Читать книгу "Утро в Нормандии - Кристин Лестер"

– Что желаю вам удачи! – Это было произнесено насмешливым и дразнящим тоном.

Кейт отчетливо поняла, что он вкладывает в свои слова прямо противоположный смысл.

– Спасибо! – в тон ему ответила она и ушла.

– Да… Какой идиот! Разве это мог быть Морис?.. – одними губами прошептал он ей вслед.

Она удалялась своей дразнящей походкой, слегка покачивая бедрами. Походкой, которая была знакома ему до боли в сердце и которая снилась ему в самых волнующих снах…

5

Техас встретил ее привычным для этого времени года унылым пейзажем и теплыми потоками воздуха. Впрочем, пейзаж здесь практически отсутствовал. А воздух всегда был теплым и сухим, будь на дворе зима или осень. Конечно, кроме лета, которое было удушающее знойным и словно звенящим от раскаленного воздуха.

Для Кейт, уже привыкшей к гармоничным линиям Парижа, к европейской ландшафтной эстетике, где каждый квадратный метр учтен и возделан, родной город и особенно их спальный район на окраине показались вдруг каким-то варварским обиталищем. Она диковато озиралась по сторонам, широко раскрыв глаза на огромные площади земли, заросшие сорной травой и заваленные мусором, вздрагивала от резких машинных гудков на дороге, а когда ее окатили грязью из лужи, так испугалась, что ничего не сказала вслед обидчикам. Раньше она такое не простила бы! М-да, неприятно, когда город встречает тебя сразу вот такой «изнанкой». Париж, кстати, был с ней галантен: сразу принял как дорогую гостью.

Кейт почему-то вспомнилось, как она однажды, еще в детстве, долго лежала в больнице, а потом, после больничных палат, ей было дико возвращаться домой. Маленькая впечатлительная девочка с ужасом взирала на стены вокруг себя, на новое пространство, такое непривычно маленькое после больничных коридоров, и не могла понять: как она тут раньше жила? Сейчас Кейт испытала подобное чувство.

Я слышал, что Техас особенный, вспомнила она почему-то слова Бернара и разозлилась на него. Вот теперь она действительно во всей полноте поняла, за что Жан ненавидел этот гиблый край. После Парижа тут трудно найти хоть что-то положительное.

Удивительно, как она могла раньше любить этот край… Ах, да… Кейт услышала стрекот мотоцикла и остановилась, прикрыв глаза: вот оно. То самое единственно положительное, что есть в Техасе: ее Харли. Родной, любимый, как она скучала по нему! И, конечно, ночные дороги. Холодный воздух, змеи на песке, пиво, друзья-одноклассники и – скорость… Да, раньше она была совсем другой. Неужели Европа так сильно изменила ее за полгода?.. Кейт не заметила, как за этими размышлениями дошла до дома и уперлась носом в калитку.

Увиденное заставило ее сердце ностальгически дрогнуть: из гаража, как всегда, торчали фрагменты их семейного джипа, а из-под него – фрагменты отца. Рядом вертелся и подавал инструменты Джимми. Дверь на веранду была раскрыта, и из нее доносился вкусный запах и мамин голос. Очевидно, соседка зашла потрепаться. Так было всегда. На этом она выросла.

– Па-ап! – негромко позвала она.

Тотчас из-под машины появился отец, весь целиком, и они с Джимми, весело ее приветствуя, заспешили к калитке.

Когда она по очереди обнялась со всеми домочадцами и первые вопросы были заданы и исчерпаны, Кейт поспешила в гараж, куда давно рвалась ее душа, но, следуя правилам приличия, она не пошла туда сразу. Харли стоял, как ей показалось, немного набычившись, угрюмо выглядывая из темного угла.

– Папа спас тебя! – нежно проговорила Кейт, гладя его бензобак. – Как ты тут? Скучал, наверное?

Она вздохнула. Конечно, нужно будет его сегодня проветрить, если он на ходу и папа его не разбирал. Но главная цель визита состоит не в том, чтобы погонять с ребятами. Все-таки сначала надо сходить к Жану. Она так была обожжена окончательной отставкой у Арлет, что в горячке мчась за билетом в аэропорт, даже не подумала – зачем, собственно, она это делает? Ей нужно было совершить что-нибудь вопреки. Арлет не хочет, чтобы они с Жаном виделись, значит, надо его найти хоть под землей. Такова была натура Кейт. Это уже давно понял отец и пользовался вовсю: чтобы Кейт что-нибудь совершила, нужно сказать ей, что делать это категорически запрещено!

Теперь, когда сердце немного успокоилось и обида улеглась, за полдня сборов-перелетов и автобусов, она поняла, что приехала, в общем-то, ни с чем. И ни за чем. Конечно, она повидается с семьей, конечно, извинится перед забытым и спасенным папой Харли, но больше ей в Штатах делать нечего. А Жан… Он просто придет в ярость оттого, что она его (вот тут-то слова его станут правдой!) преследует. Погладив еще раз пыльный бок Харли, она выкатила его на улицу, пока еще было светло, обтерла пыль и, пообещав, что ночью они прогуляются, пошла в дом.

После спонтанного «праздничного» ужина, который мама спешно попыталась приготовить в честь ее приезда, они все расположились в просторной гостиной поговорить. Ужин получился слишком скромным, чтобы назваться праздничным, но особенно дорогим и вкусным для Кейт, которая не ела домашней пищи с тех пор, как уехала от бабушки и дедушки. Мама с Джимми, калачиком свернувшимся около нее, устроились на диване, Кейт и отец расселись по креслам. Так всегда было: Джимми, с тех пор как появился на свет, считался маминым любимчиком, Кейт была всецело папиной дочкой.

После традиционных первых расспросов и впечатлений о Париже, когда Джимми отправили умываться и спать, Кейт, немного смущаясь, задала отцу вопрос, который давно ее мучил:

– Пап, а зачем ты меня так стремился отправить в Европу?

Он внимательно и хитро посмотрел на нее:

– Я вижу, ты немного повзрослела.

– Почему?

– Во-первых, ты изменилась. Во-вторых, я для себя решил: если ты задашь мне этот вопрос не в скандальной форме, значит, кое-что уже начинаешь понимать.

– А почему ты был так уверен, что я вообще задам тебе этот вопрос?

– Рано или поздно его все задают своим родителям. Ты могла или пожалеть, что я тебя послал в Сорбонну, или поблагодарить. Третьего не дано.

– У-ух! Точно. Мне кажется, ты предвидел, что у нас с Жаном все так получится…

– Да я говорил тебе об этом всякий раз!

– Пап, знаешь что? – прошептала Кейт, рассеянно наблюдая, как мама пришлепывает Джимми по попе, провожая его по лестнице на второй этаж спать. – Я… спасибо тебе, что ты меня отправил во Францию. Наверно, обратно я не вернусь.

– Ты подожди так говорить. Пока еще только… Вот закончишь Сорбонну, тогда и посмотрим, спасибо или не спасибо… Я так понял, что его семья тебя прогнала? – на всякий случай спросил он.

– Да. И он женится на Барби, пап. – Теперь она могла говорить об этом спокойно.

– На ко-ом?! – вскричал отец, поднявшись с кресла.

Мама остановилась в нерешительности, с тревогой глядя на мужа, и, воспользовавшись этим, Джимми юркнул между перил и опять оказался внизу в гостиной.