Читать книгу "Леди-послушница - Симона Вилар"

И только своим военачальникам неутомимый Генрих велел собраться на совет в малом зале. Пришлось подчиниться, хотя лорды и ворчали, что этот юнец изведет их своей неуемной энергией. Но Плантагенет приказал подать плотный ужин, принести вдоволь вина, и, в конце концов, пока большинство простых воинов отдыхали, полководцы занялись оценкой ситуации, решали, как быть дальше.

Херефорд, с еще примятыми шлемом волосами, небритый, усталый, пояснял, что хоть они и победили, но округа полностью разорена и не стоит забывать, что не так далеко находится сильное войско короля. Да и Юстас вскоре опомнится и захочет взять реванш. Сомерсет утверждал, что последние победы вдохновят многих сторонников Анжу, поэтому надо разослать письма с призывами, и их ряды пополнятся. Старый Солсбери кряхтел и твердил, что лучше им отсидеться в Девайзесе, раз уж замок оказался столь неприступным. К тому же на носу зима, что неминуемо приведет к перерыву в военных действиях. Однако это означало, что почти весь преданный Плантагенету юго-запад, разоренный и обескровленный, останется в руках у короля — за исключением небольших отвоеванных замков. Многих это не устраивало.

Пока все спорили и ругались, к Плантагенету прибыл гонец из-за моря.

— Это от моей матери! — обрадовался Генрих, едва увидев печать на свитке.

Лорды смотрели на него, пока он читал, но лицо принца, прежде такое оживленное, все больше и больше мрачнело.

— Что ж, подкрепления из Нормандии нам не дождаться, — за всех высказал догадку Патрик Солсбери.

Генрих взглянул на него из-под лезущей на глаза жесткой челки и мрачно кивнул. После чего отошел к камину и замер, глядя в огонь.

Увы, силы из-за моря, как всегда, оставались за морем… А ведь приди сейчас подкрепление от императрицы, у Генриха появился бы шанс отстоять завоеванные земли. Теперь же оставалась единственная надежда: слать гонца в Восточную Англию и просить… нет, требовать, чтобы сохранивший свои войска Гуго Бигод спешным маршем двигался на помощь.

С этим согласились все, только сам Генрих отмалчивался. Не поворачиваясь, словно потеряв интерес к происходящему, он сгребал в кучу уголья к центру очага.

И тут подал голос до сих пор молчавший Уильям Глочестер:

— Бигод навряд ли придет к нам на выручку. Он не покинет Норфолк, оставив у себя за спиной армию Эдгара Гронвудского.

— Но они же договорились разойтись мирно, — подался вперед Сомерсет.

Глочестер лишь криво усмехнулся, но остальные уже поняли: Эдгар не начинает войну, пока Бигод держится в стороне. Если же последний решится начать кампанию, верный Стефану Эдгар немедленно пойдет в наступление.

— И все же мы можем кое-что предпринять, — опять разомкнул уста Глочестер. — Эдгар Гронвудский не сдвинется с места, если узнает, что у нас в заложницах его дочь. Она ведь здесь?

— Леди Милдрэд Гронвудская в Девайзесе? — удивился Херефорд.

Ему никто не ответил; участники совета переглядывались. Глочестер невозмутимо крутил свои перстни и казался довольным. На него поглядывали с уважением: осторожный граф никогда не делал больших глупостей и потому имел репутацию умного человека, с которым стоит считаться. Вот и теперь рьяный Сомерсет радостно стал кричать, что находит его план превосходным. Ведь известно, что леди Милдрэд — единственное дитя барона Эдгара, он не посмеет рисковать ее жизнью и честью ради того, чтобы услужить Стефану.

Херефорд решил вмешаться: Милдрэд Гронвудская предназначена ему в невесты, и он не собирается разрывать удачную помолвку ради пользы военной кампании. К тому же могущественным лордам, воинам и стратегам, не сделает чести попытка прикрыться беззащитной юной девой.

— У вас есть план получше? — съязвил Патрик Солсбери.

Сомерсет добавил:

— Вы уверены, что вам так нужна эта помолвка, когда речь идет о победе или поражении?

А Глочестер с иронией заметил: что же это за обручение такое, при котором жених даже не имеет понятия, где находится его суженая?

Херефорд поглядел на сидевшего у огня Генриха. В этот миг в камине с шипением вспыхнула сырая смолистая щепка, взвились языки яркого пламени, осветившие лицо принца и его отсутствующий взгляд. Генрих в мыслях умчался слишком далеко и не прислушивался к спору.

— Милорд, — все же решил обратиться к нему граф, — вы слышали, что говорят эти люди? Видит Бог, это недостойное решение.

Генрих повернулся, но молчал.

— Милорд, Милдрэд Гронвудская моя невеста. Мы не объявляли еще о помолвке, но и я, и мои родные желаем этого союза. И как ее жених, я вынужден противодействовать решению этих лордов.

— Но дело идет об успехе всей кампании! — воскликнул горячий Сомерсет. — Когда решается судьба стольких людей, с чего заботиться об одной-единственной особе? К тому же никто не сомневается, что, узнав, где его дочь, гронвудский барон не станет препятствовать Бигоду и леди не подвергнется ни малейшей угрозе.

— Правда, после подобного барон Эдгар вряд ли сочтет Роджера Фиц Миля подходящей партией для своей наследницы, — потирая пряжку на ремне перевязи, заметил сэр Патрик.

— Вот именно! — кивнул Херефорд, по-прежнему не сводя глаз с принца. — Эта леди мила мне, я не желаю другой невесты. И разве моя верная служба вам не дает мне право, чтобы с моими интересами считались?

Но Генрих опять отвернулся к огню и вздохнул.

В это время вперед выступил до этого помалкивавший комендант Хью Пайнел.

— Осмелюсь заметить, что за время пребывания в Девайзесе Милдрэд Гронвудская ни разу не упомянула о будущем союзе с вами, милорд Херефорд. Более того, у меня создалось впечатление, что своим женихом она считает другого.

Херефорд не нашелся с ответом: лицо его стала заливать краска, и он был бы рад едва ли не провалиться сквозь плиты пола, лишь бы не ощущать эту иронию в глазах присутствующих. Глочестер даже изрек насмешливо:

— Quid Salomone sapientis? Attаmen infatuatur amoribus feminaruv…[106]

Херефорд был готов испепелить его взглядом. Сдержался, по-прежнему заявляя, что не примет участия в столь позорной сделке. Ему дружным хором ответили, что обойдутся без его одобрения, и тут же принялись обсуждать: когда отправить гонца в Норфолкшир, сколько это займет времени и когда они могут рассчитывать на подход отрядов Бигода.

В это время Плантагенет наконец оторвался от созерцания огня.

— Милорды, уже ночь, все вы утомлены и не можете рассуждать здраво.

Он сделал жест, отпуская их. Херефорд вышел последним и на миг задержался перед тем, как закрыть дверь. Его озадачивало странное поведение Плантагенета: тот мерил покой шагами, с силой вжимая кулак в ладонь другой руки, и выглядел очень взволнованным… если не огорченным.