Читать книгу "Дочь времени [= Дитя времени ] - Джозефина Тэй"

Минуя взглядом играющих в жмурки детей, Си-сели нашла глазами взрослых, которые окружили стол с закусками. Анна Вудвилл вышла замуж за наследника графа Кента. Элеонора Вудвилл — за наследника графа Арундела. Кэтрин Вудвилл — за герцога Букингемского. Джекетт Вудвилл — за лорда Стрэнджа. Мэри Вудвилл — за наследника лорда Герберта. Джон Вудвилл (постыдился бы!) женат на вдове Норфолка, которая вполне могла бы быть его бабушкой. Неплохо время от времени производить вливание свежей крови, такое случалось и раньше, однако нехорошо, если ее много и течет она из одного источника. Так можно дожить идо лихорадки. К тому же никто не знает, как сложатся отношения с другими странами. Сие неумно и прискорбно.

Ничего. Пройдут годы, все уладится. Новая сила, теперь единая, рассеется, успокоится, перестанет быть опасной. Эдуард, несмотря на все свое внешнее благодушие, проницателен и расчетлив и еще долго твердой рукой будет вести свой корабль, как ведет его уже почти двадцать лет. Никто никогда не управлял Англией столь уверенно и в то же время изящно, как ее умный, ленивый и женолюбивый сын.

Пусть ничего не меняется.

Сисели уже хотела встать и присоединиться к спору своих родственников о засахаренных фруктах (никто не должен знать об ее мыслях), но тут из толпы вынырнула раскрасневшаяся и запыхавшаяся Елизавета и опустилась в кресло рядом.

— Нет, эти игры уже не для меня, — сказала она, с трудом переводя дыхание. — Так и платье можно порвать. Бабушка, вам нравится мое платье? Я просила, просила папу, а он говорил, что сойдет еще и то, атласное. Помните, я была в нем, когда мы встречали тетю Маргариту? Ужасно иметь отца, который замечает, что на тебе надето. Он слишком хорошо разбирается в платьях. А вы знаете, дофин в меня влюбился? Папа сердится. A мне нравится. Я даже поставила десять свечек святой Екатерине. Все деньги истратила. Не хочу уезжать из Англии. Хочу жить тут. Бабушка, вы никому не расскажете?

Сисели со смехом покачала головой.

— Старая Анкарет, та, которая предсказывает судьбу, сказала, что я буду королевой Англии. Но я не знаю принца, который бы женился на мне и… Не знаю. — Она немного помолчала, а потом прошептала чуть слышно: — Она сказала «королевой Англии», но мне кажется, она была чуть-чуть навеселе. Я знаю, она любит вино».

Со стороны мисс Пейн-Эллис нечестно и даже безвкусно намекать таким образом на будущее Елизаветы, которая станет женой Генриха VII. Особенно если автор не желает копаться в предыстории. Сообщить читателям, что Елизавета выйдет замуж за первого короля из династии Тюдоров, — значит сообщить об убийстве ее братьев. Мисс Пейн-Эллис, решив закончить роман праздничной сценой, все же не удержалась, чтобы не добавить в рассказ каплю дегтя.

Ничего, решил Грант, она все равно хорошо поработала, по крайней мере, если судить по тому, что он узнал в последнее время. Может быть, ему захочется еще раз вернуться к ее роману и перечитать те места, мимо которых сейчас прошло его внимание.

7

Грант уже почти засыпал, когда чей-то голос произнес у него в голове: «Томас Мор — это Генрих VIII». Сна как не бывало. Грант включил свет.

Голос, конечно же, не пытался внушить ему, что Томас Мор и Генрих VIII одно и тоже лицо, но если систематизировать персонажи, взяв за основу правление того или иного монарха, то Томас Мор принадлежал ко времени Генриха VIII.

Грант лежал, глядя на светлое пятно от лампы на потолке, и пытался привести свои мысли в порядок. Если Томас Мор был лордом-канцлером при Генрихе VIII, тогда, значит, он жил при Генрихе VII и при Ричарде III. Что-то Гранту не нравилось, и он опять взялся за «Историю Ричарда III» Томаса Мора. В предисловии, которое он не удосужился прочитать раньше, коротко рассказывалось о жизни Томаса Мора, и теперь Грант открыл его, чтобы узнать, каким образом Мор мог одновременно быть историографом Ричарда III и лордом-канцлером Генриха VIII. Сколько лет было Мору, когда Ричард стал королем?

Пять.

Томасу Мору было пять лет, когда Ричард устроил безобразную сцену в Тауэре. И восемь — когда Ричард погиб при Босуорте.

Все в его истории недостоверно.

Если кто-то думает, что полицейский видит и понимает больше других, особенно когда речь идет о свидетельских показаниях, он ошибается.

В раздражении Грант бросил книгу на пол, забыв, что она взята в библиотеке и дана ему во временное пользование, и то из любезности.

Мор не знал Ричарда III. Он был еще маленьким, когда к власти в стране пришли Тюдоры, и эта книга, которая стала библией историков, изучавших время Ричарда III, которой пользовались и Холиншед, и Шекспир (пусть даже Мор верил в то, что писал), — эта книга оказалась не правдивее солдатских баек. Его кузина Лора называла такие истории «снегом на ботинках». Столь же «истинное, как в Евангелии», событие происходило не на глазах автора. Пусть Мор обладал критическим умом и замечательной честностью, это не делало его «Историю» надежным свидетельством. Множество других замечательных людей верило, что русские войска прошлись по Англии. Грант слишком долго сталкивался со способностью человека верить в чей-то пересказ чьего-то рассказа о том, что кто-то третий видел сам, а может, слышал еще от кого-то.

Гранту стало противно.

При первой же возможности он должен прочитать современную запись событий короткого правления Ричарда III. А библиотека может хоть завтра забрать обратно своего Томаса Мора. Несомненно, сэр Томас Мор был гением и мучеником, но какое Гранту до этого дело? Лично он, Алан Грант, знает, что гений — самый доверчивый человек из всех людей на земле и может принять за чистую монету такие вещи, что любой дурак покраснеет от стыда. Некий великий ученый, с которым Гранта свела судьба, был убежден, что старая тряпка — его двоюродная бабушка София, потому что так сказал безграмотный медиум с задворок Плимута. Другой великий авторитет в изучении эволюции человеческого мозга был начисто обворован ловким мошенником. Потому что «все знал сам» и не желал слушать полицейских. Кому, как не Алану знать, что нет никого легковернее и глупее гения. И он, Алан Грант, аннулирует, отменяет, зачеркивает Томаса Мора и с утра начинает все сначала.

Размышляя так, он заснул, а проснувшись, продолжил свои размышления.

Стоило Амазонке появиться в дверном проеме, как он крикнул, словно обвиняя ее в своем открытии:

— Вам известно, что ваш сэр Томас Мор ничего не знал о Ричарде III?

Амазонка удивилась, но, кажется, не столько его вопросу, сколько горячности, и готова была расплакаться от обиды.

— Он должен был знать! Он жил в то время! — попробовала она защитить Томаса Мора.

— Когда умер Ричард, ему исполнилось восемь лет. — Грант был безжалостен. — Он знал только то, что ему рассказали. Как вы или я. Не верьте ни одному слову Мора. Его «История» — набор сплетен.

— Вы хорошо себя чувствуете сегодня? — встревожилась Амазонка. — Какая у вас температура?