Читать книгу "Хранитель драконов - Робин Хобб"

Элис села в кресло, а Гест — на прежнее место. Мать пробормотала какие-то извинения, на которые они оба не обратили внимания. Мать вообще старалась оставлять их наедине, насколько это позволяли правила приличия. Элис мысленно усмехнулась. Она была уверена: то, что происходит между ними в воображении матери, куда интересней их простых и скучных разговоров.

— Не желаешь ли еще чаю? — вежливо спросила она гостя.

Пока Гест колебался, Элис налила себе. Мята. Почему мать выбрала именно мяту, ведь она же знает, что Элис ее терпеть не может? Ах вот оно что. Чтобы дыхание было свежим, если вдруг Гест решит ее поцеловать.

Элис подавила нечаянный смешок. Этот человек даже за руку ее никогда не пытался взять. В его ухаживаниях не было ничего романтического.

Гест вдруг со звоном поставил чашку на блюдце. Элис удивилась, увидев в его глазах вызов.

— Тебя что-то насмешило. Быть может, я?

— Нет! Нет, конечно нет. Ну, то есть ты бываешь забавным, когда сам того хочешь, но я не смеюсь над тобой. Нет.

Элис отпила глоток чая.

— Конечно нет, — повторил он, но с сомнением в голосе.

А голос у него глубокий и низкий. Такой низкий, что, когда он говорит тихо, его бывает трудно понять. Но сейчас-то он голоса не понижал.

— Ты никогда не смеешься, никогда мне не улыбаешься. О, ты кривишь губы, когда знаешь, что положено улыбнуться, но это не настоящая улыбка. Или я не прав, Элис?

Такого поворота событий она не предвидела. Это что, ссора? Так они едва ли хоть раз разговаривали по-настоящему, какая может быть ссора? Этот человек ей совершенно неинтересен, так почему его недовольство задело ее за живое? Элис вспыхнула. Как это глупо. Что подобает шестнадцатилетней девице, едва ли простительно женщине в двадцать один. Она постаралась заговорить откровенно — хотя бы для того, чтобы успокоиться. Слова пришлось подбирать с трудом:

— Я всегда старалась быть с тобой вежливой — то есть я всегда вежлива, со всеми. И я не какая-нибудь глупая девчонка, чтобы притворно хихикать над каждым словом.

Чтобы преодолеть внезапную скованность, она заставила себя заговорить более официальным тоном:

— Господин мой Финбок, я не думаю, что у тебя есть основания жаловаться на мое с тобой обращение.

— Но и оснований радоваться нет. — Он со вздохом откинулся на спинку стула. — Элис, я должен тебе кое в чем признаться. Я услышал сплетню. Точнее было бы сказать так: у моего помощника, Седрика, талант узнавать обо всех слухах и скандалах Удачного. От него я узнал, что говорят, будто ты не в восторге от моих ухаживаний и недовольна перспективой появиться со мной на летнем балу. Судя по тому, что услышал Седрик, ты предпочла бы в этот день смотреть, как в Дождевых чащобах из яиц морских змей выходят драконы.

— Это змеи выходят из драконьих яиц, — поправила она, не сдержав себя. — Змеи свивают себе оболочки, которые люди называют коконами, а весной из них появляются молодые драконы.

Мысли неистово скакали. Что и кому она говорит? Как он разузнал о ее планах? Ах да. Жена брата. Оплакивала пропавшие деньги за билеты, а Элис неосторожно заметила, что предпочла бы путешествие балу. Зачем только эта дура раззвонила обо всем и почему Элис была так неосторожна, что высказала вслух свои сожаления?

Гест подался вперед.

— И ты предпочла бы смотреть на драконов, вместо того чтобы пойти со мной на летний бал?

Это был вопрос в лоб. И он требовал самого прямого ответа. Элис полагала, что смирилась со своей судьбой, но сейчас в ней вспыхнула последняя искра сожаления.

— Да. Да, именно так. Для этого я и купила билеты на живой корабль, идущий вверх по реке. А летний бал… Я бы куда лучше провела время в Дождевых чащобах. Там я могла бы рисовать с натуры, делать заметки, слушать первые слова драконов и смотреть на Тинталью — как она выводит их в небо. Я бы увидела, как драконы возвращаются в мир.

Некоторое время он молчал, внимательно разглядывая ее. Элис почувствовала, что краснеет еще сильнее. Ну что ж, он сам спросил. Если ему не нравится ответ, не нужно было и спрашивать. Гест сцепил пальцы и посмотрел на них. Элис ждала, что он встанет и в гневе уйдет. Она говорила себе, что конец этого ухаживания-насмешки будет большим облегчением. Почему же тогда у нее горло перехватывает и к глазам подступают слезы?

— Могу ли я надеяться, что причина твоего недовольства последних недель кроется в отмененном путешествии, а не в разочаровании во мне как женихе? — спросил он, продолжая разглядывать свои руки.

Это было так неожиданно, что она не могла придумать ответ. Гест не отрывал от нее испытующего взгляда. У него были длинные ресницы и красивые брови.

— Итак?

Элис отвела взгляд.

— Я очень расстроилась, что поездка не состоялась. И мне обидно, что я не там. Такие события случаются раз в жизни, больше этого никогда не будет! Нет, конечно, я очень надеюсь, это не последний выход драконов из коконов. Но сейчас такое произошло впервые спустя несколько поколений!

Она резко поставила на блюдце чашку с гадким мятным чаем. Встала, подошла к окну и стала смотреть на любимые розы матери. Но роз Элис не видела.

— Там будут свидетели. Они зарисуют и запишут все, что увидят. А это другое знание. Не то, что добывается из выцветших непонятных письмен неизвестного языка на обрывках телячьей кожи. Те люди изучат произошедшее на их глазах и прославятся своими изысканиями. Весь почет, вся слава достанутся им. А мои знания окажутся никому не нужны. Получается, я напрасно потратила на разгадку головоломок все эти годы. Никто и не подумает, что я серьезно изучаю драконов. В лучшем случае сочтут меня престарелой чудачкой, которая бормочет всякую чушь над старыми свитками. Вроде маминой тети Джоринды — она собирала целые коробки устричных раковин, одинаковых по цвету и размеру.

Тут Элис умолкла, ужаснувшись, что рассказывает такое о своей семье, и плотно сжала губы. Впрочем, какое ей дело до того, что он подумает. Она была уверена: рано или поздно Гест поймет, что она не подходит ему в невесты, и прекратит ухаживание. А пока он болтался рядом с ней, она упустила последнюю возможность изменить свою судьбу. Придется превратиться в старую деву и жить на подачки брата. За окном мир наслаждался летом, обещавшим множество возможностей — но не для нее. Для нее это было время утраты.

За спиной Элис услышала тяжелый вздох. Гест набрал воздуха и заговорил:

— Я… ну, я прошу прощения. Я знал, что ты интересуешься драконами. Ты сама рассказала мне в тот первый вечер, когда я тебя пригласил. И я воспринял это всерьез, Элис. Честное слово. Я просто не понял, насколько это важно для тебя. Не понял, что ты действительно хочешь изучать этих существ. Боюсь, я принял это за род эксцентричности, за увлечение, призванное всего лишь скоротать время. И рассчитывал помочь тебе скоротать его сам.

Элис слушала, то удивляясь, то ужасаясь. Она хотела, чтобы хоть кто-нибудь признал ее изыскания не развлечением, а серьезным делом, но теперь, когда это сделал Гест, ей казалось унизительным, что он знает, насколько важно для нее ее занятие. Изучение драконов показалось вдруг глупостью, нездоровым пунктиком, а не разумным делом. Чем оно лучше одержимости устричными раковинами? Что ей эти драконы, зачем они ей сдались, в самом-то деле? Чтобы просто оправдать нежелание жить так, как положено? Но гнев Элис быстро улетучился. Как она могла вообразить, что ее сочтут специалистом по драконам? Она выглядит глупо в его глазах.