Читать книгу "Я сплю среди бабочек - Евгения Бергер"

Шарлотта! — теперь это уже не вопрос и даже не утверждение, нет, это отрезвляющий окрик, призванный привести меня в чувство, и я в это самое чувство мгновенно прихожу — выдыхаю, хлопаю пересохшими глазами (обычно такое со мной бывает при сильной температуре) и наконец срываюсь с места…

Шарлотта! — еще раз окликает меня полуобнаженный мужчина, вид которого теперь уж точно надолго застрянет в моей голове. — Куда вы? Постойте.

С ума он что ли сошел, право слово?! Ни за что я теперь не останавлюсь и ни за что больше не посмотрю ему в глаза тоже. Забыты как сами бабочки, так и оберточная бумага с бабочками в том числе — я едва не сбиваю по дороге вниз Франческу, которая в расслабленной позе стоит у резной балясины лестницы все с тем же фужером в руке.

Полоумная! — кричит она мне вслед, но я никак на это не реагирую: врываюсь в Алексову «берлогу» и захлопываю за собой дверь, потом припадаю к ней спиной и наконец ловлю на себе недоуменный взгляд самого парня, на который могу ответить только своим тяжелым до хрипа дыханием в перетруженных легких.

Он пару минут молча наблюдает за мной, а потом наконец произносит:

У нас в доме все-таки водятся привидения, и ты только что столкнулась с одним из них?..

Ах, если бы, думается мне в сердцах, лучше бы я столкнулась с полуистлевшим скелетом в белом, заляпанном кровью саване, чем с идеально совершенным телом его великолепного в своей обнаженности отца!

Я только что видела твоего отца голым, — признаюсь я вслух и от этого данная истина кажется только еще более ужасающей. Я утыкаюсь лицом в раскрытые ладони…

Совсем голым? Без ничего? — уточняет Алекс с неизменной насмешливостью в голосе. Хотела бы я воспринимать все настолько же легко…

Нет, конечно, — шиплю я в ответ на это его жуткое предположение, — он был в полотенце и…

… И самого главного ты не видела?

Боже, Алекс, ты просто невыносим! — стону я в голос. — Как мне теперь ему в глаза смотреть? Это просто настоящая катастрофа, жуткая, жуткая катастрофа мирового масштаба…

Алекса мое отчаяние, похоже, только забавляет, так как он подкатывает кресло еще ближе ко мне и таинственным шепотом осведомляется:

А как ты вообще попала в комнату отца? Высматривала причину таинственных стуков?

Я пронзаю его таким злобным взглядом, что он невольно пятится, если можно так сказать про обездвиженного человека.

Хорошо, я понял, — говорит он быстро, — ты попала туда случайно… — Потом быстро добавляет: — Так и не заморачивайся так сильно — отец все поймет.

Я снова протяжно выдыхаю, словно раненое животное в момент смертельной агонии, и в этот самый миг с другой стороны двери раздается настойчивый стук. Я кидаю на Алекса перепуганный взгляд и налегаю на дверь всем своим телом…

Помоги мне, — прошу я парня одними губами, но он толи не понимает меня, толи делает вид, что не понимает и продолжает смотреть на мои жалкие потуги по забаррикадированию двери со снисходительной улыбкой умудренного опытом сенсея.

Могу я войти? — раздается голос Адриана Зельцера (в том, что за дверью был он, я даже не сомневалась. Пришел насладиться моим унижением!), и я краснею от натуги, пытаясь сдержать его проникновение в мое далеко не тайное убежище.

Надеюсь, ты достаточно одет для того, чтобы не вгонять Шарлотту в краску? — отзывается на это Алекс, наслаждаяст разворачивающимся перед ним действом. — Боюсь, она была не совсем готова к твоему обнаженному во многих местах мужеству и теперь пребывает, как бы это помягче сказать, в неком душевном раздрае…

Я убъю тебя! — снова произношу я одними губами — жаль взглядом все-таки нельзя этого сделать.

Я вхожу, — говорит Алексов отец и толкает дверь с другой стороны. Ему хватает, как я понимаю, минимального усилия, чтобы просто отодвинуть меня в сторону, словно невесомую пушинку весом в пятьдесят три килограмма. Я прикрываю глаза, готовясь ко встрече с неизбежным… и сразу за полузакрытыми веками вижу мужчину в одном полотенце с отлично развитыми грудными мышцами, которые я была бы не прочь потрогать. Все-таки не каждый день удается воочую увидеть такое!

Пап, не пугай моих бабочек, — слышу я насмешливый голос Алекса и наконец открываю глаза. Адриан Зельцер смотрит прямо на меня — смотрит и молчит. Ждет, что я извинюсь? Наверное. Я набираю в легкие побольше воздуха и стремительно выдаю:

Извините, что ворвалась в вашу комнату — я, честное слово, сделала это не нарочно. Просто ошиблась дверью, когда шла в комнату Алекса…

Пап, меня в той комнате не было, — быстро вклинивается парень, и я готова вцепиться ему в волосы — он мне совсем не помогает, только делает хуже.

Его же отец продолжает молчать и сверлить меня своим обычным хмурым взглядом. Чего он еще от меня хочет?

Обещаю, такого больше не повторится, герр Зельцер! Никогда.

В этот момент что-то едва заметно меняется в выражении его серо-зеленых глаз, теплеет, что ли, не уверена точно…

Я, так понимаю, твою гостью снова нужно отвезти домой, — обращается он к сыну, хотя смотрит все-таки на меня. — Уже слишком поздно, чтобы бродить по городу одной…

Нет, я прекрасно доберусь сама! — восклицаю я стремительно, но тот тут же ставит меня на место одним едва заметным движением своей вздернутой брови. Вот у кого Алекс перенял эту свою мимическую особенность!

Дайте мне пять минут на сборы, — говорит он как бы в пространство комнаты, ни к кому особенно не обращаясь. — Будьте готовы к этому времени.

Он выходит за дверь, а я хватаю со стула свои куртку и шапку, единым махом напяливая на себя и то и другое.

Что ты делаешь? — парень с любопытством следит за моими действиями.

Ухожу, а на что еще по-твоему это похоже? — огрызаюсь я, сама не понимая, что меня так вывело из себя. — Где мой рюкзак?

Алекс указывает на цветочный горшок, под которым тот сиротливо примостился.

А мой подарок? — говорит он невесело. — Ты его так и не принесла…

Заберу в другой раз, извини, — кидаю я на ходу, но в дверях все-таки оглядываюсь: — Прости, что все так вышло, но я не могу сейчас видеть твоего отца… Передай ему, что… что… Впрочем ничего не говори. Прощай!

Я незамеченной выскальзываю из дома и бегу прочь так быстро, словно за мной гонится целая стая измученных долгим воздержанием волков, готовых разорвать меня в любую минуту на самые мелкие из всех возможных кусочков.

6 глава

"Зиме вопреки Вырастают из сердца Бабочки крылья". Басе.

Идти до остановки в темноте да еще и в снегопад оказывается не так приятно, как могло бы показаться: я несколько раз едва не растягиваю себе связки, пытаясь удержать равновесие на особенно скользких участках дороги. Эх, будь они трижды неладны, эти мои чрезмерные стыдливость и уязвленная гордость! Сажусь на ледяную скамейку и с отчаянием осознаю, насколько сейчас уже поздно — ночной автобус ходит раз в полтора часа… Ну я и попала.