Читать книгу "Отличное… где, с кем и как - Лена Ленина"

Персона позвонила сразу же по прилете и пообещала перезвонить, доехав до офиса. Была суббота, и, не услышав звонка даже спустя целых три часа, я набрала сама, поинтересовавшись, не стоит ли найти офис поближе. Персона, рассмеявшись, объяснила, что его просто захватили ожидающие его в офисе дела и люди. Так я узнала, что работоголики бойкотируют выходные.

В тот же день Персона, трогательно признавшись, что скучает, пригласила меня прилететь к ней, то есть к нему, в гости, в Москву. В романтическом порыве я взяла билет и, как всегда на время отъездов, оставила сыночка на попечение маменьки.

Первыми, кого я увидела по прилете в офисе, кроме секретарши, которая приветствовала меня такой улыбкой, словно хотела сказать, что поступила сюда на работу лишь в надежде когданибудь встретиться со мной, были его дети. Дети, в количестве двух человек и в возрасте (на глазок колеблющемся) около 20 лет, настороженно со мной поздоровались. Было очень лестно услышать, что он представляет меня как свою любимую девушку. Видимо, дети были опытными и продвинутыми, потому что они не бросились на меня с кулаками. А может быть, их материальная зависимость от папы Олигарха делала их сговорчивее и понятливее.

Его заместители оказались более дружелюбными и, как оказалось позже, сразу же стали делать ставки на то, как скоро мы расстанемся. Некоторые из них проиграли несколько лет спустя.

Так началась наша романтическая история, которая по интенсивности чувств, впечатлений и эмоций превзошла все мною пережитые, а заодно и все мною прочитанные в юности любовные романы. Я до сих пор зову его Любовочкой, правда, иногда оглядываюсь, чтобы не делать этого в присутствии мэров, президентов и других уважаемых лиц.

Это время можно было смело считать затяжным академическим отпуском. И если бы ктонибудь попросил меня поделиться с ним краткой информацией о моих планах на следующую неделю, на это ушло бы у меня не более пяти секунд. Я просто вручила бы ему чистый лист бумаги, а если бы этот некто пожелал иметь три копии доклада — то три листа. Потому как невозможно делать свою карьеру и следовать за любимым работоголиком по его извилистому пути, перелетая почти ежедневно то из ГонКонга в Лондон, то из Франкфурта в НьюЙорк через многочисленные офшорные зоны. И все это для того, чтобы зарабатывать себе на жизнь, понимая ее так, как это ему нравится, скажем, быть рядом со мной и дарить мне милые безделушки. Хотя, по мнению одного авторитетного американского журнала, изучающего чужие деньги, Любовочка входил в семидесятку самых богатых людей планеты и делал это посредством своих 350 фирм, в которых имел контрольный пакет. А вот я не люблю деньги, они загибаются на углах.

Частные самолеты, роскошные отели, яхты, личные острова, биржы, президенты и заискивающие престарелые советские звезды стали атрибутами и моей жизни тоже.

Но самое удивительное было то, что Любовочка был удивительно внимателен и нежен. Со временем он уже представлял меня даже посторонним как мать его будущих детей, а спустя много лет сказал на своем дне рождения одному министру, что я была женщиной, которую он любил больше всех в жизни. Мне, имеющей некоторое представление о моральноэтических нормах олигархов, такое его отношение было дороже любых подарков и роскоши, тем более что к последнему быстро привыкаешь.

Но два лидера, даже если один из них совсем начинающий, но от этого не менее амбициозный, не могут ужиться долго вместе. И, идя по дороге другого, хоть и любимого человека, ты вскоре начинаешь скучать по своей и искать ее повсюду.

Глава двадцать восьмая ТВЦ

О том, как щемит сердце треногой камеры

Началось все с одного телевизионного деятеля, которого я встретила в приемной у Любовочки, и его рассказ о производстве больно защемил в моем сердце какуюто телевизионную струну нерва, и я ностальгично затосковала о монтаже, сценариях и съемках. А проходивший мимо оператор с треногой от камеры так и вообще погрузил меня в сладкие воспоминания о производстве видеороликов и телевизионных передач.

Я уговорила Любовочку представить меня руководителю любого канала, дабы я могла изложить ему мой быстро родившийся новый проект. Первый подвернувшийся руководитель оказался президентом ТВЦ, как сокращенно именовали Телевизионный Центр люди, испытывающие затруднение с дыханием или просто экономящие время. Вот на этого президента я и обрушила свою накопившуюся творческую энергию. К сожалению, быть представленной олигархом не только полезно, но и вредно. Мою программу поставили в коммерческий отдел. Это означало, что не мне платят за производство гениальных передач, а это я должна найти спонсора, оплачивающего не только само производство, но еще и дорогостоящий эфир для размещения программы. Это также несправедливо, как продавать один и тот же хлеб в булочной богатым дороже, чем бедным. Отступать не в моих правилах, но и Любовочку просить найти спонсора было немыслимо, тем более что он и так нехотя знакомил меня с руководителем канала, как будто предчувствуя, что ничего хорошего ему это не сулит. Пришлось обрастать связями в Москве на предмет поиска рекламодателя, уговаривать первого попавшегося из них на финансирование нового проекта и затягивать пояса не только у себя (я, естественно, работала бесплатно), но и у режиссера с ни в чем не повинными операторами. Так родилась моя новая программа на ТВЦ «Деловая Лихорадка», которую я не только вела, но и вынужденно продюсировала. Идея программы была для меня не нова — я оседлала и пришпорила моего любимого конька — успешные люди и их формула успеха. Впоследствии список проинтервьюированных крупнейших российских предпринимателей пригодился для моего первого бестселлера на русском языке «Мультимиллионеры». Самыми первыми гостями программы стали некоторые бизнесмены из окружения Любовочки, а потом уже каждый из них знакомил меня со своими друзьями и знакомыми предпринимателями. Так снежный ком обрастал русскими снежинками, а моя телефонная книга стала ценным предметом для различных секретных служб и охотниц за олигархами.

Глава двадцать девятая Продюсирование «Парижских откровений»

О том, сколько стоит поболтать с Катрин Денёв перед камерой

Все чаще и чаще застревал комок в горле, когда я комунибудь говорила о сыне, будучи вдалеке от Парижа, и все чаще и чаще хотелось навсегда перестать летать на самолетах и зарыться лицом в постель, пахнущую ребенком. И я нашла выход. Компромиссом стала моя новая телевизионная программа для ТВЦ «Парижские откровения», которую можно было снимать в Париже в то время, когда сыночек ходит в школу. Зато утром я имела счастье давить ему полный витаминов апельсиновый сок, освободив маменьку от педагогических хлопот, от которых она отдыхала в своей собственной отдельной квартире с видом на Булонский лес, а вечерами смотреть с малышом и с подносом фруктов комедии и его любимые сериалы.

Трудность проекта заключалась в моей гениальной идее снимать великих французов у них дома. Ведь зрителям интересно узнать, в какой кухне завтракает, в какой спальне спит, в какой ванной моется и какой туалетной бумагой пользуется Великая Знаменитость. Да, зрителям было интересно вместе со мной и камерой заглядывать в звездный холодильник или разглядывать крема на полочке в душевой. Проблема лишь заключалась в том, что сами звезды, как правило, очень состоятельные люди, не стремились демонстрировать налоговым органам и квартирным ворам их Ренуаров и Пикассо на стенах. Не говоря уже о бытующих в шоубизнесе гонорарах за съемку со звездой. Эдак тысяч в пятьдесят евро за звезду уровня Депардье или Денёв. А мне канал не только не платил, но еще умудрялся просить, и это при том, что это был единственный телевизионный канал в стране, дополнительно к своим доходам финансируемый в объеме нескольких десятков миллионов долларов в год московской мэрией. Так что приходилось нечеловечески изворачиваться и ловчить, чтобы иметь звезд первой мировой величины, соглашающихся сниматься у них дома, и снимать и монтировать высокорейтинговую программу с еженедельной регулярностью. А так как бюджета платить звездам не было, то приходилось выстраивать семиэтажные бартерные схемы, помогая в порядке взаимообмена знакомым знакомых решать их проблемы. Так, комик Пьер Ришар был в конце длинной схемы выменян на бесплатный фотосеанс, режиссер Клод Лелуш достался за организацию дистрибьюции в России одной маленькой французской ювелирной фирмы, модельер ЖанКлод Житруа стоил организации контактов между ведущими модельными агентствами Парижа и Москвы, модельер Лолита Лемпика обошлась в три банки русской икры, Жак Дессанж — за цитаты в прессе, за кутюрье Пьера Кардена пришлось в качестве субботника сняться в фильме начинающего режиссера, и только королева трикотажа Соня Рикель досталась честно и напрямую после всего двух месяцев ежедневного обзвона и выдалбливания дупел в ее пресссекретаре.