Читать книгу "Зимняя война. Дороги чужого севера - Александр Тамоников"

Батальоны растянулись на лесной дороге. Дистанция уже не триста метров, гораздо больше. Буксовала техника, тягачи с трудом вытаскивали застревающие в ухабах орудия. Практически одновременно вся колонна подверглась минометному обстрелу. Стреляли с флангов — и практически на всем протяжении колонны. Засада была серьезная — направление ответственное, и финны старались, как могли, чтобы не пустить Красную Армию к Кохтле. Все, что было ранее — внезапный отход егерского батальона из Путоярве, беспрепятственное прохождение полком половины пути — обрело железную логику и стало понятно даже безнадежному оптимисту — это элементы одной цепи. Заманить полк в ловушку и уничтожить! Первыми погибли саперы, проверявшие дорогу. Они даже не успели схватиться за оружие, полегли под метким снайперским огнем. Мина взорвалась под орудием, которое буксировал тягач. Станок переломился, заклинило замок. Оторвалась тяга, тягач ушел вбок и врезался в дерево. Танкисты в трехбашенном «Т-28» успели произвести выстрел вдоль дороги. Взрывом порвало гусеницу, машина завертелась. Капитан Покровский выхватил пистолет, прыгнул в канаву. Пуля сразила его на излете, перебила позвоночник, капитан извивался в канаве, задыхался… В колонне воцарилась паника. Красноармейцы убегали с проезжей части, валились в канавы, за деревья. На дороге оставались неподвижные тела, стонали раненые. Минометный обстрел прекратился, теперь стреляли автоматы, били снайперы. Между деревьями перебежали фигуры в маскхалатах, залегли. Финны вели прицельный эффективный огонь. Пехотинцы падали в снег в своих тонких шинелях. На дороге чадила подбитая техника. Несколько солдат под истошные крики офицера попытались развернуть полевую пушку — их выбили по одному. Офицеру досталось в первую очередь — рухнул навзничь на дорогу, уставился в небо злыми глазами. Щиток орудия не спасал — в бойцов стреляли и с другой стороны. В считаные мгновения на проезжей части не осталось живых. Уцелевший личный состав первого батальона жался к деревьям, живые лежали вперемешку с мертвыми, палили наобум из неудобных карабинов и винтовок. Людьми овладевало отчаяние. Практически весь офицерский состав был выбит — по офицерам снайперы стреляли в первую очередь. Заговорил ручной пулемет Дегтярева, но это было недолго — пулеметчик уронил голову, с нее слетел простреленный буденновский шлем.

— Батальон, занять круговую оборону! — ревел выживший в этом аду старший политрук. Плетью висела рука, перебитая в плечевом суставе, кровь стекала по виску. Команду дублировали командиры отделений. Но пользы от этих призывов было немного, перебегать и рассредоточиваться было некуда. Ряды редели. Забился в припадке второй пулемет, но тоже быстро замолк.

— В атаку, товарищи! — встрепенулся старший политрук. — Загоним эту нечисть обратно в лес!

Он первым поднялся и первым упал, успев нажать дважды на спусковой крючок. В чадящем танке ожил пулеметчик, открыл огонь по лесу. Но сектор обстрела был небольшой — порядка тридцати градусов. Красноармейцы послушно бросились исполнять последний приказ политрука — поднялись, побежали вперед, сжимая в руках винтовки. Их расстреляли, как мишени на стрельбище. Пехота дрогнула, не одолев и двадцати метров. Выжившие снова залегли, поползли обратно. Кто-то, рыча от ярости, выдернул гранату из подсумка и кинул вперед, но она запуталась в еловых ветвях, и упругий лапник, как теннисная сетка, отбросил ее обратно. Осколками ранило нескольких красноармейцев.

— Товарищи, отходим! — родилась у кого-то здравая мысль.

Люди стали подниматься и бежать вдоль дороги в южном направлении. Многие падали, сделав лишь несколько шагов. Финны подползали все ближе, пытаясь взять остатки батальона в клещи. Красноармейцы пятились, отстреливались, а финны продолжали методично вести огонь, сжимали круг. Те, что выжили, еще не знали, что обратная дорога отрезана — ее оседлали пулеметчики за изгибом проезжей части, терпеливо ожидая своего часа…

Во втором батальоне ситуация складывалась не лучше. Чадила искореженная техника, валялись тела. Но по окончании минометного обстрела уцелел каким-то чудом легкий танк «Т-26». Он делал попытки пробиться через заросли, но валил лишь молодые деревья, еще не успевшие закрепиться корнями в земле, сладить с крупными препятствиями танк не мог. Он отъезжал, сдавал назад, снова бился в чащу, как в запертую дверь. Гавкнула пушка, разразился трелью пулемет. Финны вели снайперский огонь по щелям в броне, пули рикошетили от стали, выли. Из экипажа кто-то уцелел, по крайней мере, танк продолжал передвигаться и вел огонь. Ему удалось пробиться сквозь кустарник. Замысел был ясен: добраться до противника, фланговым огнем поразить залегшую цепь. Но поднялась фигура в белом комбинезоне, бросила под танк гранату и быстро снова залегла. Машина вздрогнула, встала, объятая пламенем. В этой свистопляске выжил командир батальона майор Раевский, он получил контузию, но сохранил способность соображать и отдавать вразумительные приказы. Комбат сообразил, что затяжная оборона только сократит количество бойцов и ни к чему хорошему не приведет, и после того, как воспламенился танк, поднял людей в атаку. Восточная опушка была окутана смрадным дымом. Раевский приказал бойцам, лежащим на западной стороне, бросать гранаты, чтобы и там создать дымовую завесу. А потом выжившие кинулись в эту завесу, погибая под пулями — зачастую выпущенными своими же. Но они смогли добраться до окопавшихся финнов, схватились врукопашную — и в этой стычке ярость красноармейцев взяла верх. Финны, потеряв несколько человек, стали спешно отходить, их прикрывали пулеметчики.

Красную Армию никто не учил воевать в лесу в зимних условиях. Снег и бурелом служили неодолимыми преградами. А противник начал вести огонь с нового рубежа, взять который не хватало сил. Пехота заняла оборону, зарывалась в снег. Никто не видел, как с западной стороны дорогу перебегают люди в маскировочных халатах и запирают в лесу остатки батальона. Огонь в спину стал полной неожиданностью…

Выжившие решили пробираться через заросли в южном направлении. И нескольким десяткам удалось вырваться, добежать до третьего батальона…

Там в момент нападения находилось командование полка. Леса в этом месте отступали от дороги, и удалось наладить подобие круговой обороны. На пятачке скопилась основная автомобильная техника — полуторки, пара грузовых «ГАЗ-4», штабные «эмки». Два танка были подбиты сразу, но экипажам удалось увести машины с дороги и поставить на обочинах вдоль леса. Автомобили финны забрасывали бутылками с зажигательной смесью — эти эффективные «коктейли Молотова» финские предприятия производили в промышленных масштабах. «Эмки» чадили, но пару машин тоже удалось увести назад. Три полуторки встали полукольцом, и хотя они горели вместе с минометами и запасом продовольствия на трое суток, все же их остовы неплохо защищали от пуль.

Минометный обстрел оборвался быстро — нехватка боеприпасов у финнов была острой, но их автоматчики продолжали поливать из леса деморализованный батальон. Но атака все же захлебнулась, финны перестали наступать, понимая, что на открытой местности они не бойцы, и подбирались к краю опушки, продолжая вести огонь. В отличие от мин недостатка в патронах они не испытывали.

Третий батальон оказался полностью блокирован, две попытки вырваться из окружения успеха не принесли. Потери были чудовищные. Дрожал в конвульсии офицер по поручениям Минин. Осколок попал в живот, но лейтенант был еще жив и смотрел испуганными глазами на санитара, который пытался оказать ему посильную помощь. Держась за виски и тупо глядя перед собой, стоял на коленях полковой комиссар Решетов. Контузия была серьезная, он с трудом понимал, что происходит. За перевернутой «эмкой» пристроился взбешенный полковник Уматов и яростно крутил ручку настройки радиостанции. Рядом лежал труп связиста с оторванной ногой. Частично связь имелась, и полковник кричал, что полк попал в засаду, требовал подкрепления. Батальон держался из последних сил. Погибли комбат Сахнов и батальонный комиссар Брагин. Солдаты корчились за остовами техники, отстреливались из винтовок. Очевидно, финны лучше полковника знали, что подкрепление не придет, и сбавили накал стрельбы. Теперь стреляли только наверняка, одиночными выстрелами, метко выбивая солдат. Медленно поднялся майор Решетов, куда-то пошел, продолжая сжимать голову. Его повалил оказавшийся рядом солдат, от удара тот завертел головой, туго соображая, что произошло…