Читать книгу "Никогда не обманывай виконта - Рене Энн Миллер"

– Уже сделано. Вы что, плохо спали?

Саймон прикрыл глаза рукой и буркнул:

– А сколько времени, черт возьми?

– Десять. – Бейнс подкатил ближе к кровати сервировочный столик с завтраком Саймона на подносе и свежими газетами. – Прибытие ваших сундуков и слуг вызвало сегодня утром некоторое внимание двух старых склочниц, прохаживавшихся мимо дома.

– Мне нужно было встать у окна. Как ты думаешь, Бейнс, моя нагота отпугнула бы их?

– Возможно. Но в то же время могла бы привлечь к дому целую толпу – и констебля.

Несмотря на утомленность, Саймон расхохотался.

– Я знал, что есть какая-то причина, почему я до сих пор не уволил тебя, старый ты брюзга. Должно быть, это твое саркастичное чувство юмора.

– Милорд, могу ли я спросить? Женщина, что жила здесь, вернется или же вы с ней порвали?

Бейнс вел себя так, будто взорвется, если произнесет слово «любовница».

– А что?

– Отделка интерьера, сэр, хуже, чем просто ужасная. Я никогда не видел столько розового, пурпурного и малинового наряду с зеленым. Это выглядит так, словно кого-то стошнило после ночи кутежа. Единственная не богомерзкая комната – вот эта самая.

Камердинер прав. Вкус у Вивиан отвратительный. Когда он наотрез отказался от розового цвета и всякой мишуры в своей спальне, она надула губки. К сожалению, он уже успел дать ей карт-бланш на все остальные комнаты. Грандиозная ошибка.

Когда она вернется, с ней надо будет расстаться, но от одной мысли о ее театральной реакции у него запульсировало в голове. Саймон опустил ноги с кровати.

– Оставь как есть. Надеюсь, мы проживем тут недолго.

Бейнс еще какое-то время молча смотрел на него, словно ожидая объяснений, почему они вообще здесь оказались. Саймон ничего объяснять не собирался, а может быть, просто не мог. Предприятие совершенно дурацкое, вроде поиска иголки в стогу сена, однако сладострастный голос воровки, шептавший слово «покаяние» снова прозвучал у него в голове, когда он засыпал.

Бейнс продолжал на него смотреть.

– Ну, что еще?

– Ваше кольцо с печаткой, милорд. Боюсь спрашивать, что с ним случилось. Прошу вас, скажите, что вы не лишились его в каком-нибудь игорном доме.

Саймон потрогал шишку на затылке. Следовало бы оскорбиться в ответ на вопрос камердинера. Он чертовски хороший карточный игрок. Шулер, сказали бы многие, который никогда не ставит больше, чем у него есть.

После того, как отец фактически отрекся от него, Саймон воспользовался своими умениями за карточным столом, чтобы облегчать толстые кошельки тех, кто богаче, чем он. Эти выигрыши он очень толково вкладывал и сумел скопить состояние большее, чем то, которым обладал отец.

– Ты же знаешь, что я мастер карточной игры и никогда бы не проиграл кольцо. А теперь, если ты не против, я бы позавтракал без дальнейших допросов.

– Очень хорошо, милорд. – Уже у двери Бейнс резко обернулся: – Ваше имя упоминается в «Глоуб».

Саймон взял газету и просмотрел первую страницу. На прошлой неделе в палате лордов он произнес вдохновляющую речь в поддержку тюремной реформы. Саймон просмотрел страницу еще раз.

– На странице со сплетнями, милорд, – сказал Бейнс.

Скрипнув зубами, Саймон перелистнул страницы.

«Похоже, у лорда А. кровь сибиряка. Говорят, что Скандального Виконта видели, когда он греб в лодке по Темзе, одетый только в улыбку».

Что за невероятная чушь! Он действительно ездил в Путни кататься на лодке с еще тремя членами гребного клуба, но уж никак не голым. На улице чертовски холодно. В эту апрельскую погоду можно отморозить все на свете. Саймон вздохнул. Наряду с его собственными выходками, новость о том, что отец фактически от него отрекся, принесла ему известность, а газеты – дурную славу. Теперь, когда писать больше не о чем, они в попытках привлечь читателей публикуют самые неправдоподобные, щекочущие нервы истории о печально знаменитом лорде А.

В основном, во всяком случае в последнее время, он был человеком здравомыслящим… если исключить череду любовниц. В юности он вел себя довольно опрометчиво – изображал из себя конченого человека. Пил слишком много, желая разозлить своего положительного отца, ослепленного любовью настолько, чтобы не видеть того, что творилось прямо у него под носом. Но отец умер, а воспоминания… что ж, это просто воспоминания. И подобно небу, иногда они бывают ярче, чем в другие дни.

Гораздо больше ущерба, чем газетные сплетни, приносили враки, которые шепотом передавали друг другу члены светского общества. И там не раз всплывало выражение «психически больной». Он подозревал, что это злобное вранье распространила Джулия, желая его опорочить, чтобы, если он когда-нибудь захочет рассказать правду о том, почему произошел разрыв с отцом, ему никто не поверил.

Матери, по-настоящему любившие своих дочерей, держали их от него подальше, так что рядом оставались лишь те, кого интересовали исключительно его титул и богатство. Саймон с досадой выдохнул. Какая разница? Он не собирается жениться.

– Надо было велеть вашему портному сшить вам длинные шерстяные панталоны, – произнес Бейнс, выдернув Саймона из размышлений. На лице слуги застыло выражение неодобрения.

– Они мне не нужны. Это неправда.

– Разумеется, милорд. – Голос камердинера сочился недоверием.

Саймон прищурился и указал Бейнсу на дверь:

– Вон!

Спустя два часа Саймон вышел из дверей дома в Блумсбери. Нога его едва успела прикоснуться к тротуару, как дверь дома рядом распахнулась. Две толстые седые женщины, обе одетые в платья цвета темной лаванды, торопливо бросились к нему, отстукивая каблуками быстрое стаккато.

– Привеееет! – протянула первая матрона, с энтузиазмом размахивая белым носовым платком.

«Да чтоб вас черти взяли!» Он мог угадать сплетниц за милю, особенно если они держались парами. Избежать общения никак не удастся.

– Я миссис Дженкинс. – Женщина ткнула пухлым пальцем в сторону дома, из которого они выплыли. – Мы с вами соседи. – Она преподнесла это так, словно соседство равнялось кровному родству. – А это миссис Вейл. – Миссис Дженкинс показала на дом рядом со своим. – Она тоже ваша соседка.

Саймон вымученно улыбнулся.

– Знай я, каких красавиц можно увидеть в Блумсбери, переехал бы сюда гораздо раньше.

Обе женщины захихикали, а миссис Дженкинс игриво хлопнула его по руке с такой силой, что человек менее крепкий рухнул бы на колени.

– Боюсь, вы льстец, мистер?..

– Редклифф.

– Редклифф. – Миссис Дженкинс повторила его имя так, словно он предложил ей лакомый кусочек. – Будем ли мы иметь удовольствие вскоре познакомиться с миссис Редклифф?