Читать книгу "Мышьяк к чаю - Робин Стивенс"

– Быстро! – прошипела я.

Мистер Кёртис должен быть поблизости, а мне вовсе не хотелось сталкиваться с ним.

Мы сбежали по ступенькам и нырнули в безопасные объятия библиотеки.

Вернее, я нырнула, Стивен на миг отстал, а потом едва не врезался в меня.

– Извини, – пропыхтел он, вытирая лоб. – Я запаниковал… Заморожен – почти пойман!

Бини высунула голову из-за кресла.

– Привет! – сказала она весело. – Что это вы тут делаете и почему не прячетесь?

– Бини! – простонала Китти, выползая из-под стола. – Ты не должна нас выдавать!

– Разве мы не выиграли? Разве нет? – воскликнула Бини.

Затем Дейзи появилась из невероятно маленького уголка, где и мыши не спрятаться. Бини, увидев ее, подпрыгнула и пискнула, а потом недоверчиво закричала:

– Как ты ухитрилась туда забраться?

И на этом мы решили, что игра окончена.

5

Без десяти три, если верить моим наручным часам, прозвенел обеденный гонг, и прозвучал он немного смазанно, поскольку бить в него пришлось Чапману.

– О, чай! – воскликнула Бини.

Дейзи ничего не сказала, только расправила юбку и провела рукой по волосам.

Я видела, что она волнуется, и поэтому сказала ободряюще:

– Чай.

– Чай, – повторила она. – Замечательно.

Бини и Китти приняли это за чистую монету, но, когда мы спустились в холл, я взяла Дейзи за руку и пожала, на что она ответила собственным благодарным пожатием.

Едва мы вошли в столовую, я ощутила, что меня накрывает волной печали.

Я не могу объяснить почему, ведь электрические лампочки сияли во всю мощь и настоящее великолепие красовалось на столе: огромный чайник с заваркой, окруженный горами румяных булочек, желе четырех разных цветов, корзиночки с вареньем, и ветчина, и вареные яйца, и кексы, и сочившийся кремом огромный шоколадный торт с надписью глазурью «С днем рождения, Дейзи!».

Но дождь все настойчивей и настойчивей полосовал окна, и хотя Чапман постарался привести себя в порядок и по мере сил выпрямиться, волосы его не были должным образом причесаны, белое пятнышко красовалось на лацкане, а руки, как обычно, дрожали.

И я на самом деле знала, каким бы блестящим все ни выглядело, под глянцем крылось нечто неправильное. Зато я не знала, как вести себя среди этих чудных англичан – более чем когда-либо я желала оказаться дома, в Гонконге, где все безопасно и постижимо разумом, и даже ливни теплые.

Желе – это, конечно, прекрасно, но до китайского лунного пряника ему далеко.

– Девочки! – воскликнула леди Гастингс, театрально вскидывая руки; она переоделась в свое ярко-зеленое платье и выглядела словно женщина с иллюстрации в модном журнале. – Добро пожаловать на наш маленький праздник в честь дня рождения Дейзи. Тринадцать лет!

– Четырнадцать, – сказала Дейзи.

– Да? – неопределенно пробормотала ее мать. – Правда? Ну я полагаю, так и есть.

– Твоя дочь растет, – сказал лорд Гастингс. – Пусть даже ты этого не видишь.

Леди Гастингс одарила его презрительным взглядом.

– Как я говорю, – продолжила она, – я решила, что будет замечательно устроить настоящий детский чай, чтобы каждый обслуживал сам себя, как мы делали в молодости.

– Я полагаю, что ты, Дейзи, в свои года уже не помнишь, что такое быть молодой, – сказал дядя Феликс и подмигнул племяннице. – Как давно пропала твоя юность!

– О небеса, не шути так, Феликс, – заметила леди Гастингс, не скрывая раздражения. – Я пытаюсь объяснить. Мы все обслуживаем себя сами, и чтобы все получилось смешно, я настаиваю, чтобы все до единого дурачились на полную катушку. Именно это и называется правильным детским чаем!

Я не была уверена, что такое «правильный детский чай» и чем он отличается от чая в столовой нашей школы. Дейзи, Китти, Бини и я озадаченно посмотрели друг на друга, и Дейзи разочарованно вздохнула.

Щеки ее порозовели, а глаза блестели, но я не думаю, что от воодушевления.

Но в то же время взрослые, Стивен и Берти выглядели так, словно им все нравится, – они сгрудились вокруг длинного стола, пихаясь за место у чайника; тетушка Саскья, замотанная в еще большее количество шелковых шарфов, чем обычно, набросилась на пирожные с кремом так, словно не ела десять лет, а лорд Гастингс – в куда более нарядном, чем ранее, пиджаке из твида, не подходившем к испачканным грязью брюкам, – ухватил огромный ломоть ветчины.

Единственным взрослым, не полезшим в толчею, оказался мистер Кёртис.

Он устало сгорбился, небрежно сунув руки в изящные карманы, и вид у него был такой, словно ничего в этом мире его не волнует, хотя меня одолевало чувство, что он старается держаться подальше от дяди Феликса или мисс Алстон.

Что-то происходило, я ощущала это хорошо, нечто связанное с тем, что мы подслушали в лабиринте.

Уедет ли мистер Кёртис до того, как мы разберемся, в чем дело?

Я неожиданно вспомнила сцену между мистером Кёртисом и леди Гастингс, которую наблюдали мы со Стивеном. Что, если мистер Кёртис не уедет по собственной воле, или уедет, но расскажет лорду Гастингсу все о себе и леди Гастингс, в точности как он обещал?

Что тогда будет делать Дейзи?

Я так и не сообщила ей ничего, просто не нашла достаточно смелости.

– Дайте мне знать, когда Битва За Булочки немного утихнет, – протянул мистер Кёртис и уселся в одно из расплющенных кресел, которые по приказу леди Гастингс бедняга Чапман притащил из библиотеки и расставил полукругом около двери.

Затем он вытащил из кармана золотые часы и принялся отсутствующе катать их в руках. Тетушка Саскья на мгновенье замерла, не донеся до рта недоеденную корзиночку с вареньем, и когда она уставилась на часы, ее глаза округлились от вожделения.

Но затем она отвернулась и вновь принялась за еду.

Свалка вокруг чайника продолжалась, и мне очень сильно хотелось в нее ввязаться, поскольку, как казалось, минул век с того момента, как мы ели салат и холодное мясо. Дорогой фарфор звякал и клацал – я заметила, как вздрагивает Чапман, – и все одновременно болтали и хватались за чашки.

– Чапман, не вмешивайся! Я буду Матерью и буду наливать! – весело закричала леди Гастингс. – Пустите меня!

Но все проигнорировали ее, кроме Чапмана, который отодвинулся так далеко от чайного стола, как только смог.

– О, по меньшей мере подайте чашечку чая мистеру Кёртису! – воззвала она, не обращаясь ни к кому в особенности. – Тут… о…

– У меня есть одна! – лорд Гастингс повернулся к мистеру Кёртису, держа в руках чашку: она была полна до краев и подрагивала, капельки сползали по бело-золотым бокам.