Читать книгу "Надувная женщина для Казановы - Дарья Донцова"

– Я ездила на этот курорт лечиться, когда ногипарализовало. Богом забытое место, время в нем замерло. Знаешь, что поразиломеня больше всего? Там не было часов нигде – ни в ресторанах, ни в отелях, всетакие неторопливые, чинные, важные… Ювелирные лавки завалены изделиями изграната, сделанными по дизайну сороковых годов. Я-то из Москвы прибыла ипринялась свою сопровождающую дергать: «Давай быстрее, опаздываем». Так на менясловно на дуру смотрели! Ладно, ищи Стриженова, он там!

Я сунул мобильный в карман. Все возражения Норы показалисьмне несерьезными. Если Стриженов захочет, мигом укатит прочь. Теперь, покрайней мере, я сообразил, отчего весь народ чуть ли не тыкал в Ивана Павловичапальцами. Я-то, по извечной московской привычке, носился по улочкам, какметеор, и резко выделялся на фоне медленно фланирующих отдыхающих.

Я попытался перейти на медленный шаг, подстраиваясь подместных прохожих, и понял: мои ноги совершенно не способны двигаться в подобномтемпе. Может, приобрести свинцовые стельки?

«Горячая цыпа» оказалась чистеньким кафе наподобиемосковского «Ростикса». Я лишний раз удивился ориентированности Ковальска нароссийских туристов. Юноши и девушки, стоявшие у касс, явно приехали сюда наработу из нашей провинции, а на стене висел стенд, где названия всех блюд былинаписаны исключительно на моем родном языке.

Блондиночку я обнаружил сразу. Таня сидела за угловымстоликом, держа в руках кусочек куриной грудки.

– Разрешите присесть рядом с вами? – галантноосведомился я.

Таня стрельнула по сторонам ярко накрашенными глазами икокетливо спросила:

– Да? А зачем? Вас же вроде Светка Зайкинаинтересовала. Адресок ее спрашивали. Чего же не поехали к своей драгоценной?

Я снисходительно улыбнулся. Понимай люди, что их социальныйстатус моментально выдает речь, они бы старались почаще молчать. Танечка сильноакает, проглатывает окончания слов и говорит слегка в нос. По этим признакам ясделал вывод: девица москвичка и, скорее всего, не имеет высшего образования.

– Все же можно тут приземлиться? – продолжал ябеседу.

– А чего спрашивать-то? – хихикнула Таня. –Это не мой личный стул, а ихний, из «Горячей цыпы».

Словечко «ихний» окончательно все расставило по своимместам. Танечка не из среды интеллигенции. Именно эта маленькая часть речилучше всего показывает, среди каких людей вы выросли. Если человек спокойнопроизносит «ихняя мебель» или «ихняя беда», значит, ни дома, ни в школе ему необъяснили, что правильно следует говорить: «их мебель» или «их беда». А почемуне научили? Да потому, что учителя сами так говорят. Но я-то явился сюда отнюдьне для того, чтобы обучать Танечку русскому языку.

– У меня никакого особого интереса к Светлане небыло, – улыбнулся я, – просто я должен встретиться с ее любовником, сМишей Стриженовым. Но, узнав, что парочка живет далеко, решил не ездить в этот,как его, Нижний Ковальск. Дай, думаю, подожду Светлану на работе.

– Ну и ждите! – пожала плечами Таня. – Комне-то чего подсаживаетесь? Если клинья подбиваете, то зря стараетесь. Я наднях замуж выхожу, за богатого человека… Оли… Оле…

– Олигарха? – предположил я.

– Ага, – кивнула она и, вытянув впередперемазанную куриным жиром кисть, гордо произнесла: – Вот какое колечко он мнеподарил, промежду прочим, с брюликом!

Я посмотрел на украшение. Вполне приличный камушек, но дляолигарха мелковат будет. Хотя, похоже, у жениха нет больших материальныхпроблем.

– Так что я не для вас, – продолжала глупенькаяТанечка, – советую подкатиться к Машке из рентгеновского кабинета. В лазнемногие замуж хотят и сами на шею вешаются. А вы ничего смотритесь, хоть и ввозрасте уже. Только девки у нас гулящие, а Машка нет, с ней и знакомьтесь. Иеще: не говорите, что с Мишкой дружите.

– Почему?

– А его все терпеть не могут! Светка дура, нашлапринца! Голодранец.

– Вы так полагаете? Боюсь, что ошибаетесь. Миша вМоскве владеет фирмой, а сюда приезжает по работе. Вроде в Ковальске естьпредставительство какого-то концерна, поставляющего минералку в Россию.

Таня аккуратно вытерла салфеткой сначала пухлые губы, апотом пальчики.

– Про фирму я ничегошеньки не знаю, – хихикнулаона. – Светка что-то такое говорила, но, думается, Мишка ей лапши два килона уши вывалил. У бизнесмена, если он хорошо дела толкает, денежки водятся. Вону моего Андрюши карточка в бумажнике припасена, и никаких проблем. А Мишка… Даон у всех вечно взаймы просит, правда, небольшие суммы. Подходит и ноет:«Слышь, дай чуток, кошелек дома забыл, сигарет хочу купить». Ему наши сначалаверили, а потом перестали. Раз портмоне «забыл», второй, третий… Страннополучается! Так что вы лучше помалкивайте про дружбу с Мишкой, а то вас затакого же примут! Усекли?

Я кивнул и решил продолжить беседу:

– Миша небось забывал о копеечных долгах.

– Ага, – прищурилась Таня. – Кому копейка, анам деньги заработанные. Мишка, правда, на бедного не походит, одеваетсясуперски, часы у него прикольные, перстень такой классный, золотой, толстый. Анасчет копеечных долгов…

Она схватила картонный стаканчик с колой, залпом выпила исообщила:

– Около лазни кафе есть, «Маркони», там Ленка работает,Вондрачкова. Та еще пройда, просто клейма ставить негде! Знаете, кем она быладо приезда в Ковальск?

– Понятия не имею.

– Массажисткой.

– Ну и что в этом плохого? – искренне удивился я,припоминая добродушного, говорливого, вечно желающего всем помочь ИгоряФедоровича Беляева, который два раза в неделю приезжает к Норе, чтобы сделатьей массаж.

Как-то раз я неловко повернулся и не смог потом двинутьшеей. Боль оказалась жуткой, и, несмотря на то что был уже час ночи, я рискнулпозвонить Игорю Федоровичу. При этом учтите, я не являюсь его постоянным,щедрым клиентом, но Беляев мигом примчался на зов, как всегда, веселый иулыбчивый.

– Вы, Иван Павлович, не расстраивайтесь, – гуделон, возвращая моей шее гибкость и подвижность. – С вами чистая ерундаприключилась, через час обо всем забудете.

В другой раз он, придя к Норе, увидел, что ее шофер Шурик,странно скособочившись, сидит на стуле. Несмотря на яростное сопротивлениепарня, Игорь Федорович уложил его на диван и ловко работал руками.

– Мама! – взвыл Шурик. – Ща умру!

– Не позволю, – пропыхтел массажист, –потерпи, новеньким станешь.