Читать книгу "Сезон мести - Валерий Махов"

Ты явление с продолжением, Ты событие по наитию, Появляешься с наслаждением, Исчезаешь так удивительно.

Ты на мясо забьешь мечту мою, Все испортив улыбкой грустною, Ты комедия, когда думаю; И трагедия, когда чувствую.

Ты исчадье чужого комикса, Сказок детская очарованность, Группа риска и группа поиска, Ты неловкость моя и скованность.

Беспредельно отняв законное, Ты мне шанса не дашь, наверное, Вслед за чувствами силиконовыми Наступают разлуки нервные.

За разлуками начинается Пустота, а за ней — беспамятство, Разум мой помутился, кажется, Святотатство приняв за таинство.

Набекрень нимб, в экстазе съехавший, Я поправлю рукой дрожащею, От любви твоей не до смеха мне, А до омута до ближайшего.

Из маниакально-параноидальной задумчивости Антона вывел восхищенный возглас Лены:

— Игорь, неужели это твои стихи?

— Да, — смущенно ответил Костромин, — мои, а что, правда понравились?

— Если посвящены мне, то да, если нет, то графомания, — игриво ответила тонкая ценительница поэзии.

Антон был на грани нервного срыва. Он мечтал о том, чтобы из темных извилин промозглой городской окраины повыскакивали бы бандиты и насильники. Вот тут бы Лена и увидела, кто настоящий, а кто слегка обиженный художник.

— А как тебе вот это? — прижимаясь к Костромину, поинтересовалась юная инквизиторша.

Антон мысленно снял с предохранителя табельное оружие и ускорил шаг.

Лето уйдет, зови не зови, И не вернется к нам. Осень моей непростой любви Делит все пополам.

Это тебе, ну а это — мне, Это возьмем вдвоем. И побреду, как слепой во тьме, С пьяным поводырем.

Я не хотела, видно, сама, Чтоб ты ушел в тот раз. Подкараулит где-то зима И спеленает нас.

Даже в веселых и смелых снах Цепи нам не порвать… Как я хочу, чтоб скорей весна Третьей легла в кровать.

— Королева, я в восхищении, — голосом мистического булгаковского персонажа проворковал Игорь.

Антон, не помня себя от злости, собрал в кучу остатки снесенной этим поэтическим ветром крыши, неожиданно для самого себя забежал вперед и, загородив коллегам дорогу, на одном дыхании выпалил свой искрометный экспромт:

Поэты что наркоманы, Зависимые от дозы. Дерьмом набиты карманы, Фальшивы слезы и позы.

И если на боль и чувства Реальных ответов нет, У творчества и искусства На паперти спит поэт.

И мысленно снова поставил на предохранитель свое табельное оружие. Шекспир заскучал.

— Злой ты, Антон. Уйдем мы от тебя… — Лена еще сильнее прижалась к Игорю.

Дежурство прошло спокойно, без всяких эксцессов. Всю дорогу домой Лена не проронила ни слова. У дома бросила «пока» — и растворилась в подъезде, оставив Антона один на один со своей неразделенной страстью.

Господи, дай мне силы.

Глава 25

В кабинете председателя совета директоров Голицына Вадима Януарьевича раздался звонок. Удивление в голосе секретарши вывело хозяина кабинета из философски сонливого состояния, заставив отказаться от созерцания такой прозрачной и открытой личной жизни рыбок в аквариуме.

— Вадим Януарьевич, вас спрашивает некто Гаджиев. Я сказала, что у вас совещание, но он требует срочно соединить.

Вадима передернуло. Он совсем забыл о том, что сегодня должна быть встреча с этим неприятным типом, и коротко бросил секретарше:

— Соедините.

На том конце невидимого провода трубка зафонтанировала восточными прибаутками:

— Здравствуй, дорогой, здравствуй! Передай своей секретарше, что орел с любой высоты видит певчую птичку. Если меня с ней не познакомишь, кровным врагом на всю жизнь, слушай, будешь! Аллах свидетель, голос у нее, как ручей горный, чистый и светлый. Вай-вай, Вадим, какой ты счастливый, какой счастливый!

— Успокойся, Джахар, успокойся, она свидетельница Иеговы, им по вере нельзя знать других мужчин, кроме мужа!

— Эх, Вадим, Вадим! Ты знаешь, почему утро правоверного мусульманина начинается со слов молитвы: «Благодарю тебя, Аллах, за то, что не создал меня женщиной»? Чтобы с того момента, как проснулся, и до того момента, пока не уснул, мог бы служить им верой и правдой! Да и что это за вера такая, что любить не разрешает? Неправильная вера, жестокая.

— Ладно, ладно, Джахар, о вере мы еще поговорим, давай о деле.

— Вот всегда так. Ну ладно, ладно, давай. Жду тебя сегодня в «Бухаре» в четырнадцать ноль-ноль. Пить вино будем, плов, шашлык кушать будем, о деле, о любви, о вере говорить будем. Будь здоров, дорогой.

Вадим положил трубку, нервно закурил и, прикрыв глаза, вспомнил тот первый роковой день, когда выдал своему другу Саше Суворовцеву так называемый «ночной» кредит. Между банкирами-профессионалами существует такая форма взаимовыручки. Пока идет проверка одного банка — другой дает ему наличные активы на время этой проверки. После проверки их благополучно возвращают обратно. Но случилась трагедия. Сашку убили, и тайна «ночного» кредита ушла с ним в могилу. В хранилище образовалась «дыра», и Вадим чуть не сошел с ума, пока ему кто-то не подсказал обратиться к чеченской диаспоре. Джахар отнесся к проблеме с пониманием и дал нужную сумму на достаточный срок под небольшой процент. А взамен попросил о небольшой услуге, практически не криминальной. Трудоустроить пару родственников. И с этого дня жизнь Вадима превратилась в кошмар. Начальником кредитного отдела его банка стал человек, принятый на работу по рекомендации Джахара.

Вскоре и начальником службы безопасности стал человек с той же рекомендацией. А в дальнейшем заработала очень интересная схема по выкачке денег у акционеров банка. Банк стал выдавать кредиты под залог недвижимости и гарантии третьих лиц. Допустим, кто-то хотел продать недостроенный дом, либо хороший частный коттедж, либо приличный участок земли с небольшим строением — не в этом суть. Важно другое. Если реальная стоимость объекта составляла, к примеру, сорок-пятьдесят тысяч долларов, то приходившие к хозяину оценщики искусственно надували ее в три-пять раз больше и говорили: мы покупаем ваш дом, но у нас не хватает денег и придется взять кредит. В банке оформляли кредит на сто двадцать-двести тысяч долларов под залог этого дома и пачку документов фирм-гарантов с миллионными оборотами, которые на самом деле были фиктивными. Получив кредит, пару-тройку месяцев аккуратно платили процент, после чего предоставляли банку возможность разбираться с лицом, оформившим на себя кредит (а это, как правило, был человек без определенного места работы). К тому же банк становился счастливым обладателем неликвидной недвижимости. И кому после этого предъявлять претензии? У службы безопасности нет сыскного отдела, чтобы проверять надежность фирм-гарантов. А у кредитного отдела нет рентген-аппарата, чтобы проверить, будет ли платить этот конкретный клиент.