Читать книгу "Петербургские женщины XIX века - Елена Первушина"

21 мая она выступила в Мариинском дворце с призывом: «Гражданки, все, кому дороги свобода и счастье России, спешите в наши ряды, спешите, пока не поздно, остановить разложение дорогой нам родины. Непосредственным участием в военных действиях, не щадя жизни, мы, гражданки, должны поднять дух армии и просветительно-агитационной работой в ее рядах вызвать разумное понимание долга свободного гражданина перед родиной… Для всех членов отрядов обязательны следующие правила:

1. Честь, свобода и благо родины на первом плане;

2. Железная дисциплина;

3. Твердость и непоколебимость духа и веры;

4. Смелость и отвага;

5. Точность, аккуратность, настойчивость и быстрота в исполнении приказаний;

6. Безупречная честность и серьезное отношение к делу;

7. Жизнерадостность, вежливость, доброта, приветливость, чистоплотность и аккуратность;

8. Уважение чужих мнений, полное доверие друг другу и стремление к благородству;

9. Ссоры и личные счеты недопустимы, как унижающие человеческое достоинство».

М. Л. Бочкарева

Близким же людям она говорила: «Я знаю, что женщина как воин ничего ценного не может дать Родине. Мы — женщины — только должны показать пример солдатам-дезертирам, как нужно спасать Россию. Пусть мы все погибнем — лишь бы они поняли свой долг перед Родиной! Дайте нам больше триумфа, проводите нас с музыкой. Вот все, что нам нужно — привлечь внимание!» Но батальон же Бочкаревой едва пережил боевое крещение. Генерал А. И. Деникин позднее писал: «Что сказать про „женскую рать“?.. Я знаю судьбу батальона Бочкаревой. Встречен он был разнузданной солдатской средой насмешливо, цинично. В Молодечно, где стоял первоначально батальон, по ночам приходилось ему ставить сильный караул для охраны бараков… Потом началось наступление. Женский батальон, приданный одному из корпусов, доблестно пошел в атаку, не поддержанный „русскими богатырями“. И когда разразился кромешный ад неприятельского артиллерийского огня, бедные женщины, забыв технику рассыпного строя, сжались в кучку — беспомощные, одинокие на своем участке поля, взрыхленного немецкими бомбами. Понесли потери. А „богатыри“ частью вернулись обратно, частью совсем не выходили из окопов».

Однако журналистка Рита Дорр, общавшаяся с ранеными женщинами из батальона писала: «…там были шесть сестер милосердия, которые пришли умирать за свою несчастную страну. Там была женщина-врач, которая до этого работала в больнице. Там были женщины-служащие, фабричные девчонки, служанки, крестьянки. Десять женщин сражались в мужских подразделениях.

У каждой была своя история. Я услышала не все из них, но я выслушала многие, каждая — история страданий, утрат или стыда за несчастную участь России.

Одна из девушек девятнадцати лет, казачка, хорошенькая, с темными глазами, оказалась совершенно брошенной на произвол судьбы после того, как у нее погибли в бою отец и двое братьев, а мать погибла во время обстрела госпиталя, в котором она работала. Батальон Бочкаревой казался ей безопасным местом, а винтовка — лучшим способом защиты…

Каждая из этих раненых девушек-солдат хотела вернуться на фронт. Если сражение было ценой свободы России, они готовы были сражаться и сражаться. Если они могли поднять мужчин в бой, они не хотели больше ничего другого, только иметь еще шансы сделать это снова. Раны — ничто, смерть — ничто по сравнению с честью и бесчестьем.

…Они говорили, что сражение — не самая неприятная работа, которую когда-либо им приходилось делать. Они говорили, что это не столько тяжело, разве что — более опасно, чем работать на фабрике или в поле…

Я хочу сказать, что страна, которая может производить на свет таких женщин, не может быть разрушена навсегда. Возможно, потребуется время, чтобы ей восстановиться от анархии, но она обязательно восстановится».

После Октябрьской революции батальон распустили. Бочкарева уехала в Англию, но вскоре вернулась в Россию, рассчитывая поднять женщин на борьбу с большевиками. В 1920 году ее арестовали и, вероятно, расстреляли чекисты (существуют разные версии, в том числе, что Бочкаревой удалось скрыться и она дожила до 1940-х годов).

* * *

Мария Бочкарева так же, как веком раньше Надежда Дурова, была награждена за храбрость Георгиевским крестом. Кроме нее ту же награду получили еще несколько русских женщин-воинов. Среди них адъютант Марии Бочкаревой, дочь адмирала Скрыдлова — Мария Скрыдлова, Антонина Пальшева, Антонина Потемкина, Наталья Комарова, вовевавшие в мужской одежде и под мужскими именами. Другими женщинами-воинами, сражавшимися на фронтах Первой мировой войны, были монахиня Анна Христофорова, казачки Александра Лагарева и Елена Чорба, подполковник Маргарита Коковцева, гренадер Клавдия Богачева. Кроме того, посмертно была награждена орденом Святого Георгия IV степени сестра милосердия Раиса (Римма) Иванова, после гибели офицеров принявшая на себя командование ротой.

Кроме батальона Бочкаревой летом и осенью 1917 года было сформировано еще 3 женских батальона и до десятка отдельных рот и команд. Но в боевых действиях участия они не принимали, а командовали ими офицеры-мужчины. Одному из них, Второму Московскому батальону, выпал жребий оказаться в числе последних защитников Зимнего дворца.

Позже с девушками, защищавшими Зимний, встретилась другая американская журналистка Луиза Брайант. Вот что она рассказывала: «Это была большая комната, где было десять девушек и десять кроватей, длинная скамья и русская печь. Девушки были рады гостье издалека. Мы сидели на скамейке и разговаривали большую часть ночи…

„Мы — девушки из маленьких городов. Некоторые пришли с благословением родителей, но большая часть — с их проклятием. Мы все были готовы умереть за революцию. Но мы были очень несчастны. Нас везде не понимали. Мы ожидали, что нас будут чествовать, как героев, а нас засыпали солеными шутками. Нас оскорбляли на улицах. Ночью мужчины стучались в наши бараки и выкрикивали непристойности. Большая часть из нас так и не добралась до фронта. Солдаты считали нас воинственными врагами революции, наконец они нас разоружили и распустили“.

Другая девушка сказала: „В ту ночь мы хотели покончить с собой, потому что нам ничего другого не оставалось. У нас не было одежды и нам некуда было идти, жизнь была невыносима. Некоторые из нас предлагали обратиться к большевикам, созвать конференцию и объясниться.

Мы хотели сказать им, что мы готовы пойти на фронт, чтобы драться на их стороне или на другой. Нашей целью было спасение России.

Но когда мы это предложили, то некоторые стали возражать и пытались заставить нас уйти к казакам. Мы были в ужасе, и тогда мы поняли, как нас обманули. Конечно, мы бы не пошли…“

„Тринадцать пошли“, — крикнула одна из девушек. „Но они были аристократками“, — сказала первая девушка с презрением…