Читать книгу "Крейг Кеннеди - Артур Б. Рив"

что сбегаю в "Стар", чтобы сообщить редактору, как я справляюсь со своим заданием.

Едва я вошел в дверь, как посыльный сунул мне в руку записку. Это остановило меня еще до того, как я успел дойти до своего стола. Она была от Кеннеди из лаборатории и имела отметку времени, которая показывала, что оно, должно быть, было получено всего за несколько минут до моего прихода.

– Встретимся на Центральном вокзале, – гласила запись, – немедленно.

Не заходя дальше в офис, я повернулся и спустился на лифте в метро. Так быстро, как только мог доставить меня экспресс, я поспешил на новую станцию.

– Куда поедешь? – спросил я, затаив дыхание, когда Крейг встретил меня у входа, через который, как он предполагал, я войду. – На побережье или дальше на Восток?

– Вудрок, – быстро ответил он, беря меня за руку и таща вниз по пандусу к поезду, который как раз отправлялся в этот фешенебельный пригород.

– Ну, – нетерпеливо спросил я, когда поезд тронулся. – К чему вся эта секретность?

– Сегодня днем мне звонил один человек, – начал он, пробегая глазами по другим пассажирам, чтобы убедиться, что за нами не наблюдают. – Она возвращается на этом поезде. Я не должен встретить ее на вокзале, но мы с тобой должны пройти до конца платформы и сесть в лимузин с этим номером.

Он достал карточку, на обратной стороне которой было написано число из шести цифр. Машинально я взглянул на имя, когда он протянул мне карточку. Крейг пристально наблюдал за выражением моего лица, когда я читал: "Мисс Ивонн Брикстон".

– С каких это пор тебя приняли в общество? – Я ахнул, все еще глядя на имя дочери банкира-миллионера Джона Брикстона.

– Она пришла сказать мне, что ее отец фактически находится в осадном положении, так сказать, там, в своем собственном доме, – вполголоса объяснил Кеннеди, – настолько, что, по-видимому, она единственный человек, которому он осмелился доверить сообщение, чтобы вызвать меня. Практически за всем, что он говорит или делает, ведется слежка; он даже не может позвонить, чтобы его слова не стали известны.

– Осада? – недоверчиво повторил я. – Невозможно. Да ведь только сегодня утром я читал о его переговорах с иностранным синдикатом банкиров из Юго-Восточной Европы о кредите в десять миллионов долларов, чтобы облегчить там денежную проблему. Несомненно, во всем этом должна быть какая-то ошибка. На самом деле, насколько я помню, один из иностранных банкиров, который пытается заинтересовать его, – это граф Вахтман, который, как все говорят, помолвлен с мисс Брикстон и живет в доме в Вудроке. Крейг, ты уверен, что никто тебя не разыгрывает?

– Прочти это, – лаконично ответил он, протягивая мне лист тонкой почтовой бумаги, такой, какую часто используют для иностранной корреспонденции. – Как я понимаю, такие письма приходили мистеру Брикстону каждый день.

Письмо было написано неразборчивыми иностранными каракулями:

ДЖОН БРИКСТОН, Вудрок, Нью-Йорк.

Американские доллары не должны угрожать миру в Европе. Будьте предупреждены вовремя. Во имя свободы и прогресса мы подняли планку конфликта без перемирия или пощады против реакции. Если вы и связанные с вами американские банкиры возьмете эти облигации, вы никогда не доживете до получения первой выплаты процентов.

Балканское красное братство.

Я вопросительно поднял глаза.

– Что такое Красное Братство? – спросил я.

– Насколько я могу понять, – ответил Кеннеди, – это, похоже, что-то вроде международного тайного общества. Я верю, что оно проповедует Евангелие террора и насилия во имя свободы и единства некоторых народов Юго-Восточной Европы. Во всяком случае, оно хорошо хранит свои секреты. Личность членов организации остается загадкой, как и источник ее средств, которые, как говорят, огромны.

– И они действуют так тайно, что Брикстон никому не может доверять? – спросил я.

– Я думаю, что он болен, – объяснил Крейг. – Во всяком случае, он, очевидно, подозревает почти всех вокруг себя, кроме своей дочери. Однако, насколько я мог понять, он не подозревает самого Вахтмана. Мисс Брикстон, похоже, считала, что за работой стоят какие-то враги графа. Ее отец – скрытный человек. Даже ей он доверил единственное сообщение, что хотел бы видеть меня немедленно.

В Вудроке мы не спеша сошли с поезда. Мисс Брикстон, высокая, темноволосая, спортивная девушка, только что окончившая колледж, опередила нас, и когда ее собственная машина вылетела с платформы вокзала, мы неторопливо спустились и сели в другую, с номером, который она дала Кеннеди.

Казалось, нас ждали в доме. Едва нас впустили в дверь, как нас провели через холл в библиотеку, расположенную сбоку от дома. Из библиотеки мы вошли в другую дверь, затем спустились по лестнице, которая, должно быть, привела нас ниже открытого внутреннего двора снаружи, под край террасы перед домом недалеко от места, где мы спустились еще на три ступеньки.

В начале этих трех ступеней находилась большая дверь из стали и железа с тяжелыми засовами и кодовым замком, который обычно можно найти только на сейфе в банковском учреждении.

Дверь открылась, и мы спустились по ступенькам, пройдя немного дальше в том же направлении от боковой части дома. Затем мы повернули под прямым углом лицом к задней части дома, но далеко в стороне от него. Должно быть, это место было, как я понял позже, под открытым внутренним двором. Сделав еще несколько шагов, мы оказались в довольно большой сводчатой комнате.

Призрачный круг

Брикстон, очевидно, с нетерпением ждал нашего прибытия.

– Мистер Кеннеди? – спросил он и быстро добавил, не дожидаясь ответа, – я рад вас видеть. Я полагаю, вы заметили, какие меры предосторожности мы принимаем против незваных гостей? И все же, похоже, все это бесполезно. Я не могу быть один даже здесь. Если телефонное сообщение приходит ко мне по моему личному проводу, если я разговариваю со своим собственным офисом в городе, кажется, что оно известно. Я не знаю, что с этим делать. Это ужасно. Я не знаю, чего ожидать дальше.

Когда мы вошли, Брикстон стоял у огромного письменного стола красного дерева. Я видел его раньше на расстоянии как несколько напыщенного оратора на банкетах и в центре внимания финансового района. Но теперь в его внешности было что-то другое. Казалось, он постарел, пожелтел. Даже белки его глаз были желтыми.

Сначала я подумал, что, возможно, это может быть эффект света в центре комнаты, огромного устройства, установленного на потолке в виде перевернутой стеклянной полусферы, скрывающей и смягчающей лучи мощной лампы накаливания, которую она заключала. Не свет придал ему изменившийся вид, как заключил я, поймав случайный подтверждающий взгляд недоумения от самого Кеннеди.

– Мой личный врач говорит, что я страдаю