Читать книгу "Освобождение Калинина - Максим Фоменко"

250-я дивизия в тот момент своими 916-м и 918-м стрелковыми полками, а также одним батальоном 922-го сп вела бои за северную окраину деревни Кузьминское. Далее, судя по тексту приказа войскам 31-й армии, составленному спустя два дня по итогам расследования событий 6 декабря, произошло следующее:

«Поворот батальона 922 сп для помощи 5 сд по ликвидации фланговой группировки противника, 916 и 918 сп и даже командованием этих полков был понят как отход от дер. КУЗЬМИНСКОЕ, а вследствие отсутствия хорошо налаженной радиотелефонной связи между командиром дивизии и полками, а также в силу неудовлетворительного управления войсками, это неправильное понимание вовремя устранено не было.

Начавшийся в результате всего этого у дер. КУЗЬМИНСКОЕ вначале одиночный самовольный отход перерос в массовый отход этих полков. Командование 918 и 916 сп не только не пресекло в самом начале начавшийся отход, но оно само способствовало возникновению его, приняв решение о самовольном оставлении занятых рубежей у дер. КУЗЬМИНСКОЕ.

Инициатором этого решения был военком 918 сп ст. политрук Козлов. Военком же 916 сп батальонный комиссар Батраков в боях за КУЗЬМИНСКОЕ не участвовал и, находясь в тылу своего полка в дер. МЯТЛЕВО, по существу уклонялся от участия в наступлении подразделений полка»[80].

Именно в этот момент советские части были атакованы прибывшими немецкими резервами (прежде всего 1-ми батальонами 184-го и 216-го пп 86-й ид) насчитывавшими, по советским данным, «до полка пехоты при поддержке танков». Вероятнее всего, за танки были приняты прибывшие в район боевых действий самоходки 189-го дивизиона штурмовых орудий, поддерживавших пехоту. Помимо резервных батальонов 162-й пехотной дивизии, в район Чуприяновки приказом командования XXVII корпуса был переброшен 2-й батальон 427-го пехотного полка при поддержке 6-й батареи 129-го артполка и 1-й роты батальона истребителей танков 129-й пд[81]. Таким образом, «с бору по сосенке» немцам удалось создать весьма приличный ударный кулак.

Первые контратаки частей вермахта были зафиксированы ещё в 10:00, начиная с 11:00 они усилились. В 11:00–11:30 немецкая пехота была поддержана пикировщиками VIII авиакорпуса люфтваффе, причём, судя по одному из боевых донесений, досталось от них, в первую очередь, даже не 250-й стрелковой дивизии, а 920-му сп 119-й сд, по позициям которого прошлись аж 13 «штук»[82].

В условиях беспорядочного отхода частей 250-й сд немецкие контратаки быстро привели к катастрофе. В приказе генерал-майора В.А. Юшкевича сложившееся положение было охарактеризовано следующим образом:

«Во время неорганизованного отхода от огня контратакующего противника 916 и 918 сп понесли значительные потери в людском составе и некоторые потери мат. части.

Эти два полка принудили дивизию в целом отойти на исходное положение за реку Волга, оставив противнику занятую ранее территорию. Офицер ШТАРМа 31 при 250 сд капитан Зобнин не был в курсе обстановки на участке этой дивизии, и хотя отход двух полков имел место еще рано утром 6.12.41, донёс об этом ШТАРМу лишь во второй половине этого дня. Также и командование дивизии вовремя об этом Военному Совету не донесло»[83].

Следует отметить, что содержание приказа вызывает некоторые вопросы. Во-первых, 250-я сд не отошла целиком «за Волгу», в лесу восточнее Эммауса оставались 1-й и 2-й батальоны её 916-го сп (в них насчитывалось 34 и 44 человека соответственно). Судя по вечернему приказу № 33 командарма Юшкевича, этот район требовалось «прочно удерживать», следовательно, батальоны оттуда никуда не ушли[84].

Во-вторых, отход 916-го и 918-го полков происходил в течение длительного времени, а не только «рано утром». Например, деревни Мятлево и Ошурково, а затем и посёлок Эммаус немцы захватили к 13:40, по крайней мере, именно такое время было указано в оперативной сводке штаба самой 31-й армии[85].

Наконец, в-третьих, сам Юшкевич с 13:00 6 декабря, докладывая И.С. Коневу о ситуации в полосе своей армии, по поводу 250-й сд сообщил следующее:

«В 11:53 получил открытую шифровку от Степаненко. Последний докладывает, что противник силою до полка пехоты при поддержке танков атакует его из района Федосово на Кузьминское. Одно из его хозяйств отходит, просит помощи. Приказал: всеми мерами воспретить отход, перейти в контратаку, поднять имеющуюся авиацию. Выслал группу сильных работников с заградотрядом для приостановки отхода и расправиться на месте с лицами, допустившими самовольный отход»1. Чуть позже В.А. Юшкевич добавил, что «Степаненко откатился на рубеж Эммаус и лес восточнее». При этом командующий армией предлагал ввести в бой 262-ю сд.

Таким образом, командарм-31 узнал об отходе частей дивизии ещё до наступления «второй половины дня». Судя по всему, явные нестыковки содержания приказа и более ранних документов связаны с вполне понятным стремлением генерала Юшкевича объяснить командному составу (до командиров батальонов включительно) мотивацию наказания конкретных виновных в сложившейся ситуации, не вникая в глубину причин пусть локального, но всё же достаточно болезненного поражения.

Немецкая карта района Калинина.

На примере дивизии, как в зеркале, отразились тактические проблемы, являвшиеся общими для советских стрелковых соединений, массово укомплектованных пополнением из числа мобилизованных уже в военное время. Крайняя степень зависимости частей и подразделений таких дивизий от личностных качеств их командиров при отсутствии полноценного аналога немецкого унтер-офицерского корпуса часто делала полки и батальоны неустойчивыми в боях, особенно в случае если командир не проявлял (в силу разных обстоятельств) должной твердости в критической ситуации. Справедливости ради следует уточнить, что в условиях изматывающих сражений Московской битвы подобные случаи в декабре начали происходить и в вермахте.

Как выяснилось к 8 декабря, потери 250-й стрелковой дивизии оказались весьма внушительными. Наиболее сильно пострадал 916-й сп, лишившийся 348 человек убитыми, 190 ранеными и 9 пропавшими без вести. 922-й сп потерял 218 человек убитыми, 283 ранеными и 32 пропавшими без вести. Общие потери 918-го стрелкового полка составили 413 человек. В итоге, потери 250-й сд в одном бою составили почти 1500 человек. Помимо них, соединение лишилось семи станковых и 16 ручных пулеметов, а также двух минометов.