Читать книгу "Дневник Гуантанамо - Мохаммед ульд Слахи"

Я был достаточно зрелым, чтобы понять, что это гнилой лжец и человек без чести. Но он был главным, и мне приходилось слушать это вранье снова и снова. Я просто надеялся, что агентства начнут нанимать умных людей. Он правда думал, что кто-то поверит в эту чушь? Один из нас должен был быть идиотом. Он был идиотом, или он думал, что я идиот? Я бы больше его уважал, если бы он сказал: «Слушай, если ты не скажешь мне то, что я хочу услышать, я продолжу пытать тебя».

В общем, я сказал:

— Конечно, я буду честен!

— В каких террористических организациях ты состоишь?

— Ни в одной! — ответил я.

Он вновь надел на меня мешок и начал долгий разговор, полный унижений, оскорблений и угроз. На самом деле я не помню всего этого в точности, а может, я не был готов запоминать весь тот бред. Мне было очень больно, и я устал. Я пытался присесть, но он возвращал меня в прежнее положение. Я заплакал от боли. Да, мужчина моего возраста заплакал. Я просто не мог терпеть боль.

Спустя несколько часов Уильям отправил меня обратно в камеру, обещая больше пыток в следующий раз. «Это только начало», — сказал он. Я вернулся в камеру, уставший и напуганный. Я молил Аллаха спасти меня от него. Все следующие дни я жил в страхе. Каждый раз, когда Уильям проходил мимо нашей камеры, я отворачивался, чтобы не видеть его и чтобы он не увидел меня, следуя логике страуса. Он следил за каждым заключенным день и ночь и советовал охранникам, как обращаться с ними. Я видел, как он допрашивает одного из заключенных. Я не собираюсь пересказывать, что слышал о нем, я хочу рассказать о том, что видел своими глазами. Этим заключенным был подросток из Афганистана, лет 16 или 17. Уильям заставлял его стоять на ногах и не давал спать около трех дней. Мне было его так жаль. Каждый раз, когда он падал, прибегали охранники и, крича: «Никакого сна для террористов», — заставляли его подняться на ноги. Я помню, как я ложился спать, а когда просыпался, видел, что он все еще стоит как дерево.

Каждый раз, когда я видел Уильяма, мое сердце колотилось, а он часто бывал рядом. Однажды он отправил ко мне девушку-переводчика, чтобы она передала мне сообщение от него.

«Уильям надерет тебе зад».

Я не ответил, но про себя сказал: «Да остановит тебя Аллах!» Но вообще-то Уильям так и не выполнил эту угрозу. Вместо него на допросы меня стал забирать Майкл. Он был хорошим парнем, может, он чувствовал, что у нас есть что-то общее из-за языка, который мы оба знали. А почему нет? Даже некоторые охранники приходили ко мне, чтобы потренировать немецкий, когда узнали, что я разговариваю на нем.

Тем не менее он рассказал мне длинную историю.

— Я не как Уильям. Он молодой и вспыльчивый. Я использую только свои, гуманные методы. Я хочу рассказать тебе кое-что об истории Соединенных Штатов и о войне с терроризмом.

Рассказ Майкла был простым и поучительным. Он начал с американцев и пуритан, которые наказывали даже невиновных людей и топили их, и закончил войной с терроризмом.

— Здесь нет невиновных заключенных. Либо ты сотрудничаешь с нами, и мы оба получаем от этого выгоду, либо отправишься на Кубу.

— Что? Куба? — вскрикнул я. — Я даже не знаю испанского, и вы, парни, ненавидите Кубу.

— Да, но у нас есть американская территория в Гуантанамо, — ответил он и после этого рассказал еще о Теодоре Рузвельте и всяком таком. Я знал, что меня отправят еще дальше от дома, и мне это очень сильно не нравилось.

— Зачем вам отправлять меня на Кубу?

— У нас есть еще варианты, например, Египет или Алжир, но туда мы отправляем только очень плохих людей. Я ненавижу отправлять туда заключенных, потому что там их ждут страшные пытки.

— Просто отправьте меня в Египет.

— Ты точно этого не хочешь. На Кубе к заключенным относятся гуманно, и там есть два имама. Во главе лагеря стоит Минюст[11].

— Но я не совершал преступлений по отношению к вашей стране.

— Мне жаль, если ты говоришь правду. Это как если бы у тебя был рак.

— Меня отправят в суд?

— Не в ближайшее время. Может, через года три, когда мои люди забудут об 11 сентября.

Майкл продолжил рассказом о своей личной жизни, но я не хочу писать об этом здесь.

Еще несколько раз я виделся с Майклом. Он задавал вопросы и пытался обмануть меня, говоря что-то вроде «Он сказал, что знает тебя!» о людях, о которых я никогда не слышал. Он взял адреса моей электронной почты и пароли. Еще он попросил сотрудников немецкой разведки, которые в тот момент были в Баграме, допросить меня, но они отказались, ссылаясь на то, что законы Германии запрещают им допрашивать иностранцев[12].

Все это время он пытался убедить меня пойти на сделку, чтобы меня не отправили на Кубу. Если честно, я бы предпочел отправиться на Кубу, чем оставаться в Баграме.

— Пусть будет так, — сказал я ему. — Не думаю, что могу что-либо изменить.

Странным образом мне нравился Майкл. Не поймите меня неправильно. Он был хитрым следователем, но по крайней мере он говорил со мной в соответствии с моим уровнем интеллекта. Я попросил Майкла перевести меня в камеру к остальным заключенным и показал ему раны от колючей проволоки. Он сказал: «В Баграме следователи могут делать с тобой все что угодно, они самые главные». Иногда Майкл давал мне попить, что я, конечно, очень ценил, особенно если учесть, чем нас кормили. Каждый раз это были холодные сухие пайки и сухой хлеб. Втайне я передавал свою еду другим заключенным.

Однажды ночью Майкл познакомил меня с двумя следователями, которые допрашивали меня о заговоре. Они говорили на плохом арабском и были очень враждебно настроены. Они не разрешали садиться и угрожали мне. Майклу это не понравилось, и он сказал мне на немецком: «Если хочешь сотрудничать, сотрудничай со мной. Эти парни — ничто». В тот момент я почувствовал себя лотом на аукционе, который достанется самому щедрому покупателю.

В общем блоке мы всегда нарушали правила и разговаривали со своими соседями. У меня было три непосредственных соседа. Первый — афганский подросток, похищенный по дороге в Эмираты, где он раньше работал, что объясняло его акцент. Он был очень забавным и всегда мог меня рассмешить, хотя за девять месяцев в заключении я почти забыл, что значит смеяться. Проведя выходные с семьей в Афганистане, он отправился в Иран, откуда потом поплыл на лодке в Эмираты. Лодку задержали Соединенные Штаты и арестовали всех пассажиров.