Читать книгу "Фаянсовый череп - Андрей Воронин"

В свете фар призрачно блеснул синий щит дорожного указателя. Владислав Андреевич немного сбросил скорость, чтобы в темноте не проскочить знакомый поворот, и, когда справа показалось боковое ответвление дороги, плавно свернул туда. Тяжелый “мерседес” слегка подбросило на выбоине, и Владислав Андреевич сделал в памяти заметку: нужно дать указание о ремонте дорожного покрытия, не дожидаясь, пока у муниципальных ремонтных служб дойдут до этого руки.

Впрочем, узкая асфальтированная дорога, что вела через лес к его загородному дому, до сих пор была в очень приличном состоянии, хотя ее построили десять лет назад и с тех пор еще ни разу не ремонтировали. Ведя послушный “мерседес” по гладкому асфальту. Школьников привычно усмехнулся: умеем, умеем строить, когда захотим. Всего-то и надо что соблюсти давно известную, многократно проверенную и отработанную технологию. А для этого достаточно просто проследить, чтобы те, кто этим непосредственно занимается, не крали и работали на совесть. Ах, эти вечные российские беды – воровство, пьянство и безалаберность! Если бы не они, все эти шведы и американцы давным-давно перестали бы даже дышать нам в спину, оставшись где-то далеко позади.

Вскоре лучи фар уперлись в крепкие дубовые ворота, заливая их безжалостным слепящим светом. Подъехав к воротам почти вплотную, Школьников вышел из машины, открыл ключом калитку, вошел во двор и отодвинул засов, на который были заперты ворота. Тяжелые створки откатились в стороны, бесшумно поворачиваясь на хорошо смазанных петлях. Школьников не держал в загородном доме ни охраны, ни прислуги, ограничиваясь тем, что время от времени вызывал человека для уборки и мелкого ремонта.

Он загнал машину во двор, запер ворота и первым делом включил свет на открытой веранде, опоясывавшей выстроенный в восточном стиле коттедж.

Шумевший за забором сосновый лес мгновенно исчез, слившись со сгустившейся за пределами освещенного пространства темнотой. Исчез и сам забор, и почти весь огороженный им участок. Теперь в поле зрения Владислава Андреевича осталась только мощенная кирпичом подъездная дорожка и кусок засеянного ровной, похожей на искусственную, вечнозеленой травой двора. Школьников не стал врубать установленные на крыше прожекторы, освещавшие весь периметр двора. Воров он не боялся: в доме было четыре охотничьих ружья и пропасть боеприпасов, да он и голыми руками мог справиться почти с кем угодно – при том условии, разумеется, что этот “кто угодно” не окажется чересчур проворным и позволит кулаку Владислава Андреевича хотя бы раз соприкоснуться со своей физиономией.

Школьников отпер парадную дверь и вошел в просторный холл, тускло освещенный отблесками горевших на веранде ламп. Свет проникал через два высоких узких окна, расположенных по бокам двери. Владислав Андреевич щелкнул выключателем, и вдоль стен помещения зажглись скрытые светильники. Повесив на стоявшую в углу старомодную вешалку красного дерева шляпу и плащ, Школьников неторопливо двинулся в глубь дома.

Он любил этот дом и приезжал сюда, как только у него выдавалось несколько свободных часов. Субботний вечер и воскресенье он проводил здесь почти всегда, нарушая эту традицию только тогда, когда случалось что-то экстраординарное. Владислав Андреевич не тяготился одиночеством: он слишком хорошо знал людей, чтобы страдать из-за их отсутствия. У него были книги, ружья и, на самый крайний случай, телевизор и видеомагнитофон с набором любимых фильмов – в основном старых комедий от Чаплина до Рязанова и Данелия. Помимо этого, в доме имелась прекрасно оборудованная столярная мастерская, где Владислав Андреевич периодически предавался любимому занятию – мастерил скворечники. Скворечники у него получались затейливые, невиданных конструкций и очень красивые, но вот беда: скворцы почему-то наотрез отказывались селиться в этих резных теремах, предпочитая выводить птенцов где попало. Школьников на скворцов не обижался: в конце концов, хобби есть хобби, и ждать от него какой-то практической отдачи не приходится.

Первым делом он заглянул в подсобное помещение и включил электрический обогреватель, который отапливал дом и грел воду для хозяйственных нужд. Лезть в сауну Владиславу Андреевичу сегодня не хотелось, а вот душ принять следовало, да и протопить в доме тоже не мешало: все-таки на дворе стоял не август, а всего лишь март, и вечнозеленая травка во дворе только-только пробивалась сквозь истончившуюся броню почерневших сугробов. Ночь, судя по всему, ожидалась ясная, с морозцем, а мерзнуть Школьников не любил.

Нагреватель едва слышно загудел, на его округлом боку цвета слоновой кости зажглась оранжевая лампочка. Владислав Андреевич проверил уровень воды в баке и вышел из подсобки, которую про себя именовал бойлерной. Теперь можно было переодеться в домашнее, выпить рюмочку-другую коньячку и, может быть, сыграть с самим собой партию в бильярд, дожидаясь, пока нагреется вода.

Школьников ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу сорочки и неторопливо двинулся в гостиную, намереваясь заглянуть в бар и отдать должное его богатому содержимому. Он переступил порог и замер, не дотянувшись до выключателя.

В комнате кто-то был.

На фоне освещенного снаружи окна виднелся четкий, словно вырезанный из плотной черной бумаги, силуэт человеческой головы. Пахло табачным дымом, и Владислав Андреевич разглядел тлеющий красный огонек сигареты, которую держал в руке незнакомец.

Незваный гость молчал. Владислав Андреевич подождал несколько секунд, давая сердцу войти в нормальный рабочий ритм, и щелкнул выключателем.

Тяжелая чешская люстра под потолком вспыхнула, как праздничный фейерверк, моментально залив гостиную ярким светом. Владислав Андреевич взглянул на человека, который сидел в кресле у окна, и нахмурился.

Гость легко встал, небрежно потушив сигарету в стоявшей на журнальном столике пепельнице. Он был высок и худощав. Темный плащ свободно свисал с его широких прямых плеч, серые глаза смотрели с узкого незагорелого лица холодно и, как показалось Владиславу Андреевичу, насмешливо. Похожий на след сделанного скальпелем разреза рот был плотно сомкнут, а редеющие светлые волосы были зачесаны назад, открывая высокий узкий лоб. Человек, которому совершенно нечего было делать в запертом загородном доме Владислава Андреевича в такое неурочное время, шагнул вперед, и Школьников, предчувствуя недоброе, пошел ему навстречу по пушистому ковру, который глушил звук шагов и едва заметно пружинил под ногами.

Глава 4

– Оставайся в машине, – сказал Дергунов, который за время пути успел как-то незаметно съехать с полуофициального тона на пренебрежительно-панибратское тыканье. – Меня не будет примерно час. Если разговор по какой-то причине затянется, я дам тебе знать. Если через.., через час и десять минут от меня не будет известий, можешь зайти внутрь и посмотреть, как идут дела. Не думаю, что в этом возникнет нужда, но сатанисты, сам знаешь, народ плечистый,..

– Сатанисты? – переспросил Юрий. Он понятия не имел о том, что этот чокнутый со своей внешностью героя-любовника и манерами зажравшегося педераста собрался брать интервью у сатанистов. – А это не опасно?