тронулась. Бастиан провожал их, стоя у окна башни, активно помахивая снятым передником.

Задернув занавеску на окне и укрыв колени госпожи пледом, Агнес проговорила:

– На границе с югом мы ненадолго остановимся, сменим лошадей и двинемся в столицу. Я отправила письмо одному человеку, и он обещал проводить нас до города. Мало ли на какой сброд мы нарвемся, лучше обезопасить себя.

Девушка слабо кивнула.

– Не верю, что на юге нет разбойников, слишком уж сказочно звучит. Якобы в Вайле все живут припеваючи, – проворчала служанка.

Под ее болтовню Нокте не заметила, как провалилась в сон, просыпаясь лишь для того, чтобы напиться воды и вновь уснуть. Делая короткие остановки на небольших постоялых дворах, они добрались до границы на шестой день.

На рассвете Нокте одурманил теплый воздух юга. Море здесь пахло острее, пробуждая аппетит и желание плавать.

– Остановимся на несколько часов, переведем дух, разомнемся. – Агнес проворно выбралась из кареты, будто помолодев на несколько лет. Ее горбатая спина слегка выпрямилась, на лице разгладились морщинки, а волосы под чепцом стали гуще. На короткий миг Нокте показалось, что она увидела другого человека.

«Чем ближе я к столице, тем явственнее тени прошлого проступают в лицах окружающих», – девушка взялась за протянутую руку кучера и ступила на землю, разминая онемевшие ноги и вдыхая воздух полной грудью. Старик давно снял шляпу с шарфом, расстегнул плащ, обнажив рваный шрам, тянущийся от подбородка до ключиц (когда- то на него напал серпенс, и лишь чудом мужчине удалось спастись, но он навсегда остался немым).

Кучер указал на Агнес. Служанка стояла под деревянным навесом постоялого двора и активно разговаривала с хозяином. Тот краснел, улыбался и кивал, напоминая довольного упитанного поросенка, которому посулили ведро аппетитных желудей.

Агнес обернулась к госпоже и поманила за собой. Кучер направился в сторону конюшни, из которой выглядывала четверка темно-коричневых жеребцов на смену.

В гостинице пахло запеченными яблоками с карамелью и пряным вином.

– Вам повезло, сейчас не сезон и у нас много свободных комнат. Если молодая госпожа желает принять ванную, я велю служанке принести воды. – Улыбчивый хозяин поклонился Нокте, но отчего-то не отводил взгляд от Агнес.

Служанка прошлась по небольшому залу с круглыми столиками, накрытыми кремовыми скатертями и украшенными глиняными вазочками с вереском, провела ладонью по спинкам стульев, будто проверяя, нет ли пыли, и довольно хлопнула в ладони.

– Ванную для госпожи, милейший! И подай завтрак, а ваши запеченные яблоки заверни нам с собой. Мы остановились ненадолго.

– Будет исполнено, Гретхен, позаботься о гостях! – подобострастно произнес хозяин и заторопился обратно в кухню, из-за двери которой выглядывала девушка с толстыми рыжими косами.

– Помяните мое слово, госпожа, стоит дать им почувствовать себя властителями мира, и они не только сдерут с нас деньги, но и накормят подгоревшим омлетом. – Агнес усадила Нокте за стол, расстегнула на ней плащ и бережно переплела волосы в косу.

Гретхен вынесла поднос со светлыми тарелками, кубками с дымящимся вином. От обилия ароматов у Нокте закружилась голова.

– Госпожа, придется поесть, нельзя вам голодать после болезни. Съешьте хотя бы вареное яичко и творожный пудинг, – взмолилась Агнес, отодвинув от девушки кубок с вином. – Милочка, принеси травяного чая с медом.

Гретхен прижала опустевший поднос к груди и, молча кивнув, убежала.

Агнес ела за двоих, но осторожно подкладывала на тарелку Нокте кусочки посочнее и радовалась появившемуся на щеках госпожи румянцу. «Есть она не хочет, уморилась. Горе ты мое».

Оставив девушку допивать чай с пирогом, служанка поднялась на второй этаж, выбрала комнату попросторнее и стала готовить все к купанию, пока рыжая девица натаскала ведер с горячей водой, наполнив лохань. Агнес выудила из дорожной сумки несколько флаконов с ароматическими маслами собственного приготовления и капнула в воду. По комнате мгновенно разнесся нежный аромат.

Выкупав госпожу, переодев и отправив на прогулку к морю, где рыжий песок сливался с черным, проводя некую грань между севером и югом, Агнес занялась собой, не забывая поглядывать в окно. Заприметив фигуру в плаще, служанка довольно усмехнулась.