Читать книгу "Глаз дракона - Энн Маккефри"

Клиссер прошел последний пролет лестницы в более приподнятом настроении. Во имя всего, что еще оставалось святого, он должен найти время. И найдет.

Глава 3. Поздняя осень в Телгар-Вейре

Зулайя одарила Поулина лучезарной улыбкой.

— Да, она превзошла саму себя, не правда ли? — Всадница повернулась и ласково посмотрела на королеву. Золотистый дракон ревниво раскинул крылья над кладкой в пятьдесят одно яйцо, которые по всем признакам вот-вот должны были проклюнуться.

Все утро драконы подвозили кандидатов и гостей.

— Похоже, что в Вейрах перепроизводство, да — спросил Поулин. В прошедшем месяце Рождение проходило в Исте и Бенден-Вейре. Он потерял двух весьма способных юношей которых забрали в Вейры. Потеря чувствительная — всадники будут теперь не так свободны, как во время Интервала, и не смогут часто прилетать в холд, чтобы обучаться другим профессиям.

— Частые кладки — один из верных признаков приближающегося Прохождения, — сказала Зулайя, явно думая о грядущих днях, когда драконы Перна начнут делать то, ради чего и были выведены. — Вы слышали песню, которую прислал нам Колледж?

— Хм-м, да, слышал, — усмехнулся Поулин. — Она все время вертится у меня в голове, и от нее никак не избавишься.

— Клиссер сказал, что у них есть еще несколько и что они сыграют их нам нынче вечером.

— Просто музыка? — нахмурился Поулин. — Стало быть, это и есть то самое долговечное, которое никому не позволит усомниться в неизбежности Прохождения?

Зулайя ободряюще похлопала его по плечу.

— Вы не можете отрицать — они уже добились успеха. К'вин, подойдя сзади, небрежно приобнял жену, ведя себя так же по-хозяйски, как золотая королева над своей кладкой. Поулин, улыбаясь, кашлянул в кулак и быстро извинился.

— Он беспокоится о сохранности знаний, — сказала Зулайя, почти умиленная тем, что К'вин выказал ревность, но не собираясь лишний раз это подчеркивать.

— Ты очень красива в своем новом платье.

— Да? Ну, спасибо, Кев, — сказала она, покачав бедрами, чтобы юбка заколыхалась. — Кстати, это напомнило мне… — Она приподняла богатый подол платья с алым рисунком, сшитый специально для Рождения. — Фредиг предложил соткать для каждого Вейра и холда гобелены, изображающие Алую Звезду, и выткать по краям формулы. Это интересная задумка, честное слово…

— Цвета поблекнут, и ткань рассыплется…

— У нас есть гобелены, которыми украшали дома еще при Высадке. С изображениями Лун и Земли…

— Они, как мне сказали, сделаны из синтетического волокна, которое более прочно, чем то, чем мы располагаем, — хлопок, лен и шерсть. Но даже и они кажутся потрепанными и выцветшими.

— Я прикажу их выстирать…

— …до ниточки… ой! — улыбнулся собственному каламбуру К'вин.

— …пусть это и не на вечность, но лучше напоминать сотнями разных способов, К'вин.

— Лучше что-нибудь в камне… — уже более серьезным тоном сказал предводитель Вейра.

— И камни движутся…

— Только перед Прохождением. И все же — как сохранить на века жизненно важную информацию?

— Мне кажется, что все слишком уж волнуются. Ведь у них есть мы, — сказала Зулайя и обвела широким жестом площадку Рождений и весь Вейр. — Зачем же еще нам нужны драконы? И Вейры разбросаны по всем нашим землям именно для того, чтобы охранять их, а отнюдь не просто так. Только они — верная защита планеты.

Их оторвал от разговора звук — скорее ощутимый, чем слышимый, ниже порога восприятия, более чем просто звук. Он исходил от Меранат'ы, которая присела на задние лапы и раскинула широкие крылья. Глаза ее горели зеленым и возбужденно вращались.

—О, начинается! — сказала Зулайя, улыбаясь в предвкушении. — Как же я люблю Рождение!

Взявшись за руки, вожди Вейра побежали к выходу, созывая всадников, хотя это было излишним: все драконы Телгара услышали материнский призыв Меранат'ы и ответили глубоким мужским гудением.

Все пространство кратера было переполнено возбужденными драконами, встающими на крыло, летающими тут и там, чуть не сталкиваясь друг с другом. А наставник молодых всадников Вейра вводил толпу кандидатов. Толпа счастливчиков вместе с родителями и друзьями торопились по горячему песку к амфитеатру, чтобы занять свои места. Того гляди начнутся драки за лучшие места, чтобы увидеть Рождение.

К'вин отправил Зулайю к Меранат'е, а сам остался встречать гостей и, пока зрители рассаживались, пересчитал собравшихся у входа взволнованных кандидатов в белом.

— Вам и так придется довольно долго ждать на горячем песке, — сказал им наставник Т'дам. — Так что лучше не торопитесь пока…

Все это время гудение драконов становилось все мощнее и громче — голоса Меранат'ы и остальных драконов слились в единый хор, который Шеледон и другие музыканты давно пытались повторить, но безуспешно. Горло Меранат'ы разбухло, она все пела и пела, даже вроде бы не переводя дыхания. Вскоре завибрировали ее грудь и живот, и звук стал объемнее. К'вин ощутил в себе знакомый ответ: вихрь чувств, радость, распирающую грудь, гордость, надежду, страх, желание — и, как ни странно, голод, и — печаль, от которой он порой плакал. Зулайя всегда плакала при Рождении — по крайней мере пока не начиналось Запечатление. А потом она ликовала вместе со своей королевой, даже больше, пока та покровительственно взирала на Запечатление своего выводка.

В хранилищах Форт-холда были целые коробки с ранними работами по психологии, в которых рассматривалось влияние Запечатления на всадников, драконов и молодежь Вейра. Связи между драконом и человеком были так сложны и глубоки, что никакой другой союз не мог с ними сравниться. Почти ошеломляющий момент узнавания вызывал бурю эмоций, подобной которой юные кандидаты никогда не испытывали. Некоторые принимали связь легко, некоторые сомневались в себе и переживали. Каждый Вейр по-своему справлялся с разными ситуациями. И каждого юного обитателя Вейра в первые месяцы после Запечатления постоянно тренировали и помогали ему, пока предводитель Вейра и наставник не решали, что он — или она — стал достаточно устойчивым, чтобы самому позаботиться о своем драконе.

Но потом дракон с всадником становились единым целым и сливались в содружестве столь крепком, что его разрыв приводил дракона, потерявшего своего всадника, к самоубийству. Несчастный всадник, утративший дракона, мог остаться в живых, а мог и умереть. Если он оставался в живых, то, считай, был уже наполовину мертвецом, совершенно сломленным потерей. Всадницы меньше были склонны к самоубийству, ведь они могли восполнить пустоту, заведя ребенка.

Когда были живы маленькие огненные ящерки, послужившие исходным генетическим материалом для биоинженерного создания больших драконов, потерявший дракона всадник мог найти утешение в их обществе. Но за последние пятьдесят лет в Исте были найдены всего лишь три кладки. Вероятно, на Южном континенте их было больше, но пока поиски ни к чему не приводили. Ветеринары решили, что на теплых северных берегах файров-дракончиков уничтожила какая-то болезнь. Как бы то ни было, у всадников больше не было друзей-ящерок.