Читать книгу "Кафетерий для спецназа - Яна Тарьянова"

пирожков по семейному рецепту. Опару она поставила с вечера. Утром поднялась по будильнику, в половине шестого утра. Замесила тесто, не жалея яиц и растопленного сливочного масла, поставила подходить на солнышке, отмылась от муки и отправилась на балкон — пить кофе. Город еще дремал, редкие прохожие спешили на работу, автомобили норовили проскочить пустой перекресток на красный свет. В отдалении послышались знакомые голоса. Шольт тянул гласные, Мохито бурчал. Парочка отправилась на пробежку, в сторону Алтарного парка. Шольт бежал в теплых тренировочных штанах, тяжелых высоких кроссовках и тонкой белой майке «алкоголичке», обнажающей крепкие плечи и сильную спину. Мохито не изменил своим привычкам — шорты, кеды, плотная толстовка, натянутый на голову капюшон.

— Бу-бу-бу… в клеточку уже нигде нет… хр-хр… а еще два учебника…

— За-а-а-у-у-у… — Шольт зевнул с громким самодовольным воем, — …у-у-тра после смены поедем с ним в торговый центр и все купим. Там отдел учебников.

— Брр… хр… рюкзак?

— Он еще старый не порвал, зачем ему новый рюкзак?

Бегуны свернули за угол, и Ханне не удалось расслышать ответ Мохито. Под второй кофе голоса вернулись, переговариваясь возле окошка для продажи вчерашних пирожков и кофе на вынос. Ханна дала волю любопытству, взяла планшет, на который выводились изображения с камер наблюдения, и включила прямую трансляцию. Шольт держал стакан осторожно, за верхний край, кончиками пальцев. Руки без перчаток были красивыми, словно вылепленными умелым скульптором. Да и в остальном природа Шольта не обделила, разве что на нос лишку отсыпала. Тонкая белая ткань льнула к плечам, широкой груди с четкими мускулами. Соски — крупные, слишком крупные для альфы — темнели, просматриваясь через тонкий трикотаж. Шольт уселся за столик, потянулся, позволяя разглядеть выбритые подмышки. И потер ладонью грудь. От этого движения сосок затвердел, добавляя новую деталь рельефа, и Ханну внезапно бросило в жар — от желания прикоснуться, проверить гладкость кожи своими руками, ощутить скрытую в мускулах силу.

«Надо перестать на него смотреть, — поняла она. — Так и до греха недалеко. Можно, конечно — и, наверное, придется — завести любовника для здоровья. Но не хама и быдло с проклятьем Хлебодарной. Найду кого-то поприличнее».

Ханна выключила планшет и изгнала ненужное томление тела знакомыми делами: поставила вариться полтора десятка яиц, нарубила два пучка зеленого лука для начинки. Тесто поднималось, дрожжевой запах прогонял лишние мысли, и Ханна впервые признала новую квартиру своим домом. Готовить на кухне было удобно, уличный шум почти не мешал, духовка разогревалась равномерно.

«Дюжину пирожков отвезу вечером родителям. Дюжину отнесу вниз, угощу Снежку, Ёжи, Анджея с Йонашем, если попадутся под руку. Четыре штуки надо Борису с Анной отнести».

Конечно же, к моменту раздачи пирожков в кафетерии собрались все, кого хотелось угостить, и даже больше. Мохито с Шольтом, облаченные в экипировку и обвешанные оружием, пили кофе. Анджей обедал, одновременно просматривая свежую газету. Йонаш цеплялся к взрослым, жалуясь на спущенный футбольный мяч.

— Домашние? — оживился Анджей, увидев тарелку в руках Ханны. — С чем?

— С яйцом и зеленым луком. Пробуйте.

— А мне? — Йонаш с интересом принюхался.

— Берите, кто хочет, — объявила Ханна и поставила тарелку на стол. — Я для всех принесла.

К тарелке потянулись руки. Пирожки расхватали моментально. Волки переглядывались, пересмеивались. Если бы не в нескольких шагах от Сретения, можно было бы подумать, что Ханна женихов приманивает.

— Вкусно! — провозгласил Йонаш. — Очень вкусно! Пап, хочешь, я тебе немножко начинки выковыряю?

— Не хочу, — Шольт скривился и отмахнулся, как будто ему предложили что-то гадкое и неприличное.

Ханна — ни с того ни с сего — почувствовала себя оплеванной и ушла в дом под разноголосую похвалу своим кулинарным способностям. Вечером, в гостях у родителей, она с трудом избежала искушения пожаловаться. Прикусила язык, потом рассказала о Мохито — отец пожал плечами, ответил, что не слышал о таком полицейском от знакомых медведей. Но это, мол, ничего не значит. Медведи скрытны и не любят распространяться о сородичах. Умиротворение, которое Ханна обрела во время готовки, куда-то потерялось. Родительский дом не одарил знакомым уютом. Матушка отказалась возиться с печеньями-макаронинами — «хлопот много, а вкус такой же, как у обычных». В общем, выходной прошел не без пользы, но и не с желаемым итогом. Ханна не чувствовала себя отдохнувшей, и возвращалась в свою квартиру, подумала, что лучше бы она поехала в лес, перекинулась, побегала и поболтала с висицей.

Глава 14. День Преломления Хлеба

Ко дню Преломления Хлеба она замоталась до крайности. Снежка пекла медовые кексы, которые раскупались коробками и утаскивались во все отделы и общежитие спецназовцев — хвалили, клялись, что даже крошка в горле не застревает. Кафетерий пропах сладостью, веранду раскалило августовское солнце — навалилась жара. Огнеборцы выезжали на пожары по пять-шесть раз в сутки, звук сирен тяготил, и Ханна начала мечтать об осени. О дождях, которые прогонят с веранды тех, кто сидит за столиками по три часа, покупая один-единственный кофе. О прохладе, которая выстудит квартиру, изгонит дух выпечки, позволит пить чай, завернувшись в плед и разглядывая хмурое небо.

В день Преломления Хлеба и очередную годовщину подписания мирного договора полицейские и спецназовцы вышли на дежурство в полной боевой готовности. Два броневика — в один из них погрузились Шольт и Мохито — укатили к главному храму Хлебодарной, на центральную площадь города. Полицейские рассаживались в машины по четверо, отправлялись на патрулирование, вооруженные до зубов. Алтарный парк оцепили, на аллеях поставили рамки, выборочно досматривали богомольцев, вытаскивая из очереди к чашам. Йонаш пришлепал в кафетерий за полчаса до начала торжественной службы, купил слойку с мясом и бульон — «Мохито сварил суп, но он невкусный» — и спросил:

— А вы будете смотреть трансляцию представления?

— Наверное, — ответила Ханна. — Телевизоры работают, отчего бы не посмотреть? Все равно покупателей нет.

— Тогда я у вас посмотрю. Дома скучно.

Позже Ханна многократно порадовалась тому, что Йонаш остался в кафетерии. И что они всей компанией, вместе с Ёжи и Снежкой, сели смотреть трансляцию на веранде. Если бы она не успела купить телевизоры, мальчишка бы ушел домой и встретил беду один на один.

Город притих, из Алтарного парка донесся гулкий колокольный звон, оповещавший о готовности к трапезе. Камеры, установленные на центральной площади, скользили по толпе, задерживались на жрецах и выходящих из главного храма участниках представления. Когда хор затянул: «Славься