Читать книгу "Рассвет - Стефани Майер"

Однако один из этих взглядов меня не то что смущал, а даже скорее тревожил.

Получеловеку-полувампиру Науэлю не с чего было проникаться ко мне уважением. Откуда он знает, может, я каждый день сражаюсь с полчищами вражеских вампиров и сегодняшнее противостояние для меня не подвиг? А он сидит и смотрит, глаз не сводит. Хотя, может, я ошибаюсь, и он смотрит на Несси. Тоже не легче.

Вряд ли он упустил из виду, что Несси — единственная среди ему подобных особа женского пола, не доводящаяся ему единокровной сестрой.

Джейкоб, похоже, еще не додумался. И, надеюсь, не скоро додумается. С меня на сегодня драк хватит…

Наконец вопросы к Эдварду иссякли, и от общего разговора все перешли к беседам между собой.

Я вдруг поняла, как устала. Нет, в сон меня, конечно, не клонило, но день выдался ужасно длинный. Хотелось покоя, чего-то привычного. Уложить Несси в колыбель, оказаться в родных стенах нашего крошечного домика.

Посмотрев на Эдварда, я внезапно почувствовала, что читаю его мысли. Ему сейчас нужно то же, что и мне. Отдохнуть.

— Отнесем Несси…

— Правильно! — согласился он и добавил, с улыбкой глядя на Джейкоба: — Наверняка вчера ночью не выспалась, такой храп стоял.

Тот ухмыльнулся и тут же зевнул.

— Сто лет не спал на кровати. Отец с ума сойдет от радости, что я в кои-то веки домой заскочил.

Я погладила его по щеке.

— Спасибо, Джейкоб!

— Всегда пожалуйста, Белла. Ну, ты и так знаешь.

Он встал, потянулся, поцеловал в макушку Несси, потом меня. Напоследок ткнул Эдварда кулаком в плечо.

— До завтра, ребята. Теперь, наверное, скукотища настанет?

— Очень надеюсь, — ответил Эдвард.

Мы тоже поднялись, я — плавно и осторожно, чтобы не потревожить спящую Несси. Как у меня отлегло от сердца, когда она заснула глубоким спокойным сном! Взвалить такую тяжесть на маленькие детские плечики… Хорошо, что теперь она может вновь стать ребенком, которому не грозят никакие тревоги и печали. Впереди еще несколько лет детства.

При мысли о душевном спокойствии я вспомнила про нашего «сапожника без сапог».

— Джаспер! — окликнула я уже на пути к двери.

Плотно зажатый между Элис и Эсми, сейчас он как никогда раньше вписывался в семейную идиллию.

— Да, Белла?

— А скажи мне, почему Джея Дженкса от одного твоего имени трясет?

Джаспер усмехнулся.

— Я пришел к выводу, что некоторые деловые контакты лучше держатся на страхе, чем на деньгах.

Нахмурившись, я дала себе слово, что с этого момента деловые контакты с Джеем Дженксом беру на себя, пока бедняга инфаркт не схлопотал.

С поцелуями и объятиями нам пожелали спокойной ночи и отправили в домик. Единственную тревожную ноту внес Науэль, проводивший нас таким выразительным взглядом, будто просил взять с собой.

На том берегу мы сбавили шаг почти до человеческого и рука об руку медленно двинулись к дому. Очумев от крайних сроков и часов X, хотелось просто брести и ни о чем не думать. Эдварду, кажется, тоже.

— Джейкоб меня, если честно, сегодня поразил, — признался он.

— Да, волки молодцы, постарались.

— Я не об этом. За весь день он ни разу не подумал, что, если верить Науэлю, через каких-нибудь шесть с половиной лет Несси станет совсем взрослой.

Я поразмыслила.

— Он ее по-другому воспринимает. Не ждет, считая дни, когда Несси вырастет, а просто хочет, чтобы она была счастлива.

— Это и впечатляет. Как ни тяжело, приходится признать, что ей мог достаться жених и похуже.

— Ближайшие шесть с половиной лет я об этом думать не намерена, — сдвинув брови, пообещала я.

Эдвард рассмеялся и вздохнул.

— Соперников у него, правда, будет пруд пруди.

Я сдвинула брови еще плотнее.

— Заметила. При всей моей признательности Науэлю, взгляды его меня пугают. И мне плевать, что Несси — единственная полувампирша, не связанная с ним кровным родством.

— Да нет, он не ее разглядывал. Тебя.

В общем, наверное… Мне тоже так казалось. Но с чего бы?

Я повторила вопрос вслух.

— Потому что ты жива.

— То есть?

— Всю свою сознательную жизнь — а он на полвека старше меня…

— Развалина!

— …всю свою жизнь он считал себя воплощением зла, убийцей. Его сестры своих матерей тоже погубили появлением на свет, но девушек это не тревожит. Жуан воспитал в них презрение к людям и чувство собственной избранности. Науэля растила Уйлин, которая в сестре души не чаяла. И вот, пожалуйста. В какой-то степени он себя буквально ненавидит.

— Жаль его…

— Теперь же, глядя на нас троих, он понимает, что принадлежать к бессмертным не означает непременно быть отмеченным печатью зла. А я воплощаю для него… идеал отца.

— Ты во всех отношениях идеал, — подтвердила я.

Эдвард фыркнул, но тут же посерьезнел.

— Так что в тебе он видит пример того, как жила бы его мать, если бы не погибла.

— Бедный Науэль, — пробормотала я со вздохом. Больше не буду его ни в чем подозревать, пусть смотрит сколько хочет.

— Не надо его жалеть. Теперь он счастлив. Сегодня он наконец смог себя простить.

Я улыбнулась, радуясь счастью Науэля, и вдруг осознала, что сегодня действительно счастливый день. Хотя и омраченный гибелью Ирины, а все равно безудержно радостный. Жизнь, за которую мы боролись, спасена. Наши родные снова вместе. У моей дочери впереди бесконечное прекрасное будущее. Завтра я поеду навестить папу, и он, увидев, что страхи в моих глазах сменились радостью, тоже будет счастлив. Кстати, он ведь, могу спорить, окажется там не один. Я мало что замечала в последние недели, но теперь ясно вижу, что к тому давно уже шло. С ним будет Сью (чудесная парочка — мама оборотня с папой вампирши), так что он больше не одинок. Я просияла от этой догадки.

Но самое главное и самое несомненное в этой затопившей меня счастливой волне — мы с Эдвардом вместе. Навсегда.

Никому не желала бы пережить то, что пережили мы в эти несколько недель, однако благодаря им я по-настоящему оценила свое счастье.

Домик в серебристо-голубом лунном сиянии дышал уютом и покоем. Мы отнесли Несси в кроватку и укрыли одеялом. Она улыбалась во сне.

Стянув с шеи подарок Аро, я зашвырнула колье в самый дальний угол. Несси поиграет, если захочет, ей нравятся блестящие побрякушки.

Мы с Эдвардом, взявшись за руки, дошли до нашей комнаты.

— Устроим праздничную ночь, — прошептал он, приподнимая пальцем мой подбородок, чтобы прижаться губами.