Читать книгу "Вещие сны Храпунцель - Дарья Донцова"

– Так я ходил с детским садом, мне тогда лет пять было, – пояснил Макс. – Черт возьми, как эта фигня открывается?

– Мрак и туман, – закатила глаза Кисонька, – сбоку есть ручка, поверни ее.

Вульф засопел.

– Не могу!

– Почему? – опешила девочка.

– Эта фигня мелкая, а у меня пальцы толстые, – самокритично признался Макс. – И вообще, она не вертится. Наверное, надо нажать.

С этими словами Вульф сделал быстрое движение рукой. Кругляш развалился на две части, из него вылетел фонтан майонеза и осел на рубашке мужа.

– Вот так задница получилась! – воскликнул он.

– Папан, – простонала Киса, – слово, которое ты сказал, недопустимо! Никогда. Нигде.

– А как по-интеллигентному среагировать, когда тебе в лицо майонез выстреливает? – искренне поинтересовался Макс, вытирая салфеткой соус с сорочки.

Кисуля посмотрела в свою шпаргалку.

– Простите, господа, не ожидала такого конфуза!

Я решила перевести внимание девочки на себя.

– Кисонька, передо мной котлета с гречкой. Чтобы не оконфузиться в интеллигентном обществе, как мне ее съесть?

В ответ прозвучало:

– Лампуша, у твоего плато есть все необходимое.

Я замерла. И где у меня плато? В каком месте тела оно расположено? Думай, Лампа! Включи логику. Плато – это вроде нечто плоское. Возможно, я сейчас на нем сижу. Я встала и посмотрела на стул. Да нет тут ничего.

– Справа от плато, – вещала тем временем Киса, – находится крупомессер, слева габель ему в пару.

И тут меня осенило: плато – это тарелка. Лампа, куда подевалась твоя сообразительность?

Я засмеялась.

– Берешь мессер, с его помощью кладешь крупу на габель, – договорила Киса.

Я уставилась на нож с широким лезвием. Ну надо же! Всегда считала его рыбным. А вилку с короткими тремя зубцами раньше вообще не видела.

– Для котлеты положена эштанг! – выпалила Киса.

Я перевела взгляд на еще один прибор. На что он похож? На шило с зубцами! Или на штопор! Как им пользоваться? Да ежу понятно! Есть-то очень хочется, Роза Леопольдовна вкусно готовит! Сглотнув слюну, я воткнула «шило-штопор» в котлету, поднесла ее ко рту, откусила…

– Лампа, – простонала Киса, – мрак и туман! Фотопопа страшная! Страшенная!

– Что не так? – удивилась я.

– Ты держишь котлету на эштанге, – голосом, полным ужаса, объяснила девочка, – это… ну… это… ну это… хуже только в кофе сахар ложкой размешивать при всех!

Теперь в моей неинтеллигентной голове столкнулись два вопроса. Каким образом есть котлету с помощью шила-штопора, если его нельзя воткнуть в еду? И почему сахар в кофе нельзя размешивать при всех? Неужели надо интеллигентно бежать с чашкой в сортир и там проводить процедуру?

Глава тринадцатая

– Дорогая дочь, – торжественно заявил Макс, – папан, конечно, полный дуракан, объясни мне, как с котлетой расправиться?

Кисуня горестно вздохнула.

– Мрак и туман!

Потом она воткнула прибор в середину котлеты, покрутила, вытащила его, отправила в рот малую толику мяса, которая налипла на «шило-штопор», и через секунду осведомилась:

– Ясно?

Я кивнула.

– Теперь объясни, что делать с гречкой?

Кисуня улыбнулась.

– Смотри. Мессером аккуратно отделяешь несколько комочков каши. Потом габелем накалываешь их, и ам!

– Есть по крупинке? – растерялась я. – Но это неудобно, так до завтра провозишься.

– Вовсе нет, – возразила Киса, – по-моему, это очень легко!

Девочка начала ловко орудовать приборами.

– Попытаемся есть интеллигентно, – решил Макс, – надо же хоть когда-нибудь научиться хорошим манерам.

– Согласна, – вздохнула я и принялась загребать на вилку крупинки.

А те оказались ближайшими родственниками блохи, скакали по тарелке, егозили, убегали… В какой-то момент меня охватил азарт: ну, гречка, погоди! И я что есть сил стукнула по комочкам трезубцем. Не могу с помощью мессера справиться с задачей, так просто наколю непоседливую кашу. Вилка скользнула по тарелке, попала в массу гречки, та взметнулась вверх и осыпалась на стол. Через секунду мне в лицо шмякнулась губка. От неожиданности я замахала руками, уронила нож, тот шлепнулся в миску с салатом и опрокинул ее. А губка, которую я смахнула, упала на пол. Именно в этот момент Роза Леопольдовна поставила в центр стола блюдо с тортом. Увидев, что случилось с гречкой, она всплеснула руками, задела бокал с водой, и та потекла по скатерти. С пола донесся гневный возглас кота Альберта Кузьмича.

Я посмотрела вниз. Всегда невозмутимый британец, отряхиваясь, не переставал быстро лопать котлету, которая спланировала на пол вместе с тарелкой и осталась лежать на ней. А мопсихи Фира и Муся подлизывали гречку.

– У кота бифштекс? – удивилась я. – Как он к нему попал?

Макс продемонстрировал свое «шило».

– Ну… я хотел повторить интеллигентные пассажи Кисы, стал вертеть эту фигню, потом попытался ее вынуть, но она застряла. Тряхнул ее легонечко… Котлета слетела и прямо в тебя угодила. А ты ее на паркет сбросила!

– Альберт Кузьмич! Не ешь мясо! – закричала Краузе. – Фу, тебе нельзя! Доктор запретил! Только лечебный корм!

Кот сообразил, что сейчас у него отнимут вкуснятину, схватил добычу и с несвойственной ему живостью ринулся к выходу из столовой. Мопсы поспешили следом. Когда британец подрулил к порогу, из коридора показалась Зоя.

– У вас дверь открыта, а у меня вопрос назрел… – начала она.

Альберт Кузьмич решил, что Яковлева появилась в доме для того, чтобы отобрать у него котлету, прошмыгнул у нее между ног и был таков. Мопсы же, не столь юркие и изворотливые, ткнулись носами в икры Яковлевой. Наши собаки небольшого размера, а вот объемом они напоминают бочонки. Что случится, если в ваши ноги неожиданно вломятся два корпулентных тела, которые передвигаются со всей возможной для них скоростью? Зоя замахала руками, пакет, который она держала в руках, вылетел из ее рук и как камень из пращи Давида поразил Голиафа. В роли последнего выступило блюдо с яблочным тортом, которое Роза Леопольдовна поместила в центр стола. Наша домработница ушла на недельку в отпуск, и Краузе отважно легла грудью на амбразуру домашнего хозяйства. Пакет попал прямехонько в центр торта. К потолку взлетел фонтан из теста, белкового крема и начинки из антоновки.

Фира, которая из-за упавшей Яковлевой не могла помчаться за Альбертом Кузьмичом вкупе с более прыткой Мусей, увидела дождь из останков десерта и залаяла:

– Гав, гав, гав, гаааав!