Читать книгу "Следствие разберется. Хроники «театрального дела» - Алексей Малобродский"

Костя, каким я его знаю, не вмещается в простые схемы и определения. Вундеркинд, он ещё школьником побеждал на компьютерных олимпиадах и выиграл конкурс персональных веб-страниц. Классический гик, он сутками не отрывался от монитора. Когда же случалось выходить из-за компьютерного стола, любопытный и общительный юноша неизменно оказывался в центре какого-нибудь экстравагантного приключения или отправлялся в экзотическое путешествие. Оказавшись в тюрьме, где недоступны никакие девайсы, он, подобно человеку-амфибии, выброшенному из уютного моря на неприветливую сушу, стал учиться дышать. Шариковой ручкой «печатал» мелкие аккуратные буквы в своих письмах и заявлениях, начал читать бумажные книги и, главное, общаться с очень разными людьми. Обладая структурным мышлением, склонностью к порядку и привычкой систематизировать информацию, учился быстро и хорошо, проявлял всеядность и открытость. Быстро усваивал алгоритмы отношений с сокамерниками и начальниками. А также осваивал корейский язык, основы иудаизма и каббалы (в тюремной библиотеке нашёлся Зоар и ещё несколько книг по теме), поэмы и прозу Пушкина, классическую музыку (телеканал «Культура»); увлечённо качал мышцы самодельными снарядами (связанные в батарею пластиковые бутылки с водой или загруженные солью джинсы со связанными штанинами). Ценил и старался поддерживать доброжелательную атмосферу в камере. Если по простодушию допускал бестактность в отношении кого-то из соседей, то переживал и стыдился. Он любил готовить чай, придумывал необычные рецепты и неожиданные сочетания. Будто аптекарь, он оценивал объёмы и пропорции чайного листа, апельсиновых корок, мёда, яблок… Лицо светилось вдохновением, какое мне случалось видеть у дирижёров в кульминации особенно удачного исполнения любимой симфонии. Смелое сочетание ингредиентов обусловлено отчасти ограниченными тюрьмой возможностями, отчасти острым желанием «маэстро» открыть новое в привычном, удивительное в обыденном. И, конечно же, доставить удовольствие публике. А если повезёт, со скромным достоинством принять заслуженное восхищение.

История, рассказанная им самим, кратко выглядит так. Азартный юный завсегдатай интернет-форумов был вовлечён старшим товарищем в работу на благо родины. «Товарищ», как нетрудно догадаться, оказался внедрённым в хакерское сообщество сотрудником ФСБ. Он не был уж вовсе пошлым провокатором, подобным создателям и разоблачителям «Нового величия». Возможно, десять-пятнадцать лет назад органы ещё стеснялись такой топорной работы. Офицер Дмитрий Докучаев, он же Илья, несколько лет под ником Forb вёл рубрику «Взлом» в журнале «Хакер», на форуме бравировал своей неуловимостью и мастерством. После вербовки именно он выдавал Косте задания, которые, постепенно усложняясь, стали требовать вовлечения новых людей. В дополнение к таланту программиста Костя обнаружил прекрасные организаторские способности. Увлекательная игра в конспирацию требовала организовывать взаимодействие так, чтобы участники процесса не были знакомы друг с другом и, выполняя отдельные локальные задачи, не видели бы очертаний цельного конечного продукта и не имели бы к нему доступа. Работу требовалось оплачивать. Средства похищались со счетов банков и организаций, которые указывал «старший товарищ». Выбор атакованных объектов кажется странным. Можно было бы фантазировать о том, что это часть большой секретной программы, в рамках которой жертвы чем-то провинились и несут справедливое наказание или же осведомлены о том, что их обирают, но не возражают, для того и созданы. Подробными объяснениями «товарищ» не утруждался, значительность и загадочность – известная особенность стиля, воображение само должно дорисовать картину и предложить объяснения. Кроме оплаты необходимого софта, оборудования и труда привлечённых сотрудников, большая часть похищенных денег передавалась куратору для благих, разумеется, целей. Название группировке Lurk дал одноименный вирус, к разработке которого группировка была причастна. С помощью этого трояна и других остроумных программ были не только похищены больше миллиарда рублей в российских банках, но и парализованы компьютерные сети десятков компаний по всему миру. После успешных атак «товарищу» передавался удалённый доступ, по его указанию производились модификация, блокировка, удаление, скачивание информации, выявлялись персональные данные сотрудников… Кульминацией этой работы, по версии рассказчика, стали взломы серверов Национального комитета Демпартии США и раскрытие переписки Хилари Клинтон. Весной 2016 года в результате масштабной спецоперации Козловский и полсотни соучастников были арестованы в разных городах России и СНГ. Сдали группу старшие товарищи из ФСБ. А вскоре были арестованы по обвинению в измене родине майор Дмитрий Докучаев (Илья), руководитель Центра информационной безопасности ФСБ полковник Сергей Михайлов и эксперт лаборатории Касперского Руслан Стоянов. Последний имел отношение к мнимому разоблачению группировки и лично участвовал в обысках. Одной из возможных причин внезапной немилости называется отказ от участия в разработке некой глобальной и весьма разрушительной программы. По другой версии, это часть сложной оперативной игры в истории о кибершпионской группе Cozy Bear, создание которой приписывают полковнику Михайлову. Следователи, не зная, как распорядиться показаниями, которые даёт Козловский, дважды отправляли его на психиатрическую экспертизу, разумеется, оба раза признавшую его полностью вменяемым и здоровым. В этой истории много загадок, скрытых мотивов и неизвестных участников. Мои симпатии однозначно принадлежат Косте. Хотя понятно, что симпатии или, напротив, неприязнь не могут служить аргументами там, где требуются безусловные доказательства. Можно ли оправдать преступление злокозненностью спецслужб или наивным прекраснодушием? Этот вопрос мучает моего друга, доброжелательного, искренне озабоченного всеобщим благом.

В СИЗО Костя женился. Пять лет до начала этой ужасной и запутанной истории они встречались с девушкой Аней. И только после ареста заключили официальный брак. Выйдя под подписку о невыезде, я специально приехал на ближайшее заседание в Мосгорсуд, чтобы познакомиться с женой Кости. Это хрупкий и одновременно сильный, преданный и стойкий человек. Вне сомнения, её решения и поступки продиктованы большой любовью.

Весной 2019 года Костю этапировали в Екатеринбург. Сейчас идёт судебное следствие.

Человеку в тюрьме важно понять, что жизнь, какой бы причудливой, уродливой своей стороной она ни повернулась, невозможно отложить на время, а вынужденную паузу заполнить одними воспоминаниями или планами на будущее. Нет, жизнь непрерывна, она продолжается каждую секунду. Просто, в силу обстоятельств, сейчас она вот такая. Дни, месяцы, а для кого-то и годы, проведённые в заключении, не удастся вернуть и повторно прожить так, как хотелось бы. Поэтому нужно жить сейчас. Это, в общем, банальное рассуждение, наверное, справедливо и по отношению к близким оказавшегося в тюрьме человека.

В камере 310 было много разных книг. С моим появлением к общественно-политическим и техническим изданиям, стихам Высоцкого, нескольким книжкам по иудейской мистике, словарям и учебникам английского и корейского языков, кипам журналов об автомобилях и вертолётах добавилась художественная и философская литература. Часть книг прислали Таня и друзья, часть по моей заявке принесли из библиотеки СИЗО. Библиотека была на удивление хороша. Её фонд, как я понимаю, годами складывался из книг, оставленных сидельцами. Книги не были систематизированы, учёт был поставлен дурно. Я предложил начальству свои услуги в инвентаризации и составлении удобного каталога, но инициатива не нашла отклика. Было запрещено получать больше четырёх книг одновременно. Когда возникали напряжённые отношения между нами и начальством, то в наказание охрана пыталась ограничить количество книг в камере, независимо от того, получены они из библиотеки или принадлежат заключённым. По опыту было известно, что личные книги, хранившиеся на складе, иногда приходилось ждать неделями после написания заявки об их получении. Поэтому за возможность хранить книги при себе мы воевали отчаянно. По моей инициативе мы начали практиковать коллективные чтения вслух: проза, поэмы и маленькие трагедии Пушкина, стихи Бродского, Веничка Ерофеев… Почти ежедневно действовал своеобразный лекторий. Каждый из нас обладал какой-то особой компетенцией: искусство, политика и бизнес, автомобили и вертолёты, цифровые технологии. Находя в соседях благодарных слушателей, мы с удовольствием делились своими познаниями и рассуждениями.