Читать книгу "Черное Пламя - Стенли Вейнбаум"

— А на что мы еще не имеем ответа? — спросил Гаррисон.

— К сожалению, мы так и не узнали ничего о прошлом Марса. Здесь можно надеяться только на книги, если их удастся расшифровать. Осталась неясной деятельность бочкоподобных обитателей курганов, а также происхождение силиконовой формы жизни. Кроме того, остается открытым вопрос, побывали марсиане на Земле или нет. Здесь пригодились бы расшифровки древнеегипетского письма, да с этим дело как-то не заладилось. И еще хорошо бы установить, что это за трехглазые существа, к которым Твил отнесся весьма неодобрительно. Если подумать, то перечень нерешенных вопросов может только возрасти.

— А теперь я задам тебе, Дик, последний вопрос и надеюсь, ты дашь на него правдивый ответ. — Джарвис насторожился и отвел взгляд от капитана «Ареса», а тот неумолимо продолжил: — Каким образом ты отблагодарил Твила за то, что он спас и тебя, и Жака?

Джарвис открыто взглянул на Гаррисона и сказал:

— Я подарил ему двигатель с разрушенного челнока и объяснил, как им пользоваться. Более того, я рассказал ему способ высвобождения энергии путем превращения водорода в гелий. Он понял меня и старательно перенес мои эскизы, выполненные на песке, в некое подобие блокнота, извлеченного все из той же сумки. А затем мы на прощанье спели несколько песен — даже Лерой подпевал! — и он поскакал за подмогой, чтобы перенести движок в город, а мы полетели сюда.

— Я так и думал, что дружба со страусом до добра не доведет, — сокрушенно проговорил Гаррисон. — Ты передал потенциальному врагу секрет ядерного оружия, которое он сможет обратить против землян. Какое непростительное мальчишество, если не сказать — предательство!

— Ты ошибаешься, капитан, — твердо проговорил Дик Джарвис. — Народ Твила никогда не станет воевать с нами. Надеюсь, мы поступим так же. Марс вряд ли заинтересует промышленные или политические круги — их привлекает только возможность поживиться. А вот для научного мира работы здесь непочатый край. К тому времени, как сюда нагрянут исследователи, на планете будет уже иная жизнь. Я надеюсь, что пустующие города возродятся, каналы заполнятся водой и планета с разумными существами вернется к жизни.

Высшая степень адаптации

Очки Пигмалиона

— И вы до сих пор верите в реальность? — спросил невысокий, похожий на гнома человечек.

Вокруг шумели темные деревья Центрального парка. Свет из окон домов на 5-й авеню пробивался сквозь густую листву и казался отблеском кроманьонских костров.

— Это — реальность? — повторил коротышка. — Это сон, это — иллюзия, я мерещусь вам, вы — мне.

«Надо меньше пить, — подумал Дэн Берк. — А если все-таки выпьешь лишнего — не уползать с вечеринки в парк и не болтать со всякими ненормальными». Слава богу, завтра он уже будет дома, в Чикаго.

— Вы пьете для того, чтобы сделать реальность сном, не так ли? — продолжал незнакомец. — Или для того, чтобы вам приснилось исполнение ваших желаний? Вы пьете, чтобы убежать от реальности, а ирония в том, что даже сама реальность есть сон, что подтверждает философ Беркли.

— Беркли! — эхом отозвался Дэн. Что-то такое было в университетском курсе философии. — Епископ Беркли, да?

— Ах, так он вам известен? Браво, браво! Беркли утверждал, что привычные нам чувства — зрение, слух, обоняние, осязание, вкус — всего лишь продукты фантазий нашего мозга. А раз так, то и все предметы, которые мы видим, слышим или ощущаем, существуют только у нас в мозгу.

— Но мы видим одно и то же, — возразил Дэн.

— Как же может быть иначе, если я являюсь вашим сном?

Дэн рассмеялся:

— Послушайте, легко спорить с реальностью, утверждая, что это иллюзия. Но если прав ваш друг Беркли, почему вы не можете превратить сон в реальность?

— Это делают все художники, — тихо сказал старичок.

— Это преувеличение, — буркнул Дэн. — Никто не спутает портрет и человека, кадры на кинопленке и реальную жизнь.

— Никто… — прошептал его собеседник. — Ну, а если я это сделал, что вы скажете тогда?

— Что вы сделали?

— Претворил сон в действительность. — В его голосе зазвучали гневные нотки. — Дураки! Я привез свой фильм сюда, в Уэстмен, киношникам, и что же они говорят? «Неясно, что с этим делать. Это кино для одного зрителя. Слишком дорого обойдется». Дураки! Идиоты!

— Что-о?

— Я Альберт Людвиг — профессор Людвиг. Вам это имя ничего не говорит, а? Но слушайте: кино — это картинка и звук. Предположите, что я добавляю к этому вкус, запах, даже осязание. Представьте себе: вы участвуете в сюжете, разговариваете с героями, а они вам отвечают, вы — полноправный участник истории. Разве не будет это превращением сна в действительность?

— Какой же дьявол помог вам это сделать?

— Какой? Мой жидкий позитив, затем — мои магические очки. Я составил сложный раствор, понимаете? Я добавляю в него вкус химическими средствами и звук — электрическими. И когда сюжет записан, я помещаю раствор в свои очки-кинопроектор. И в этом растворе — сюжет, зрелище, вкус, запах, звук — все!

— А осязание?

— Если вы достаточно захвачены сюжетом, ваш мозг его добавляет. — Нетерпение зазвучало в его голосе. — Хотите на это посмотреть, мистер…

— Берк, — представился Дэн.

«Мошенник», — подсказывал ему здравый смысл. Но бесенок алкоголя шепнул: «А почему бы и нет?»

Людвиг жил в отеле неподалеку.

Очутившись у него в комнате, Дэн споткнулся о какую-то сумку, и из нее вывалились очки, резиновый загубник и газовая маска незнакомой конструкции. Дэн рассматривал эти предметы, в то время как маленький бородатый профессор размахивал бутылкой, наполненной жидкостью.

— Вот он, — торжествующе объявил профессор, — мой жидкий позитив. Снимать сложно — чертовски сложно, — а поэтому сюжет самый простой. Утопия: всего два действующих лица и вы, зритель. Ну, надевайте же очки. Наденьте их, и скажете мне, что за дурни эти люди в Уэстмене.

Он перелил часть жидкости в маску и подсоединил скрученный проводок к приспособлению, лежащему на столе.

— Выпрямитель, — пояснил он. — Для электролиза.

— Разве не нужно использовать всю жидкость? — удивился Дэн. — Ведь, если берется только часть, воспроизведется только часть сюжета.

— Весь сюжет содержится в каждой капельке, — возразил профессор. — Ну что же, начинаем!

Жидкость перед глазами Дэна внезапно заволоклась белым облаком, в ушах загудело. Он хотел уже сорвать маску с лица, но туман начал таять. Дэн увидел перед собой лес. Но что это был за лес! Невероятный, неземной, прекрасный! Гладкие стволы тянулись прямо в ясное небо, в вышине раскачивались окутанные туманом громадные ветви, и листья у вершин светились, пронизанные солнечными лучами. Алые цветы на ветвях источали сладкий аромат. Дэн слышал свист и щебет вокруг — точно играли дудочки невидимых фей.