Читать книгу "Черный Триллиум - Андрэ Нортон"

Здесь вперемежку расселились оддлинги и люди. На поражающее при первой встрече звероподобие аборигенов скоро перестали обращать внимание. Оддлинги считали себя детьми земли и воды, люди приняли на себя обет хранителей. В Рувенде почитались верность слову, справедливость, храбрость и честь. В этом краю поклонялись странному цветку о трех лепестках — черных, как смоль, могучих, как жизнь.

Людям и оддлингам было за что идти в бой — прежде всего за землю и воду. Их первый удар был страшен. В полном молчании отряды уйзгу и ниссомов, высланные вперед, просочились сквозь прорехи во внешних оборонительных сооружениях. Неодолимый натиск рыцарей и свободных рувендиан, также без воплей и криков бросившихся в атаку, смял первую линию лаборнокцев, засевших в предмостных укреплениях.

…Хилуро кружил над Цитаделью и, только дождавшись приказа госпожи, мягко спланировал к главной башне, где вцепился когтями в парапет. Так и завис, пока принцесса не спустилась на каменные плиты наблюдательной площадки, не обернулась, не обняла склоненную к ней бородатую голову с гигантским изогнутым клювом. Харамис запустила руки под перья, пощекотала кожу исполинской птице, прижалась к шее.

— Не знаю, доведется ли нам встретиться снова. Я благословляю тебя, Хилуро, и молю небеса о том, чтобы тебе были ниспосланы счастье и покой. Ты — верный и надежный друг. Я так к тебе привязалась…

Птица изобразила нечто похожее на кивок — клюв ее едва не ударил по плитам на полу.

Я всегда готов служить тебе, Белая Дама.

Потом он расправил крылья, слегка оттолкнувшись, спланировал вниз и только на некотором удалении от башни ударил ими. Одного взмаха ему было достаточно, чтобы набрать высоту. Густую облачность уже растянуло шквалистыми порывами ветра — теперь обнажилась серебристая дымка, сквозь которую, не моргая, смотрели на землю звезды, а свет Трех Лун серебрил стены крепости. Это ясное призрачное сияние смешивалось с буйством огня, пламенем костров. Снизу отчетливо доносились вопли обороняющихся, потом неожиданно у главных ворот полыхнуло голубоватым огнем, на мгновение шум битвы затих, после чего возродился с прежней силой.

Харамис видела все, но бестрепетно наблюдать за сражением не было сил. Вера и страх боролись в ней — и вот этого смятения чувств, гнева и ярости следовало избежать во что бы то ни стало.

Триединый Боже, успокой душу, избавь от беспочвенных надежд и тревоги, от ненависти и слезливого милосердия, дай ясность, укрепи дух… Помоги мне!

Со словами молитвы на устах она приблизилась к откинутому люку, ведущему внутрь башни. Смотри-ка, удивилась она, крышку тоже успели починить. Помнится, в тот день, когда они с Узуном сходили здесь с ума от отчаяния, лаборнокцы в щепки изрубили прежнюю дощатую крышку.

Харамис спустилась по приставной лестнице. Картины прошлого еще мерещились ей, но она усилием воли отогнала их и тихо, величаво начала спускаться по каменным, спиралью огибавшим внутренний ствол башни ступеням. Первый пост, повстречавшийся ей, был выставлен возле королевской сокровищницы. Солдаты не обратили никакого внимания на принцессу, хотя она прошла в элсе от них. Усиленный наряд контролировал коридор, который соединял все башни замка. Принцесса незамеченной миновала пятерых лаборнокских рыцарей, собравшихся у окна и что-то жадно высматривавших внизу.

Надо же, поразилась Харамис, в родном доме брожу, словно привидение. Неужели Орогастус приказал не обращать на меня внимания или мой талисман действительно сделал меня невидимой?

Неужели я так и буду зрителем этой грандиозной драмы? Неужели моя участь — вечно оставаться не у дел, как некогда Белая Дама? В этом и заключается мудрость, недостаток которой так заботил ее? Тогда как быть с той частью предсказания, согласно которой каждой из нас, Лепестков Триллиума, отведена своя роль? В чем же мое предназначение?

Вопросы, вопросы… Они могут окончательно свести с ума. Сохраняй спокойствие и ясность духа. Твой час придет…

Шаг за шагом, в раздумьях и наблюдениях она добралась до расположенного на солнечной стороне зала. По-видимому, эта комната была заранее приготовлена для встречи с ней — в камине потрескивали поленья, на стенах в бронзовых канделябрах горели свечи, у распахнутых окон, ведущих на балкон, стоял небольшой столик с изогнутыми ножками — на нем теплился, отсвечивая густо-рубиновым содержимым, графин с вином, радужно искрились хрустальные бокалы.

В зале, с детства родном для нее, многое изменилось, разве что плафоны на высоких сводчатых потолках остались прежними — видно, наглые захватчики еще не успели добраться до них. Прежде этот зал, как и балкон, смотрящий на юг, был искусно оформлен в золотистых тонах — теперь же вместо густо-желтых портьер висели вишневые. Даже обивку мебели лаборнокцы поменяли: все кресла, диваны, банкетки были перетянуты кроваво-красным бархатом, и некогда навевавшее легкие праздничные мысли помещение превратилось в подобие берлоги. Если добавить сюда сполохи костров, дрожащими отблесками ложившиеся на стены, впечатление создавалось совсем жуткое.

Харамис вышла на балкон, взглянула вниз, и сердце у нее замерло. На внешнем дворе крепости перед парадным крыльцом, ведущим во внутренние покои королевского замка и дальше в главную наблюдательную башню, были выстроены каре. Тысячи тяжеловооруженных воинов стояли свободными рядами, разбитые по полкам и корпусам. Вдоль шеренг прохаживались рыцари — проверяли вооружение, останавливались у разложенных на брусчатой мостовой кострах. Напротив главных ворот была выстроена баррикада с проходом в центре, где установили одно из страшных орудий Орогастуса. Возле него копошились люди в черных одеяниях. По-видимому, слуги колдуна. На четырех массивных платформах по флангам — еще четыре машины с обслуживающим персоналом. Все в полной боевой готовности. Вдоль баррикады и на стенах были выстроены арбалетчики вперемежку с батареями катапульт, тоже снаряженные и ждущие команды. На башнях, между которыми крепились центральные ворота, виднелись огромные кучи булыжников — одно движение рычага, и вся эта каменная масса рухнет вниз. Странно, что преграда ляжет внутри крепости, а не снаружи…

— Бесполезно, — прошептала она. — Все бесполезно…

Принцесса моментально уловила суть плана лаборнокцев, и сделанное открытие не вызвало в ней ничего, кроме отчаяния.

Все у врагов продумано до мелочей, и эта обстоятельность, спокойная уверенность, что с подобным сбродом они всегда сумеют разделаться, беспокоила больше всего. План был прост и гениален, он предусматривал все возможные повороты сражения. Не смогут штурмующие одолеть главные ворота — хорошо, смогут — еще лучше. Ворвавшись на внутренний двор, они неминуемо попадут в подготовленную ловушку. Как только площадь перед баррикадой окажется заполненной атакующими, груды камней и бревна перекроют выход, и следом в действие вступят машины Орогастуса, батареи катапульт и лучники. Если Кадия и Анигель все же прорвутся через выставленные в подземельях караулы, их небольшой отряд лоб в лоб столкнется с многотысячным войском лаборнокцев, которым стоит только отдать приказ, и задние ряды, повернувшись, окружат сестер.