Читать книгу "Как я решила умереть от счастья - Софи де Вильнуази"

— Да, Лора мне тебя описала. Что будешь пить?

— Даже не знаю… А ты?

— Я бы выпил бокал «пино нуар».

— Прекрасно, я тебя поддержу!

Несколько долгих секунд мы смотрим друг на друга без слов. Просто пытка. Неловкое молчание сглаживают чужие голоса и музыка, в такт которой я по-дурацки дергаю головой, безуспешно имитируя беззаботность.

— Легко нашла?

— Да, я уже бывала в этом баре.

Официант приносит нам бокалы. Мы чокаемся, и я сразу делаю большой глоток.

— Если хочешь, можем потом закуску заказать, у них есть колбаски.

— Да, я знаю!

Отметив, что он вроде бы не пытается в ужасе удрать, я позволяю себе немного расслабиться.

— Значит, ты подруга Лоры?

— Вообще-то она моя ассистентка. Думаю, ты заметил, что мы с ней не совсем ровесницы. А ты ее откуда знаешь?

— У нас общие друзья. Я ведь тоже старше, пересек фатальный рубеж сорокалетия.

Мой бокал почти пуст. Он примет меня за пьяницу.

— Ты будешь то же самое?

— Не знаю, а ты?

— Я еще этот не допил, но почему нет.

Он делает знак официанту. Сразу видно завсегдатая. Сколько женщин он уже сюда привел? Сколько прелестных блондинок и рыжих кокеток? И сколько из них пришло без трусов?

— Мне много пить нельзя, я на мотороллере.

— Да? А мне можно, я на метро.

— Ты далеко живешь?

— Нет, на станции «Вольтер». А этот район всегда любила.

— И я, раньше у нас тут был офис, но мы переехали.

Разговор абсолютно плоский и скучный, как я сама. Но с чего-то же начать надо.

— А чем ты занимаешься?

— Работаю в торговом отделе одного маленького издательства, выпускаем разные путеводители. А ты?

— Я? Я без белья!

— Что?

Это разве я сказала? Меня парализует ужас. Я слишком быстро выпила бокал вина, а до него, между прочим, походя пропустила несколько стопок водки для храбрости. Да, позор в салоне Синди явно ничему меня не научил. Он расслышал. Конечно, расслышал.

— Я говорю, что на мне нет белья, — повторяю, склонившись к нему, чтобы никто больше не разобрал моих слов.

Его сердце громко стучит под рубашкой, его дыхание обжигает мне кожу. Я, как малолетка, дрожу от страха. Он целует меня в шею, глядя в сторону. Дрожу теперь от наслаждения. Он обнимает меня такой сильной, такой мужской рукой и увлекает к выходу, бросив, как в кино, купюру на стойку и подхватив мое пальто. Уже на улице, перед витриной бара, впивается мне в губы. Посмотреть со стороны — просто какой-то лысый целует худую сутулую брюнетку, а для меня это самые настоящие «Девять с половиной недель». Я таю в его объятиях, приникнув к нему всем телом, и тут же у него твердеет между ног, и мне трудно дышать.

— Ты говорила, близко живешь?

— А, да, недалеко.

— Можем к тебе поехать?

— Да.

— У меня мотороллер, я взял тебе шлем.

Он снова целует меня. Жар и холод, я как в ознобе. Лихорадочно застегиваю слишком тугой шлем. Чертовы волосы. Я, должно быть, вылитый хомяк, зато чувствую себя на двадцать лет. Нет, на четырнадцать. Никогда еще не возвращалась домой на двух колесах.

Я сажусь верхом у него за спиной и неловко прижимаюсь к ней. Только бы не свалиться. Не выдать, что у меня это в первый раз. Слава богу, темно и под юбкой ничего не видно. Прижимаюсь крепче. Я счастлива. Самый романтичный момент в моей жизни. «Титаник» отдыхает, у них там по сравнению с нами тихая рыбалка была.

— Ты как? Не замерзла?

Да я вконец околела, вся гусиной кожей покрылась, но мне плевать. Думаю только о том, что будет дальше. Еле сдерживаюсь, чтобы не целовать его спину в пальто. Потом, в тесном лифте, избегаю смотреть в зеркало, хочу себя забыть и вновь прилипаю к нему, ласкаю его джинсы. Он вот-вот взорвется. У двери запускает руки мне под платье — проверяет, наверное. Ягодицы мои как лед, а внутри у меня бушует пламя. Войдя в квартиру, сразу тяну его к спальне, не зажигая свет. Там, в баре, мы едва успели двумя словами обменяться, а сейчас набросились друг на друга, будто давние любовники. Поспешно срываем одежду при желтом свете уличных фонарей. Две тени беснуются в полумраке. Сумерки надежно укрывают меня от его глаз и от моих комплексов. В его руках я стала зомби, жадным до свежей плоти, желание сжигает меня, по жилам проходит ток. Я трусь об него, согреваясь мужским теплом, все во мне искрится от наслаждения. До чего же прекрасно ощущать себя живой! Не могу оторваться от его мягкой кожи, от его щекочущих волосков, от его горячего, жилистого, мускулистого, закаленного походами тела. Чувствую касание твердого пениса. Он великолепен! Слегка влажный и подрагивает от моих прикосновений, а Эрик испускает тихий стон. Мне нравится его пенис, такой нежный и прекрасный. Хочется его согревать, трогать, ласкать, целовать, заглатывать, впитывать, любить… Медленно тянусь к нему губами. Пенис Эрика завораживает меня, мне его так не хватало. Не думая ни о чем, глажу его щекой, губами, всем лицом. Эрик стонет громче и громче, а я забыла о нем, вижу и слышу только пенис, лижу его, чуть касаясь, целую, пробую на вкус — он отдает соленым попкорном. А потом я кидаюсь на него, словно охваченная безумным голодом, животным чувством. Хочу, чтобы он заполнил мой рот целиком, заслонил мне весь мир. Теперь слышны уже мои стоны. Я дошла до стадии полного одичания. Эрик накрыл лицо подушкой и глухо хрипит в гусиное перо. С удивлением замечаю, что моя кожа покрылась тонкой пленкой пота. Я занимаюсь любовью, как в первый и в последний раз. Как нимфоманка.

— Иди ко мне, — шепчу, изнемогая, — иди ко мне.

Эрик выныривает из-под подушки, опрокидывает меня, поднимает мне ноги и входит. Наконец-то! Я полна им до краев, я теперь не одна. Кончив, он вытянулся рядом на постели и нежно положил мою голову себе на грудь. По щекам у меня тихо потекли слезы, будто из прохудившегося крана, тонкой непрерывной струйкой. В носу защекотало, я не выдержала и всхлипнула.

— Все хорошо? — встревожился Эрик, заглядывая мне в лицо.

— Да. Извини. Я слишком чувствительна.

— Понимаю. А знаешь, так здорово было.

И вот тут я разражаюсь рыданиями. Выплескиваю все, не могу остановиться. Эрик растерян, не знает, что делать, и крепче прижимает меня к себе. Волна эмоций разрушила мои плотины и затопила его.

— Прости, — выдавливаю из себя, — сама не пойму, что со мной.

Зато понимаю, что испортила вечер, который до сих пор складывался неплохо, и от этого совсем теряюсь, захлебываюсь плачем. Бедняга Эрик похлопывает меня по спине и повторяет, что все хорошо, демонстрируя, таким образом, насколько все плохо. «Как же было здорово», — твердит он. И чем больше он меня утешает, тем сильней я плачу. Кажется, он первым из нас уснул.