Читать книгу "Пробуждение - Юрий Пашковский"

Начиная с основания и до самых пальцев руки-башни представляли собой тугие жгуты из различных предметов. Тут были деревья, которые цеплялись друг за друга ветвями, корнями и даже стволами, жалкие кусты с редкими цветами и листьями, сплетенные разноцветные лианы, по которым, словно жизненные духи по крови, сновали Лесные элементали, салатовые, зеленые, светло-зеленые, темно-зеленые, изумрудные, оливковые, малахитовые, болотные и другие, другие, другие — мириады элементалей кружились вокруг исполинских рук и внутри них. Шевелились дендоты, проросшие друг в друга, точно в брачный сезон. А еще — и Авиэлла затошнило от увиденного — в деревьях, кустах, между лианами находились карлу. Живые карлу. Заклинатели и воины, возможно даже Верховный Сеятель. Их тела слились с древесной и растительной плотью рук-башен и теперь составляли с ними единое целое.

Они стонали, кричали, выли, плакали, истекали кровью; из распоротых животов вываливались синеватые кишки, поросшие молодой зеленью; на руках карлу расцветали и тут же увядали желтые цветы; из раскрытых ртов торчали ветки, на которых висели языки и зубы. Кожа карлу покрывалась листьями, которые сразу же вместе с кожей и опадали, оставляя беззащитную плоть на растерзание холодному аэРу. А на самом верху, на древесных пальцах, карлу представали в виде многоглазых, многоротых и многоруких созданий, без остановки вопящих от терзающих их мучений.

Они не умирали, нет: их тела восстанавливались снова и снова. Это была не некромагия. Авиэлл точно видел, что за Сила продолжала дарить Лесным эльфам существование. Сила Природы, великая порождающая Сила, что дает начало любой жизни, — именно она переполняла созданные Светлым эльфом исполинские руки, именно она, собирая разбросанную вокруг Силу Леса, подчиняла Лесных элементалей и сопровождавшую их Стихию Леса, именно она не давала карлу умереть, возрождая их. Еще это означало, что вся магия Диренуриана, все Лесные Истоки и Источники Силы, все созданные при ее помощи креатуры, весь Лес переходили под управление этих рук-башен. Ибо Сила Леса зиждется на Силе Природы и использует ее — и без Силы Природы Сила Леса есть ничто.

Авиэллу не нужно было объяснять, чем это грозит лично ему и его родному Диренуриану. Он и так все понимал и силился придумать, что сделать, чтобы спасти и себя и родной Лес. Но сковавший его ужас не давал ему пошевелиться. Он мог только смотреть, как ужасные руки, раскачиваясь, опускаются вниз, как ударяют по земле, заставляя ее биться в конвульсиях, как начинают ползать, будто ища что-то. И когда они нашли — едва живого воина-карлу, — Авиэлл подумал, что лучше бы ему не видеть того, что будет дальше. Воин завизжал, когда древесная плоть начала поглощать его, он пытался уползти, но не смог, — и к составным частям исполинских рук добавился новый фрагмент.

Светлый эльф раскинул руки. Авиэлл смотрел на него, и ужас сжимал его все крепче и крепче. Потому что с нолинэ'-ари происходило что-то невероятное. Его челюсть и щеки начали надуваться, нос вытягивался вперед и вниз, хищным клювом нависая надо ртом, в котором сверкнули острые клыки. Лишь нижняя часть его лица претерпела изменение, а глаза, уши, лоб и затылок остались прежними. И это пугало еще сильней.

Татуировки на теле Светлого начали обретать объем и плотность, обращаясь в настоящие цветы. Светлый внезапно превратился в плотное облако золотистых цветов, в контурах которого лишь угадывалась фигура нолинэ'ари. Цветы источали запах такой силы, что находившемуся в тридцати метрах от врага Авиэллу стало дурно.

И вдруг цветы разлетелись в разные стороны и закружились в воздухе хороводами. Это было красиво, очень красиво. Как эльф, Авиэлл отметил изящную симметрию их полета.

Мощный воздушный порыв погнул те деревья, что выдержали столкновение чистой Силы Леса и Периметра Заклинаний. Это были могучие вируу'но, чьи стволы не могли обхватить и десятеро взявшихся за руки карлу. Магия подкосила их, но они выстояли, однако не смогли оказать сопротивление новому удару. Сильный ветер со всех сторон дул туда, где до этого находился Светлый эльф, и если бы кто-то сейчас посмотрел на поляну с высоты птичьего полета, он бы увидел, как сужающееся кольцо ветра, с корнем вырывая деревья, несется к ее центру.

Но никто этого увидеть не мог.

Пространство содрогнулось, и Авиэлл понял, что его тянет вниз. Земля вокруг рук-башен трескалась и осыпалась в пропасть, туда, откуда доносился могучий гул. Заклинатель в панике пытался найти хоть крупицу Силы, чтобы спастись, но Периметр пожрал колдовскую энергию без остатка.

Нет, не Тхан снизошел в Диренуриан, совсем нет. Мстительные Гневные богини, что служили еще титанам, спустились в Лес и принесли смерть и разрушения, словно вспененный поток, прорвавший плотины и поборовший дамбы, бешено мчащийся по лугам, снося дома и вместе с ними унося смертных. И хоть моли Гневных о пощаде, хоть называй их Благими — ничего не изменится.

Авиэлл четко осознал, что умрет…

…И, падая в разверзшуюся пропасть, объятый ужасом и Желанием жить, он отчетливо увидел, что ждет его Дирену-Риан.

Сердце не выдержало. Заклинатель умер за миг до того, как метнувшаяся к нему рука-башня скрутила его тело.

Глава вторая Пробуждение

Зимой и летом одним цветом?

Кровища!

Алукард

Гм…

Уолт неторопливо шагал по коридору, недовольно морщась от раздражающего дурмана сотен цветов, покрывавших потолок. Говорят, к любому запаху можно привыкнуть, но местные садоводы, очевидно, всерьез вознамерились опровергнуть данное суждение. Каждый цветок над головой вносил в общую палитру запахов свой оттенок и воскрешал в обонянии старые, уже как будто притуплённые. Наверное, это должно было заставить нюхателя восхищаться изощренной игрой комбинации пахнущей среды, восторгаться новыми и в то же время старыми запахами. Эстетика, чтоб ее… Гм, а ведь кроме эстетики тут может быть железная прагматика. Так-с, проверим.

Магические запасы восстанавливались неспешно, убогов Маэлдрон высосал почти всю Силу, вдобавок поставив Печати на Локусы Души. Что ж, Возрождение, будь оно проклято, эти Печати разбило, и магические потоки снова свободно текли по эфирному телу Магистра, собирая Силу.

М-да, а еще кроме Печатей были разбиты головы карлу, неудачно подвернувшихся под горячую руку. Только Сивиллу жалко, остальные воины знали, что их ждет, а девчонка пострадала ни за что. Надо будет провести моление за ее душу в Посмертии…

Вторые Глаза раскрыли мир в его магической метрике, и Уолт ухмыльнулся. Так и есть, чутье боевого мага не подвело, в прекрасных цветочках ждала своего часа сонная пыльца. Попади она на идущих по коридору смертных — и видеть им сладкие или не очень сны до тех пор, пока их не разбудят специальным Заклинанием. И странно, что пыльцу до сих пор не использовали. Уолт был уверен — его демарш в пыточной карлу не мог пройти незамеченным. Латиэлл сиэ Ниорэ, чокнутый Маэлдрон, мать его за ногу, должен был тут же примчаться, сияя всеми Топосами. Что могло произойти, застань он Уолта в момент Возрождения, Магистру не хотелось представлять. Ничего хорошего. Ни для кого.