Читать книгу "Последняя надежда - Сандрин Вольф"

Когда на город обрушился сильнейший ливень, по позвоночнику Оксы пробежал холодок.

Директор и юная ученица дошли до дверей кабинета естествознания. Месье Бонтанпи коротко постучал и вошел в класс. Ученики тут же вскочили с мест, противно заскрипев стульями по полу в точности, как недавно Окса.

«О-ля-ля! МакГроу это крепко не понравится… но мне от этого точно легче не станет», — подумала Окса, колоссальным усилием воли стараясь сделаться невидимой. Может, ее новые способности ей в этом помогут?

— Господин директор, чем могу…

— Господин МакГроу, я встретил в коридорах эту заблудившуюся ученицу и хотел убедиться, что она найдет свой класс, — перебил его месье Бонтанпи, умолчав об эпизоде в туалете.

— Мадмуазель Поллок не заблудилась, господин директор, я выгнал ее из класса, — сухо пояснил МакГроу.

— Прошу прощения? — переспросил месье Бонтанпи. — Похоже, я вас не расслышал, от этого ливня такой грохот…

МакГроу повторил сказанное громче, пытаясь перекрыть шум падающей на улице воды. Он был очень бледен, и было заметно каких усилий ему стоит сдерживать рвущееся наружу возмущение.

— И что же такого натворила мадмуазель Поллок, чтобы заслужить подобное наказание? — спокойным тоном продолжил месье Бонтанпи.

— Забудем об этом, месье, — процедил сквозь зубы белый от ярости МакГроу. — Сядьте на место, мадмуазель Поллок.

И впервые с момента появления директора, черный и зловещий взгляд МакГроу встретился с глазами Оксы, оказав на девочку эффект пощечины. Ее мозг сначала застыл, а потом взорвался. Боль оказалась такой сильной, что Оксе показалось, будто ее режущие удары буквально рвут на части ее мозг.

Внезапно раздался оглушительный громовой раскат, черное небо пронзил зигзаг молнии и погас свет.

— Силы небесные! — воскликнул месье Бонтанпи. — Пробки перегорели, только этого еще не хватало!

Гром оглушил Оксу. Воспользовавшись темнотой, в которую погрузился колледж, она выскользнула из класса через оставшуюся открытой дверь. По выходившим на двор трехуровневым галереям с колоннами гулял сильный ветер, и переполошившиеся ученики устремились к выходам из классов.

Окса подошла к перилам и уставилась в небо со смесью восторга и ужаса. Над ее головой нависли свинцовые тучи, время от времени наэлектризованный воздух сотрясали оглушительные раскаты грома, а двор и каменные статуи беспрерывно освещали огненные зигзаги молний.

— Это потоп! — воскликнул кто-то из учеников.

— Конец света! — крикнул на бегу другой, торопясь укрыться в классе.

А Окса не могла оторвать глаз от апокалипсического зрелища. Сила разбушевавшейся стихии соответствовала ее ощущениям, и, несмотря на свой испуг, она чувствовала полную гармонию с темным, рассекаемым молниями, небом.

— В жизни не видел такой сильной грозы! — произнес кто-то рядом.

Повернув голову, Окса узнала Мерлина.

— Жуть какая! — крикнул мальчик, стараясь, чтобы его было слышно. — Отойди, это может быть опасно!

Гроза продлилась недолго. Через несколько минут ливень прекратился, и тучи рассеялись, оставив за собой чистое ясное небо. Взволнованные ученики вернулись в классы, и уроки продолжились в весьма относительной тишине.

Окса плюхнулась на стул, и, осознав, что получила тройную амнистию — от Варвара, месье Бонтанпи и МакГроу, — поклялась себе даже не шелохнуться до конца урока.

На перемене предметов для разговоров было два. Конечно, гроза, следы которой были хорошо видны повсюду: мокрый двор усыпали осколки черепицы, а между брусчаткой образовались лужи. Вторым же объектом всеобщего внимания стала сама Окса. Многие видели, как она вернулась в класс в сопровождении директора, и слухи об этом моментально расползлись по всему колледжу.

— Ну, старушка, опять ты меня перепугала до икоты! — хмыкнул Гюс. — Никто так и не понял, что случилось, а в результате ты огребла по полной… Это несправедливо! Да… для особы, которая ненавидит быть на виду, это просто супер!

— Да знаю я, испереживалась уже вся… Это полная катастрофа… — несчастным тоном заявила Окса.

— Почему? — пристально глядя на нее, вмешался Мерлин. — Да тебя на руках надо носить за то, что смогла возразить МакГроу!

— Браво, Окса! — поздравил ее еще один присоединившийся к их группке ученик. — Ты высказала вслух то, что думают остальные! МакГроу и впрямь перегибает палку…

— Знаешь, думаю, в конце концов, он успокоится, — утешила ее Зельда. — Директор выглядел не больно-то им довольным. К тому же ты ничего не сделала!

— Ты тоже! — справедливо уточнила Окса.

Она чуть было не ляпнула, что МакГроу сам был неуклюж, «выронив» свой фломастер. Но на этот счет ее совесть была не очень чиста… и девочка предпочла не акцентировать внимания на этом инциденте.

— Это подло! — возмущенно добавил Мерлин.

Гюс виновато покосился на Оксу, а та только сильнее съежилась на скамейке.

Оставшуюся часть дня Окса изо всех сил старалась не привлекать к себе внимания и сосредоточиться на занятиях, включая и очередной урок у МакГроу. Последний сильно облегчил ей эту задачу, поскольку на протяжении всего урока вел себя так, будто Оксы вовсе не существовало. Он ни разу даже не взглянул на нее. И ни разу не сделал никому унизительного замечания.

Растерянные, но довольные этим ученики «Водорода» воспользовались неожиданным затишьем и прилежно слушали урок своего странного учителя.

— Месье Пуакассе и мадмуазель Поллок, останетесь и наведите тут порядок… — заявил МакГроу, едва прозвенел звонок.

Окса с досадой поглядела на Гюса. Денек выдался не только гнусный, но и бесконечный…

— Ничего, старушка! — шепнул ей приятель. — Увидимся в столовой, ладно?

— Ладно… — буркнула Окса.

Она собирала с парт мензурки, а Мерлин принялся мыть пипетки.

— Знаешь, что полагал Эйнштейн? — неожиданно спросил ее он.

— Нет, не знаю… — Окса была рада отвлечься.

— Так вот, это удивительно. Эйнштейн известен главным образом благодаря своей теории относительности, но этот человек был настоящим провидцем. Например, он довольно рано понял, что можно использовать солнечную энергию…

— Совершенно с вами согласен! — раздался голос МакГроу.

Окса застыла на месте, а Мерлин совершенно растерялся. Никто из них даже не слышал, как учитель вернулся в класс.

— И что же вас так заинтересовало у Эйнштейна? — продолжил МакГроу, просветлев лицом.

Складывалось такое впечатление, что простое упоминание великого ученого превратило жесткого и бескомпромиссного педагога во внимательного и пылкого человека, с интересом слушающего юного ученика.