Читать книгу "Менты, понты и «Скорая помощь». Медицинские рассказы священника-реаниматолога - Иеромонах Феодорит"

Так вот, наркология… Как наука она возникла давно. Помните фразу «Сон алкоголика краток и тревожен»? Это как раз профессор А.А. Портнов еще в 70-х гг. в своем труде по наркологии писал. Он там, кстати, и Высоцкого цитировал (в 70-х гг.!): «Пойдем в кабак, зальем желание». Труд он свой создавал, опираясь на исследования Лаборатории Наркологии при кафедре психиатрии 2 МОЛГМИ.

Но вот клинической дисциплины такой не было. Занимались наркологией психиатры, а детоксикацией – токсикологи. Да и была тогда наркология больше алкологией. Наркоманов было мало.

А вот в середине 80-х вдруг создали такую специальность. Это мы теперь знаем, что наркомафия готовилась к рывку и создавала конторы, в которых наркоманам будут снижать дозы, чтоб они не помирали, а покупали новые наркотики. А тогда наркоманов еще было немного, поэтому наркологи сидели по своим государственным наркологическим отделениям и больницам и радовались халяве.

Потом грянул гром перестройки. И сухой закон. И наркоманы полезли из всех щелей, и токсикоманы, и любители суррогатов… Наркологи стали стремительно богатеть. В конце перестройки и начале 90-х стала популярна «похметология» – вытрезвление и выведение из запоев. Развлекались этим многие. Ставили красные капельницы (с вит В12), желтые (с курантилом), зеленые (с зеленкой), синие (с метиленовой синькой), кодировали всем подряд – от листенона до магнезии; вшивали в задницы таблетки аспирина под видом тетурама. Кто во что горазд. И лили ведрами разные жидкости.

Сейчас этот беспредел малость поубавился, но зато стало много частных наркологических клиник. Лечат там практически так же, т. е. не лечат от слова совсем, – в лучшем случае, алкоголикам перебивают запой, а наркоманам снижают дозу. Но многие готовы за это платить.

Беда в том, что ничего больше в этих клиниках делать не умеют. А больные туда попадают разные. Иногда с тяжелыми сопутствующими заболеваниями. И иногда эти больные начинают умирать.

Вот в такую клинику нас и вызвала симпатичная нарколог Катя. Катя была классическим наркологом– похметологом. Она хорошо снимала похмелье и запои, умела загрузить наркомана в ломке, но вот что делать с панкреонекрозом, осложненным шоком, она, естественно, не знала. И хорошо, что не знала, иначе могла бы попытаться лечить. А так – вызвала нас.

Пока наш водитель Гамлет Саркисович (вообще-то, конечно, просто Гамлет, но так было солиднее) вожделел Катю, глядя на ее стройные ножки, почти не прикрытые мини-халатиком, мы с фельдшером Жорой посмотрели пациента. Шок, он, понятное дело, шок и есть. Надо увозить. Поставив центральную вену, мы увеличили скорость инфузии, зарядили прессоры и все-таки решили интубировать пациента. Что благополучно и сделали, после чего посадили больного на ИВЛ.

Клиника находилась на задворках Кутузовского проспекта, около Студенческой улицы. Мы запросили место, получили 51 больницу (она находится возле метро «Филевский парк») и, погрузив больного, поехали.

Однако Кутузовский был перекрыт. Ждали проезда правительственной колонны. Жестами показав гаишнику, что мы просто на ту сторону, а у нас умирающий больной в машине, мы все-таки развернулись и подъехали к наросшей уже пробке в сторону области у Триумфальной арки. В принципе, можно было, конечно, свернуть вправо и объехать Кутузовский по маленьким улицам, но о-о-очень не хотелось тащиться по ним между грузовиками и автобусами. А по Кутузовскому от арки до поворота на Минскую улицу ехать не больше 2 мин.

В голове моей созрел хитрый план.

– Гамлет, давай по Кутузе рискнем?!

– А как? Гаишник же не пускает.

Гаишник стоял на углу пересечения ул. Барклая и Кутузовского проспекта и смотрел на Запад, откуда должны были появиться черные машины. По маленькой дорожке-дублеру мы объехали пробку и выехали на Барклая к перекрестку. Уставший в пробке народ начал гудеть, – видно, стояли давно. Гаишник обернулся, и мы за его спиной выскочили на Кутузер. Дорога была свободна.

Но недолго. Впереди замелькали огни и мигалки и по резервной полосе промчалась «кукушка» ДПС. Судя по всему, они нас заметили, потому что нам навстречу полетела еще одна машина ДПС и черный «джип».

Жора сзади спрятался за перегородку. Он знал, что делает, – он в прошлом омоновский капитан, прошедший горячие точки. В принципе, ФСО имеет право стрелять без предупреждения.

Нас спасло только то, что это был кортеж Медведева – тогда еще премьера, а не Путина. Гаишники прижали нас к обочине, «джип» подождал пока проедет основной кортеж, и уехал. ДПС-ники тоже махнули в окно полосатой палкой, – мол, проезжайте.

Больного мы доставили быстро. Со слов Кати, которой мы позвонили потом, он выжил. Гамлетом интересовались, но негласно. Нас с Жорой вообще никак не коснулось.

А вот того гаишника, который упустил нас на перекрестке, как сообщили Жоре друзья из ГУВД, наказали. Из ГАИ не уволили, но куда-то перевели.

Такая вот случилась с нами история в 2007 году.

Рассказ 17. Я – пигмей, или как мы транспортировали очень тяжелого больного

Для примера взять – пигмей:

Мелкий, черный – но еврей[14] (с)

Пигмей в данном случае – это я. Хотя вешу 108 кг, и мелким меня не назовешь. Но и правда – черный. Хотя бы волосами. И чуть-чуть еврей.

Но мелким я оказался по сравнению с пациентом, которого мы как-то ночью переводили из одной подмосковной больницы в Боткинскую. Ибо весил он куда больше 200 кг.

История была такова. Некий очень полный человек ехал на своей машине по Подмосковью и вдруг неожиданно получил удар в зад. Не в свой, естественно, а в автомобильный. Лучше бы было в свой, потому что тогда, может быть, спружинило бы.

А так по закону инерции человек всей своей массой полетел вперед и ударился грудью и верхней частью живота о руль, ибо был он не пристегнут. И сломал ребра.

Его привезли в местную больницу, где каким-то чудом сделали КТ грудной полости (обычно 100–120 кг – это предел для КТ-аппарата). COVID’а там не было, а вот куча сломанных ребер и гемопневмоторакс (воздух и кровь в плевральной полости) были. Пациенту эту полость пунктировали, поставили дренаж, на активную аспирацию почему-то не взяли, но, во всяком случае, умереть не дали. Других обследований коллеги не проводили.

На свое счастье, пациент оказался москвичом, поэтому родственники побежали в Департамент Здравоохранения, оттуда перенаправили в наш платный отдел (такие перевозки ОМС не оплачивает) и…

Вот тут возникла замешка. Дело в том, что пациент (а это пациент реанимационный) весит больше 200 кг. А каталка наша позволяет перевозить пациентов до 180 кг. Это наша. А на других машинах – до 165 кг. И дело не в том, что его нельзя на нее положить, – дело в том, что «ноги» каталки согнутся и больной упадет.