Читать книгу "Песчаный рай - Татьяна Тронина"

– Ты меня слышишь? Пожалуйста, отзовись, – серьезно просила она. – Сколько можно вот так валяться! Ты же мужик… Вставай, Никита!

О своих переживаниях Дина ничего не говорила Руслану. Муж ее был очень ревнив, он и к мертвому мог приревновать! Хотя чего тут ревновать… Дина же не была влюблена в этого несчастного, за которым теперь ухаживала, точно за младенцем.

Но она определенно к нему привязалась. Она знала Никиту Раевского уже три недели, а он о ней не знал ничего.

…Ночью опять кто-то постучал к ним в дом. Руслан велел Дине не выходить из комнаты, сам куда-то ушел с полночными гостями. Кто там приходил, чего тем людям было надо – Дина не стала спрашивать. Муж не посвящал ее в свои дела.

Под утро он вернулся – бодрый, разгоряченный… Голодный и жадный – в том самом смысле. Как будто произошло что-то важное, особенное. Хорошее. И что требовало немедленной физической разрядки.

Дина хотела спать. Вернее, она ничего не хотела. Но оттолкнуть мужа не посмела – Руслан мог обидеться. А обижался он мгновенно. Мог потом припоминать долго и отчитывал зло, жестоко, методично… Нет, лучше уж подчиниться!

…Оторвавшись с трудом от Дины, Руслан опять убежал – на этот раз сказал, что в часть торопится.

Дина же отправилась в больницу. Вот уже три недели она каждое утро выходила из дома со странным чувством – а вдруг Раевский очнулся? Первым делом женщина побежала в палату интенсивной терапии.

– Как он, теть Валь? – спросила она санитарку.

– Да что с ним будет… – зевнула та. – Авось не сбежал, и то хорошо.

Дина посмотрела на Раевского – трубка изо рта торчит, весь в проводах, голова забинтована, глаза закрыты… Не сказав ни слова, Дина с досадой махнула рукой и отправилась к другим пациентам. Утром у больничной медсестры всегда много дел – градусники надо было раздать-собрать, потом уколы сделать…

В двенадцатом часу Дина снова направилась к палате интенсивной терапии, но в коридоре ее окликнули:

– Дина!

Она оглянулась и увидела Лилю с дочкой. Лиля, в коротком белом платье в горошек, с убранными вверх рыжими волосами, лаковой сумочкой через локоть, выглядела на редкость очаровательно и задорно. За руку Лиля держала свою дочку – Ариадну. Малышке было года три. Тоже в коротком кружевном платьице, волосы убраны вверх, как у матери (но у девочки они были светлее – не медно-рыжие, а золотисто-оранжевые). Настоящая куколка!

Дина загляделась на девочку, на ее круглое личико с ямочкой на подбородке, на пухлые ручки, на вьющиеся кудряшки, которые выбились из прически и лежали оранжевыми лепестками на гладкой, молочно-белой шейке… Да, и Ариадна тоже держала в руках крошечную сумочку – как у мамы!

Дина вдруг представила, как она наряжала бы Марьяшу. Ее девочка тоже выглядела бы очаровательной куколкой. Платьица, туфельки, сумочки. Заколки-бантики в волосах…

Не зависть, но горькое сожаление охватило вдруг Дину. У нее судьба отняла ее куколку, ее девочку… И безумная материнская любовь, так и не растраченная, камнем теперь лежала у Дины на груди, не давала дышать спокойно.

– Дина!

– А… Да, Лиля, привет!

– Я спрашиваю, Фидель Рауфович у себя?

– У себя, я видела его недавно… а что случилось? – не отрывая завороженных глаз от Ариадны, спросила Дина. – С Аришей что-то? Давай я вызову педиатра, Нину Витальевну?

– Ой, терпеть ее не могу… Каркает вечно всякие ужасы! Фидель лучше.

– Ой, кто чем ни болеет – все равно только к Курбатову идут! – вздохнула Дина.

Лиля засмеялась, взяла дочь на руки и принялась целовать малышку в шею, плечи – при этом косясь на Дину задорными, смеющимися глазами.

– Ты представляешь, что эта хулиганка сделала… Опять засунула себе в нос бусину! Вот видишь, из носа у нее течет… Да, да, не отворачивайся, Аришка, мама тебе нос сейчас вытрет… – Лиля жестом фокусника выхватила откуда-то носовой платок, но девочка не далась – завопила сердито, принялась отмахиваться от платка, вертела головой… Такая здоровая, крепенькая, молочной свежести кожа, такие блестящие глазищи, «перетяжечки» на запястьях – эта девочка одним своим видом вызывала улыбку!

Дина невольно подняла руки к груди, но ничего не ощутила, кроме пустоты.

– Хулиганка! – Лиля затормошила дочь, продолжая коситься на Дину. – Ты видишь, какая она у меня непослушная хулиганка? Но зато такая сладкая… У меня самая сладкая девочка на свете! Да? Да-а… – пропела Лиля, уткнувшись лицом в живот Ариадны. Та счастливо захохотала. – У меня самая лучшая девочка, самая-самая…

Надо было сказать что-нибудь, сдвинуться с места, но Дина стояла, ошеломленная, и смотрела, смотрела на эту беззаботную игру матери и дочери. Лиля столь демонстративно и даже с каким-то вызовом ласкала Ариадну… Словно дразнила Дину. «Смотри, несчастная… Смотри и завидуй! Потому что у тебя – нет ничего. У тебя нет твоей девочки. А у меня – есть. И я могу сколь угодно целовать ее и тискать. Я ее обожаю. А ты – нищая, нищая, нищая!»

Конечно, Лиля делала это не нарочно. Любая мать точно так же возилась бы со своим ребенком… Но разве Лиля забыла об истории Дины? Разве это не жестоко – столь открыто дразнить своим материнским счастьем женщину, потерявшую свое единственное дитя?..

Дина почувствовала комок в горле, шум в ушах – словно кто-то свинцовой ладонью сжал ее шею, лишил воздуха. Еще секунда – и Дина упала бы без сознания. Но в этот момент в конце коридора показалась грузная фигура Фиделя Рауфовича, и Лиля, моментально забыв о Дине, бросилась бежать к хирургу, прижав к себе дочь.

Дина перевела дыхание и вернулась в палату интенсивной терапии.

* * *

Никита сидел за рулем своей «Ласточки». Один, без Лехи.

– Газ, газ, газ! Не останавливайся! Газ! – исступленно бормотал он себе под нос.

…Песок – особая стихия. Штурмуя песчаный холм, нужно набрать такой ход, чтобы выйти на гребень с максимальной скоростью, осмотреться на вершине – и махнуть вниз в направлении следующего бархана по наиболее пологой траектории. Будет ход больше, чем нужно, – последует прыжок и падение штопором вниз. Чуть меньше газа – зароешься на подъеме…

«Сколько я уже проехал? Без штурмана не разберешься… А что дальше? Куда? И, главное, зачем?» – проплыла в голове странная, чужая мысль.

Никита на секунду отпустил педаль газа, и «Ласточка», потеряв ход на подъеме, зарылась носом в песок.

– Блин… – растерянно произнес пилот. – Может, правда, пора остановиться?..

* * *

Он с трудом приоткрыл глаза. Но, странное дело, он был не в своей «Ласточке», застрявшей посреди песчаных холмов, а в каком-то другом месте!

Он находился в небольшой комнате с белыми стенами. Напротив – стеклянные шкафы, как в больнице, и стол. Откуда свет? А, значит, чуть правее должно быть окно… Никита не без усилия перевел взгляд вправо и увидел это самое окно, завешенное жалюзи – сквозь него полосками пробивался белый свет.