Читать книгу "Инженер. Часть 2. Поиск - Евгений Южин"

— Значит, мое согласие не требуется?

— Хватит, Илья! Это имущественная сделка. Первым мужем тебе никогда не быть!

— Так все же, мое согласие требуется?

— Идиот. Для любого мужика на Мау брак со скелле — высшая привилегия, ради которой они пойдут на что угодно. Только им никто не предлагает его. Это как билет в счастливую жизнь, который все хотят, но не знают, как его получить. Это то, что мы, скелле, даруем избранным по разным причинам. Иногда это любовь, но чаще это соглашение, сделка, контракт. Имущество приемного мужа скелле неотчуждаемо от семьи скелле. Понимаешь?

— Я тут встречал разных мужиков, как ты выразилась. Так вот, ни от одного я не слышал о таком счастье, ни один не мечтал о жене-скелле. Может, они тоже идиоты?

— Вряд ли. Просто они знают, что этому не бывать.

— Ана, я повторюсь, ты не просто мне нравишься, ты не просто редкая красавица и снишься мне по ночам, но ты мне близка и дорога как человек, с которым я много прошел, преодолел, который стал частью меня самого. При этом — я с Земли. Ты это знаешь, ты видела Землю. Для меня брак — это любовь. На Земле тоже было время, когда любовь при заключении брака не принималась в расчет. Наверное, это и сейчас бывает. Но даже тогда люди, вступая в брак, думают о семье, о детях. Семья без детей — это несчастье. А брак ради имущественных отношений — это фикция, которую на Земле используют, как правило, для нечистоплотных целей. Для меня согласиться на это означает предать то, как я был воспитан. Зачем тебе мужик, как ты выразилась, Мау, когда рядом есть настоящий инопланетянин — я. Может быть, однажды я предложу тебе стать моей женой. Просто, чтобы жить вместе, растить детей и вместе встретить старость. Но приемным мужем я не буду. Даже у скелле.

Ана молчала, затем неожиданно выдала:

— Я не хочу с тобой спать!

— Господи! Она думает, что любовь — это спать. Ана, милая, любовь — это готовность жертвовать собой ради другого человека. Понимаешь? Это, кстати, и часть нашей религии. Вот этот крестик, который для вас что-то вроде паспорта, — это символ того, что я следую этому правилу, честнее сказать, что я пытаюсь ему следовать.

— Я не понимаю. Мое предложение определенно выгодно для тебя. Оно при этом не требует от тебя никаких дополнительных обязательств. Спать ты можешь с кем угодно. Или любить кого угодно. Так в чем проблема?

— Я тоже не понимаю. Точнее, я понимаю тебя. Тобой двигает мотив сохранения имущества, ну и частично прикрытие делового партнера. При этом ты не понимаешь, что двигает мною. Почему я отказываюсь. Еще раз попробую объяснить. К кому ты обратишься в случае смертельной опасности: к деловому партнеру или к тому, кто тебя любит?

Девушка, надувшись, упорно продолжала:

— Можно быть деловым партнером и одновременно любить человека.

— Как по мне, то это выглядит оскорбительно для человека, который тебя любит. Представь себе, как бы это выглядело, если бы ребенок просил у матери формально оформленного соглашения по заботе, защите и уходу за ним. Мол, любовь — это хорошо, но давай-ка все правильно оформим. С нотариусом и прочим.

— Илья, остановись. Возможно, я задела какую-то чувствительную деталь в земной культуре. Если это так, то я сожалею об этом. Но для меня все выглядит так, как если бы я предложила оформить дом, а услышала лекцию о любви и верности.

— Ты права. Извини, твое предложение было неожиданным. Нет.

— Что — нет?

— Я не согласен. Мне достаточно имени Садух, я полагаю, — немного помолчав, я добавил: — Пожалуй, меня в самом деле занесло. С другой стороны, мне еще никогда не делала предложения инопланетная принцесса. Думаю, ты можешь оценить счастье, посетившее меня в этот момент, и извинить мою несдержанность.

— Вернемся к этому позже. Я считаю, что это необходимо. Если все пройдет по плану, то мы расстанемся, я не смогу тебя прикрывать, и положение члена семьи было бы неплохой страховкой. И я не принцесса, я — скелле. Что касается счастья, то, похоже, ты его не в состоянии оценить, пока.

— Ладно, ладно. Семейные разборки на ночь глядя — неувядающая классика.

— По-моему, до ночи еще далеко.

— Это здесь далеко, а по моим личным часам пора бы уже отправляться спать.

— Отоспишься еще.

Не сказав больше ни слова, Ана развернулась и зашагала дальше.

Глава 11

Очень хотелось есть, но питательных батончиков, которыми мы запаслись еще на Земле, уже не было. Единственной доступной едой оставалась неполная банка порошка спортивного питания, раствором которого мы и спасались последние два дня. В плащ-накидках защитной расцветки, приобретенных нами в рыболовном магазине, мы выглядели чужеродными спецназовцами — цвета и мазки, которые должны были нас маскировать, совершенно не соответствовали местной флоре. Тем не менее, свою главную функцию они прекрасно выполняли, спасая нас от гнусного мелкого дождика, который сыпался с неба тем чаще, чем ближе мы придвигались к подножию гор.

Сейчас мы стояли у основания высокой каменной осыпи, на вершине которой просматривался нижний высокий монумент сооружения древних. Еще выше, где-то за толщей то ли тумана, то ли мелкого дождя, должна была располагаться площадка с пирамидой, рядом с которой мы бросили наш самолет. С этой точки было непонятно, достигли ли мы нашей цели, или это другой монумент из серии, выше или ниже вдоль кромки горной цепи. Единственный способ выяснить это — подняться на площадку. Осыпь, хотя и выглядящая громадной, с высоты площадки не производила впечатления серьезного препятствия, отсюда же, снизу, она была пугающей — беспорядочный навал камней всех размеров и форм покрывал ее от основания до вершины. Радовало только то, что размер камней с высотой уменьшался, и снизу казалось, что последние десятки метров наверху будут легкой прогулкой.

— Ну, что? Двинули? — спросил я, не оборачиваясь. Ответом была тишина. Я посмотрел на мою спутницу, капюшон той кивнул, из его недр что-то буркнуло.

— Значит, пошли. Только потихоньку, осторожно. Торопиться нам уже некуда. Если ошиблись, то махнем обратно на Землю, — после паузы я добавил: — Если получится.

Соседний капюшон промолчал, и мы начали подъем. Идти было тяжело — камни под ногами легко шевелились, камни над головой подозрительно отзывчиво покачивались, реагируя на наши шаги, мелкая галька легко и охотно ехала под давлением кроссовок, грозя затянуть и нас в увлекательное путешествие вниз. Тем не менее, мы продвигались. Выше по склону грунт стал устойчивее и ровнее, но, несмотря на это послабление, подъем занял часа два.

Прямо над нами нависла скала, бывшая основанием для площадки, справа уходил куда-то в туман нижний монумент. По счастью, вокруг скалы осыпи не было, и мы двинулись в обход в поисках выхода наверх.

Я откинул капюшон. Надо было охладить голову, и не только потому, что подъем основательно измотал. На площадке по-прежнему стоял наш самолет. Видимо, никто его не нашел, никто не приходил сюда, разыскивая нас, хотя времени на это, очевидно, было более чем достаточно.