Читать книгу "Роман с последствиями - Энни Уэст"

Женщина решила замаскировать страх гневом:

— Недоверие — твоя характерная черта, Алессандро.

Его желание получить официальное доказательство отцовства стало для нее пощечиной.

Особенно если учитывать, что Алессандро Маттани был ее единственным мужчиной.

Ее опалили горящие зеленые глаза.

— Недоверие лучше легковерности, — отрезал он.

Глава 7

Спустя три дня Кэрис вызвали в президентский люкс. Старший менеджер, Дэвид, передал ей это известие, озадаченно взглянув на подчиненную. Щеки ее покраснели.

— Перемещаешься в высший свет, Кэрис? — тихо спросил он.

Она чувствовала, что и остальной персонал тайком наблюдает за ней. Прошедшие несколько дней, после того как Алессандро решил сделать тест ДНК, Кэрис все время была на нервах.

Глотнув воздуха, женщина распрямила плечи и неторопливо направилась к лифту.

Должно быть, Алессандро получил результаты теста. Именно поэтому он ее и вызвал. Наверняка синьор Маттани заплатил за скорость.

От волнения у нее свело судорогой живот.

Как он поступит теперь, узнав, что Лео его сын?

Этот вопрос преследовал Кэрис даже во сне. Она просыпалась абсолютно разбитой.

Дворецкий, ждущий у двери, улыбнулся ей. Видел ли он, как она в отчаянии выбегала из номера несколько дней назад? Высоко подняв голову, Кэрис заставила себя улыбнуться в ответ и вошла в президентский люкс.

Кэрис ощущала себя маленькой и ничтожной, подходя к высокому молчаливому мужчине.

Он чувствовал себя как дома среди такой роскоши, а она — нет. Кэрис была совершенно обыкновенной. Она поняла это давным-давно — до того, как Алессандро соблазнил ее и заставил на краткий и безумный миг поверить в чудо.

— Кэрис! — Звук его низкого, чуть хрипловатого голоса был сродни чувственному прикосновению к ее коже.

— Алессандро! — Она кивнула. — Ты потребовал, чтобы я пришла?

Он чуть наклонил голову, пронзая женщину оценивающим взглядом:

— Я попросил тебя прийти.

— Пойми, когда просьба поступает из президентского номера, персонал подскакивает на месте.

По какой-то причине Кэрис почувствовала себя в безопасности, подчеркнув огромную пропасть между ними.

— Пожалуйста, присядь.

К ее удивлению, Алессандро указал на стул с высокой спинкой у антикварного письменного стола. Она бросила на него удивленный взгляд, но подчинилась. Лучше стул, чем располагающие к интимности диваны и кресла. Только усевшись, Кэрис заметила лежащие на столе бумаги:

— Значит, ты получил результаты тестов.

— Получил.

Она ничего не поняла ни по его тону, ни по выражению лица. Был ли он разочарован, рассержен или взволнован тем, что у него появился сын?

— Кофе, Робсон, или… — Алессандро поймал ее взгляд. — Ты предпочитаешь чай?

— Ничего, спасибо. — Кэрис было не до еды.

— Это все, Робсон. — Алессандро подождал, по ка дворецкий уйдет, затем снова повернулся к женщине.

Он не присел на стул, а прислонился к письменному столу, скрестив на груди руки. Кэрис уловила аромат его одеколона. Жаль, что он не собирается отодвинуться, она рискует попасть под его чары.

— Чего же ты хочешь, Алессандро? — После нескольких дней молчания он приказал ей прийти. Это приводило Кэрис в бешенство.

— Нам нужно кое-что уладить. И ты должна подписать вот это. — Он указал на документ на столе, затем, не сводя с нее глаз, полез в карман пиджака. — Можешь воспользоваться ею, когда прочтешь. — Мужчина небрежно положил на письменный стол, рядом со стопкой документов, золотую авторучку.

Кэрис взяла бумаги. Лабораторных результатов анализа она не увидела. Перед ней были страницы с многочисленными параграфами, набранными мелким шрифтом.

Ее сердце оборвалось. Она попробовала сосредоточиться на первом параграфе, но строчки заплясали перед глазами.

Проклятие! Взяла ли она очки? Кэрис порылась в кармане жакета, ощущая на себе пристальный взгляд Алессандро.

— Что я должна подписать?

— Добрачное соглашение.

— Что? — Из онемевших пальцев Кэрис выскользнули очки для чтения, она повернулась к Алессандро.

— Соглашение, устанавливающее права обеих сторон…

— Я знаю, что такое добрачное соглашение. — Она глубоко вздохнула, ибо внезапно ей стало трудно дышать, а сердце учащенно забилось. — Нам оно не нужно. Это для тех, кто собирается пожениться.

И тут Алессандро улыбнулся. Не усмехнулся, а действительно улыбнулся — слегка изогнул губы, выражая то ли изумление, то ли нетерпение, то ли раздражение.

Однако взгляд его по-прежнему буравил ее подобно лазеру.

— Оно нам необходимо, Кэрис, — категорично произнес он. — Потому что мы с тобой поженимся.

Алессандро протянул руку и провел пальцем по щеке женщины. Огонь опалил ее кожу и лишил с трудом выработанного самообладания.

— Это единственно возможный выход. Ты должна была бы сообразить, что мы поженимся сразу, как только я узнаю, что этот ребенок — мой.

Молчание длилось вечность. Кэрис смерила его ошеломленным взглядом. Затем воскликнула:

— У этого ребенка есть имя, черт тебя побери!

Кэрис отпрянула, вскочила со стула. Она встала перед Алессандро, непокорная и разъяренная, ее грудь тяжело вздымалась.

— Не смей говорить о Лео так, будто он… товар!

Матерь Божья! Кэрис была потрясающа: глаза сверкают, на чуть округлых щеках играет густой румянец, она излучает энергию.

Алессандро снова ощутил возбуждение. В этот миг он забыл о том, что принял решение жениться на этой женщине под давлением фактов.

Кэрис будет принадлежать ему. Альтернатива неприемлема.

Он получит и ее, и своего сына.

— Конечно, он не товар. Его зовут Леонардо. — Алессандро наклонил голову, наслаждаясь звучанием имени. — Лео Маттани.

— Нет! Лео Уэллс, а не Лео Маттани. И этого не изменить. Брак — нелепая идея, так что забудь о ней. — Кэрис вздернула подбородок.

Алессандро в очередной раз испытал прилив вожделения.

Какая женщина!

Какова она в постели? Алессандро вдохнул коричный аромат ее кожи. Он намеревался снова познать ту страсть, которой они предавались.

Конечно, он пошел на беспрецедентный шаг и предложил Кэрис жить с ним. Но, что самое главное, он позаботится о своем сыне.

Алессандро охватило мучительное воспоминание о собственной матери, которая, не задумываясь, бросила своего «дорогого Сандро». Эгоизм одержал победу над материнским инстинктом. Она ценила свои непристойные желания и страсть к богатству больше, чем заботу о сыне.