Читать книгу "Экстр - Дэвид Зинделл"

Это одно из самых худших несчастий, которые могут приключиться с пилотом. Данло двигался через безмаршрутное пространство, где, казалось, не было ни начала, ни конца.

Некоторое время он, обливаясь потом, молился и лгал себе, надеясь, что это окажется не сложнее обычного пространства Мебиуса. Но чем больше он отдалялся от точек выхода на искомую звезду, тем ощутимее подступало отчаяние.

Ни один пилот, насколько он знал, не выходил еще из такого пространства. Возможно, ни один пилот даже и не сталкивался с чистым хаосом – Данло всегда учили, что под всеми кажущимися разветвлениями и турбуленциями мультиплекса прощупывается прочный математический костяк. Сейчас он не был в этом так уверен. Хаос вокруг него сворачивался и давил на корабль, загоняя его к нулевой точке. Это было почти все равно что попасть в снежинку Коха, где одни кристаллические точки вложенные в другие, стремятся к нулю. Данло, вокруг которого клубились миллиарды таких снежинок, дивился природе сложных явлений, где внутри одних элементов обнаруживаются другие, и так до бесконечности. Он мог бы с легкостью затеряться в этих бесконечностях, не будь его воля к освобождению так сильна. В безнадежной, казалось бы, ситуации он пытался построить модель хаоса и проложить маршрут через эту невероятную часть мультиплекса.

Для первой модели он применил простое преобразование множества Мандельброта, при котором маршрут z после итерации в комплексной плоскости переходит в z2 + с, где с – комплексное число. Когда это не дало результата, он стал преобразовывать другие множества – Лави, Джулии и даже множества кватернионовых полей Соли применительно к мутировавшему сгущению. Все напрасно. Корабль, вращаясь, падал в почти непроницаемый чугунно-серый мрак, и Данло, забросив математику, обратился к метафорическим определениям хаоса, которые узнал еще в детстве. Он был уверен, что скоро умрет, так почему бы хоть как-то не утешиться перед смертью? Он освободил ум от идеопластов и прочих математических символов, и ему вспомнилось слово “эеша-калет”, означающее холод, предшествующий снегу. Данло перестал потеть. Он ждал, когда хаотический шторм усилится и убьет его, и все тело казалось ему холодным и чужим.

Уступить хаосу было легко – так одинокий человек уступает холодному ветру, который швыряет его на лед. Сделав это, Данло наконец присоединился бы к своему племени. Но древнейшая мудрость его народа гласила, что человек должен умирать в свое время, и что-то внутри Данло шептало, что его срок еще не пришел. Все это время, когда он плавал в ледяном мраке своей кабины, держась за шрам над глазом, дрожа и вспоминая, чтото говорило ему: живи. Он все время слышал этот долгий, темный, страшный зов – быть может, голос самого хаоса.

В центре хаоса явилась чернота, яркая, как зрачок глаза.

Эту черноту окружали тайные цвета: сперва шел яркий оранжевый обод, а за ним чистейшая снежная белизна, прекрасней которой Данло ничего не видел. Эти краски существовали и внутри, и вне его. Данло опять подключился к корабельному компьютеру и заново вгляделся в мультиплекс.

Перед ним, на обратной стороне звезд Тверди, в темных извилистых туннелях фазового пространства, появился странный аттрактор: стабильный, непериодический, малоразмерный. Его петли и спирали включали в себя бесконечное множество фрактальных каналов внутри конечного пространства. Ни один из этих каналов не мог пересечься или соприкоснуться с другими. Существовала гипотеза, что странные аттракторы представляют собой черные дыры мультиплекса. Ни один объект, приблизившись к такому, не сможет избежать его бесконечности. Пилот, вошедший в странный аттрактор, будет спускаться по бесконечным спиралям в черноту и безвременье. Любой пилот в здравом уме должен бежать от такого аттрактора. Этот вариант напрашивался сам собой – но куда было бежать Данло?

Аттрактор, как ни удивительно, притягивал его, почти что звал – так будущее зовет все живое навстречу блестящей судьбе.

Данло не мог противиться этому зову. Настал момент, когда он направил свой корабль в такое место, о котором прежде и помыслить не мог. Он совершил это безмолвное подтверждение в темноте своего корабля, и им овладело неистовство. Тело начало теплеть, словно согретое солнечными лучами, сердце забилось быстро и сильно. Кровь вскипела тысячами бурных потоков, которые, при всем своем буйстве и взвихренности, послушно несли влагу к сердцу. Если хаос и существовал гдето, то бушевал он внутри самого Данло, но там же присутствовал и порядок. Хаос-порядок, порядок-хаос – Данло впервые понял глубокую связь между этими, казалось бы, взаимоисключающими понятиями.

Хаос не враг порядка, думал Данло, а скорее катаклизм, из которого порядок рождается. Появление сверхновой – насильственное, хаотическое событие, но в этом световом взрыве рождаются водород, кислород, углерод и другие элементы жизни. Место, где из хаоса может возникнут порядок, существует всегда.

И чтобы найти этот скрытый порядок, Данло сам сначала должен стать воплощением хаоса. В этом его гений, его радость, его судьба. Отсюда его нестандартное математическое мышление, взращенное алалойскими шаманами и доведенное до блеска в стенах Академии. Опираясь на свою волю, он должен разглядеть, когда из бесформенности родится рисунок, имеющий смысл и продолжение. Данло всю жизнь учили различать такие рисунки, и выбор, видеть их или не видеть, оставался всегда за ним.

Здесь, в аттракторе, втягивающем его в свои кольца, рисунки были. Были волны, вздутия и плоские фрактальные образы, подобные тучам, окружающим око урагана. Сам аттрактор переливался красками от яркого оранжевого до льдистой голубизны, и Данло впервые залюбовался его странной, ужасной красотой. Бесконечность, с которой функции хаоса вкладывались одна в другую, и ждали, и наблюдали, и рисовали свои узоры, завораживала Данло. Он мог выбирать из бесконечного множества рисунков, из бесконечного множества возможностей. Будущее всегда было возможно – стоило только правильно выбрать, отсеять, инвертировать, составить маршрут, а потом сравнить его с миллионом других виденных тобой образцов.

Теперь узоры, рассыпаясь карминовыми пунктирами, уходили в сине-черный всепоглощающий бассейн, и Данло должен был выбрать один-единственный из них. Меньше чем за секунду, в бесконечно малую долю времени, которая была, есть и пребудет вечным “сейчас”, Данло предстояло сделать свой выбор. Когда момент настанет, откладывать не будет возможности. Либо его насильно потащит навстречу его судьбе, либо он скажет “да” хаосу внутри себя и сам выберет свое будущее. Так поступают скраеры. Так поступила его мать, найдя в себе небывалое мужество произвести его на свет.

Когда момент настал и сейчас-всегда-навеки слились воедино, Данло выбрал простой узор, и проложил маршрут в глубину этого странного аттрактора, и оказался в оке хаоса, где царили покой, тишина и прекрасный, благословенный свет..

Глава 3

ГОЛОСА ПРЕДКОВ

Способность помнить прошлое дает возможность предвидеть то, чего еще не случилось. В этом разделении времен и заключается великая проблема сознания, одинаковая для человека и для бога: чем яснее мы представляем себе будущее, тем больше страшимся того, что неизбежно станет настоящим.