Читать книгу "Дом из воска и стекла - Марина Бреннер"

Дэннис утверждал, что красотка — воспитанница социального приюта. В эти приюты попадают либо бродяги, либо маргиналы из "расформированных секторов". Вроде так. Дети, испытавшие на себе прелести приютской жизни, так не выглядят. Ну не может быть у них сияющих глаз и уверенной ухмылки, кривящей пухлые губы! И такой кожи — гладкой и сверкающей, как дорогой фарфор, не бывает. Что ж он, не видел что ли жителей приютов и Секторов? Не смешите… Что — то нечисто с этой Канц. Подозрительно красива. Подозрительно… ИДЕАЛЬНА.

И — что совершенно непонятно… просто подозрительно притягательна. Этот последний факт не поддавался никакой логике, но неопровержимо и независимо существовал отдельно от нее.

— Я жду тебя за дверью, Лайса. — сказал Тирон и занервничал.

Это было видно. Долбаный мутант своим каким — то третьим, звериным чутьем прекрасно отследил то, что притягательность самки действует не только на него… Иномирной чуйкой просек внезапно вспыхнувшее желание соперника и, если бы человеческая сторона и социальные ограничители сломались в этот миг — вцепился бы в глотку Трэвилу, желая тут же и закопать потенциального противника.

Ровно наполовину человек. Хотя может и не ровно. И не наполовину. Кто его проверял, это процентное соотношение? Сколько на данный момент в Дэннисе от человека и сколько от бронированной багровой твари? Ведь совсем невозможно узнать. Лабораторий и Ангаров с их оборудованием и реактивами давно нет, последствия Катастрофы устранены, продукты МС неопасны.

Это все. Все. Все!

— Итак, сэйта Канц, — Трэвил наблюдал за неумело располагающейся на специальном кресле девушкой — Первый контакт у вас был именно с сэттаром Дэннисом? До него имелись партнеры?

Лайса уперлась затылком в трефовый подголовник, морщась от неприятных прикосновений и разглядывая матовый потолок.

— Не было… — отозвалась, почему — то вспомнив другой потолок.

Темный, дощатый, со свисающими с него гроздьями ламп, оплетенных жесткой проволокой, пылью и паутиной. Потолок в комнатах социального приюта. Она не любила вспоминать его. Лайса вообще не любила вспоминать детство. В том времени не было ничего, за что она могла бы цепляться. Только разве что Анета…

Сестра неразрывной нитью связывала Лайсу сегодняшнюю и Лайсу тогдашнюю. Анета… Может, еще и жива была Лайса, еще сильна и уверена в себе, потому что если б сломать этот стержень, кто бы держал и Анету, и саму старшую Канц в этой жизни? Да и зачем…

"Мы вырвемся. Мы обязательно вырвемся! И я тебя не брошу. Ничего не бойся."

Когда — то Лайса обещала это сестре. И для того, чтоб выполнить обещание, она готова терпеть тысячу солдат Восстановления в своей постели. Да ради этого она всему городу отсосет, лишь бы только Анета получила то, чего достойна: тепло, еду и лечение. Кто оплачивает все это, Лайса, узнав случайно, поняла — догадывалась об этом всегда. Просто, не желая признавать, надеялась еще на какие — то пути к отступлению… Так вот. Их теперь не было.

— Одевайтесь, сэйта Канц.

Металлический звяк какого- то инструмента прервал ее мысли. Лайса осторожно поднялась, чувствуя, как затекла спина.

— Все хорошо. — сказал Трэвил, почему — то отведя взгляд — Я уже говорил сэттару Дэннису, скажу и вам. Используйте контрацептивы. Если, конечно, не желаете проблем. Или все же… хотите завести детей?

Лайса Канц щелкнула застежкой ремня просторных брюк:

— Да вы что, доктор… — дернула уголком рта — Какие дети? Я их терпеть не могу. А вот… Сэттар Дэннис…

Она помялась, но потом, поймав вопросительный взгляд, спросила:

— Получается, он плодный, да? Я слышала, что ликвидаторы…

— Ликвидаторы нет. А вот ваш партнер, возможно да. Мы ждем результаты посевов. Пока точно я ничего не могу вам сказать, сэйта. В любом случае — осторожность, осторожность и еще раз осторожность. Если не хотите стать матерью больного ребенка.

"Больного". Да, лучше так. Эта Лайса — всего лишь смазливая шлюха, привыкшая жить весело и легко. И ей ни к чему тяготы, проблемы и беременность. Дети (любые, больные, здоровые), тоже без надобности. Пусть боится. Хотя бы этого.

За девушкой уже закрылась дверь, а Трэвил все никак не мог унять дрожь в теле и руках. Конечности ломило нещадно, членом же можно было гвозди заколачивать.

Вот же дрянь! Интересно, как Тирон удерживается от того, чтобы каждые пять минут не валить ее на спину? Хотя может и не удерживается… Кто их там знает? Вполне вероятно, что уже трахаются, отьехав подельше от города куда нибудь в лесополосу. Ебутся, исходя потом и влагой, насрав на все меры предосторожности. Идиоты…

…Между тем, все было не так, как представлял себе доктор Трэвил, подчиняясь распаленному неожиданным желанием телу и задурманенному взрывом гормонов мозгу.

Все поворачивалось иначе.

В фургоне, нагретом дневным теплом, пахло духами, нейрокожей и металлом. Тирон, положа руки на контроллер, смотрел на Лайсу искоса, ласкал взглядом, скользил, цепляясь за изгибы ее тела и складки ткани одежды.

Девушка ответила тем же, но сделала это осторожно, не желая быть обсмеянной (а кто знает, сейчас он расхохочется и выдаст: "Чего ты на меня пялишься, Канц? Влюбилась?") Поэтому она едва тронула взглядом темные волосы, глаза, неповрежденную сторону лица, в сравнении с той, другой стороной казавшуюся беззащитной и нежной. Потом спустилась вниз, по плотной ткани куртки, в который раз представив под слоями одежды смуглую кожу и каменные мышцы под ней… Плотный живот, рельефы… Мать твою, он же почти не раздевается, когда шпилит ее! Почему?! Ну, шрамы. Подумаешь, шрамов она не видела, что ли… Надо сказать ему.

— Слушай, Канц, — начал сэттар, ломая слова зубами, как сладкую стеклянную карамель — Сейчас спрошу кое — что. Только не гогочи сразу.

— Я вся внимание, — отозвалась, сузив зрачки и катая голубой шарик взгляда от черной, нейрокожаной щеки к обтянутым серой тканью брюк сильным бедрам — Что вы хотели?

— Смотри. Как ты думаешь, если бы я… выглядел нормально и мы познакомились… ну, не так. В других условиях. Более по — человечески, что ли… Ты бы согласилась… Выйти за меня замуж? Жить вместе, семью, детей… И прочую дребедень, типа совместных поездок за город по выходным, а? Как думаешь?

Сердце Лайсы упало в живот, застряв там, заметалось, запаниковало, оказавшись не в своей среде.

Всему свое место, ага. Точно так! А сейчас, да и в последнее время, все перепуталось — верх, низ, реальность, анреал, разумы, жизни.

— Я и сейчас согласна, — выдал язык, пользуясь тем, что мозг отвлекся на то, чтоб выловить сердце из живота — Смешного тут ничего не вижу, сэттар. Только без детей. Во — первых, я их не переношу. Простите, но из меня мать, как из вас непорочный дух. Во — вторых, я все — таки с "той" стороны. Сами знаете.

Он кивнул:

— Знаю. Ну и ладно, да? Я детей тоже не особо… Нет и нет. Давай, может… Поедем в Центр, проветримся?