Читать книгу "И пришел с грозой военной… - Константин Калбазов"

Гаврилов оторвался от оптики и посмотрел на стоящего рядом Зубова. Тот выглядел ничуть не менее ошарашенно, во все глаза пялясь в море.

– Не иначе как в артиллерийский погреб угодили. А, командир?

– Возможно. Возможно, – взволнованно, но все же с задумчивым видом произнес Семен.

Потом взгляд в сторону кинооператоров – у них четкий приказ снимать, что бы ни произошло, ни на секунду не отвлекаясь и не выключая камер. Даже смена кинопленки и перезавод аппаратов должны быть синхронными, чтобы потом можно было реально, в хронологическом порядке совместить действия русских и японских кораблей. Ничего, он потом посмотрит, что там было и как.

Бой на время словно замирает: все слишком удивлены произошедшим. Обе стороны прекратили огонь, на русских кораблях, скорее всего, сейчас все охвачены небывалым ликованием. Есть от чего. Японцы просто растеряны. И их понять можно. Тем временем корабли продолжают двигаться прежними курсами. Японцы словно убегают, русские гонят их перед собой. Только «Чиода» спешно отворачивает в сторону, чтобы не врезаться в останки крейсера, так как до этого шел у него в кильватере, но тоже не стреляет.

Наконец все вновь пришли в себя, и бой возобновляется с новой силой. «Кореец» дает очередной залп из носовых орудий. Ну вот. Давно бы так. ОБА снаряда попадают в «Такачихо». Один снаряд бьет по мостику, выворачивая металл, – похоже, хана боевой рубке, но в дыму не больно-то и рассмотришь. Второй прошивает борт и разрывается где-то в недрах крейсера, который тут же окутывает сначала паром, а затем и дымом разгорающегося пожара. Давно бы так. Корабль резко теряет скорость, и идущий следом, это, кажется, «Акаси», вынужден немного отвернуть. Его и без того малорезультативная, мягко говоря, стрельба превращается в сущий фарс, так как снаряды летят вообще в непонятном направлении.

Два крейсера, один из которых под флагом адмирала Уриу, вновь открывают огонь по «Варягу» – и вновь один из снарядов бьет в борт русского корабля под правую скулу. Судя по всему, как минимум подводная пробоина.

Отвернувший «Чиода» задействует все орудия левого борта, но прицел уже сбит, и им не удается взять под накрытие русский крейсер. «Варяг» может ответить только одним носовым орудием: всплеск снаряда наблюдается с явным перелетом. Впрочем, русским этого не видно – всплеск укрыт корпусом японца, а вот взметнувшегося огромного водяного столба под левым бортом «Чиоды» не увидеть просто невозможно. Не иначе как снаряд угодил в торпедный аппарат – иначе никак такого не объяснить даже самому махровому приверженцу российского оружия: нет у снарядов столь огромной разрушительной силы. Другое дело, что два чуда совершились буквально за пару минут, причем если попадание в торпедный аппарат хоть как-то можно было притянуть за уши, то снаряд среднего калибра, преодолевший броневой пояс и угодивший в артиллерийский погреб, выглядел просто фантастикой.

Нет, на войне есть место случаю, истории известны примеры, когда в безнадежной, казалось бы, ситуации командиры и их подчиненные, стоявшие до конца, выходили победителями против превосходящего противника. Но, как бы выразиться поточнее, такое количество благоприятных случайностей на единицу времени… Бред. Нет, все случается, но всему есть придел. К тому же на этот раз Семен готов был поклясться, что видел всплеск от снаряда. А может, померещилось?

– Та-ак, якорная цепь. Значит, кот из дома – мыши в пляс?

– О чем это вы, Семен Андреевич?

Семен Андреевич, значит. А рыльце-то в пушку, или морда в сметане, или на воре шапка горит? Ну раскудрить тудыть твою через коромысло!

– Мне есть необходимость проводить инвентаризацию снаряжения? – буравя злым взглядом Зубова, прорычал Гаврилов. Медведь. Вот как есть медведь. Того и гляди разорвет на части.

– Нет, – понурившись, выдохнул Максим.

– Никто не пострадал? – совладав с собой и вздохнув, поинтересовался Семен.

– Не знаю. – Плечи Зубова опустились еще ниже.

– Мне что, все клещами из тебя тянуть?! Якорь тебе в седалище! Доклад, унтер Зубов! – опять взревел Гаврилов. Вот поди не отреагируй на такой рык.

– Есть, доклад, – вскинулся Зубов, вперив взгляд в начальника.

Все просто как мычание. Зачем изобретать велосипед, если он уже есть, – можно только немного модернизировать: ну там ручные тормоза приделать или несколько звездочек на заднее колесо, чтобы, значит, скорости разные. Да, течение быстрое, и никто на крейсерах, что были на рейде, глаз не сомкнул – к ним никак не подобраться без всплытия. Опять же если промазал, то скутер обратно, может, и вытянет, но сколько он на максимальных оборотах отработает? Заряда батареи может и не хватить, и, скорее всего, и не хватит. А вот те, что стоят вдалеке, в нейтральных водах, – с ними очень даже может получиться. Далеко, правда. Вот тут-то велосипед и пригодился.

Пока Гаврилов с парнями был в Сеуле, откуда вернулся только утром, группа пловцов под командованием Пака, впрочем уже Кима, вполне незаконным путем завладела лодкой, а попросту – умыкнула ее. После чего, взяв на буксир скутеры и погрузив снаряжение и мины на борт, весело повизгивая и усиленно работая веслами, они устремились в дальнюю дорогу. Как дальше развивались события, Зубов не знал. До первого взрыва он даже не догадывался, удалось ли им вообще добраться до цели. Но, как видно, все срослось. Знал только, что забрать их нужно было где-то ниже по течению: они подадут сигнал – если днем, то дымом, если ночью, то светом фонаря.

– Ну и как это понимать?

– Я и сам ничего не знал. Узнал, только когда мы вернулись.

– А потом почему не доложил? Молчишь. Ну тогда я скажу. Парни, разгоряченные греблей, полезли в ледяную воду. Даже если у них все срослось удачно, несмотря на теплую поддевку, они как минимум заработают воспаление легких. Тепла после такого плавания им не найти, так что заболеют гарантированно, если сердце от переохлаждения не остановится и не отдадут богу душу. Это одно, второе – это оборудование. Ты понимаешь, насколько важно сохранить все это в тайне?

– Теперь да.

– Ни хрена ты не понимаешь! Дай только бог, чтобы с парнями и снаряжением все было в порядке, – я с вас семь шкур спущу. Уклунки.

– Но вы ведь говорили, что в таком снаряжении больше полутора часов можно… – нерешительно начал было Зубов, но Семен его перебил:

– Можно и в куда более холодной воде, вот только нужно надевать сухое белье и на сухое тело, а эти уклунки наверняка обо всем напрочь забыли. – С уверенностью этого утверждать было нельзя, но только тренировок в студеной воде у парней не было, а потому опасения их командира, что они могли все напутать, были небезосновательными.

Процедив последнее сквозь зубы, Семен вновь вооружился биноклем. К тому моменту как закончился этот разговор, ситуация несколько переменилась. На корме «Варяга» вовсю бушевал пожар, из артиллерии действовало только одно шестидюймовое орудие и пара трехдюймовок, остальные либо были неисправны, либо просто не могли стрелять. У японцев возгораний вроде бы не наблюдалось, хотя над крейсером, получившим пару попаданий от «Корейца», еще вился дым, сам он отваливал в сторону своей якорной стоянки, одна труба не действовала – как видно, досталось ему изрядно, он едва ковылял и немного рыскал по курсу. Огня он не вел.