Читать книгу "Дюна. Дом Атрейдесов - Кевин Андерсон"

Три ближайших ученика — Стилгар, Тьюрок и Оммум пытались настаивать на своем участии в путешествии — они хотели охранять и направлять Кинеса, но он был непреклонен. Он и слышать не хотел о такой опеке.

— Я провел на разных планетах в полном одиночестве больше лет, чем вам всем вместе взятым. Могу я побыть несколько дней наедине со своей семьей? — Он шутливо погрозил молодым людям. — Разве у вас мало дел? Если да, то я сумею нагрузить вас чем-нибудь еще.

— Если мы должны сделать что-то еще, то с радостью сделаем это для тебя, — ответил за всех Стилгар.

— Ну… ну вот и занимайтесь своими делами, — сказал растерянный Кинес и отправился в пустыню с Фриетх и юным Листом. Ребенок ехал верхом на одном из трех кулонов Сиетча — одомашненном осле пустыни, которых привозили на Дюну контрабандисты и изыскатели.

Несмотря на то что животное было выведено специально для жаркого пустынного климата, его водная цена была непомерно высока. Фримены даже специально шили для кулонов защитные костюмы с четырьмя штанинами, это позволяло экономить часть влаги, которую выделяли животные. Но в этих путах ослы испытывали неудобство при ходьбе, да и выглядели очень смешно, поэтому Кинес решил не проявлять экстравагантность и отправился в путь с неприкрытым животным, а учитывая повышенный расход влаги, взял с собой запас воды, который в мехах был приторочен к спине животного.

Пользуясь утренней прохладой, высокий бородатый Кинес повел свою маленькую партию по извилистой тропке, которую только фримен мог бы назвать дорогой. Глаза Кинеса, как и глаза Фриетх, были синими от Ибада. Пустыня расстилалась перед ними, полого уходя вверх, вокруг стояла полная тишина. Кинес не возражал против пешего хождения. За много лет своих странствий и исследований планет Салуса Секундус и Бела Тегез он привык полагаться на крепость своих ног. Мышцы его сухощавого тела играли от нагрузки. Кроме того, идя пешком, Кинес был вынужден внимательно смотреть под ноги и сосредоточенно рассматривать не дальние горы и проклинать палящее солнце, а оценивать мелкие камушки и песчинки перед носом, что было гораздо полезнее для него как эколога.

Стремясь доставить мужу удовольствие, Фриетх проявляла любопытство всякий раз, когда Кинес обнаруживал странный камень или чахлое растение, на месте которого, как он предполагал, можно было бы насадить растения культурные. Поколебавшись некоторое время, Фриетх и сама начала обращать внимание мужа на интересные явления.

— Сила фримена в умении наблюдать, — сказала Фриетх, словно цитируя фрименскую поговорку. — Чем больше мы наблюдаем, тем больше узнаем. Это знание придает нам силу, особенно если этого никто не видит, кроме нас.

— Интересно, — сказал в ответ Кинес.

Он мало что знал о фрименских женщинах. Кинес был слишком занят, чтобы выспрашивать подробности о жизни Фриетх в детстве, о ее склонностях, но ее, казалось, совсем не оскорбляло такое невнимание со стороны супруга. Она не обращала внимания на его постоянную занятость делами преобразования планеты. По фрименским обычаям мужья и жены жили в разных мирах, связанных между собой узкими и довольно хрупкими мостиками.

Однако Кинес знал, что фрименские женщины имели репутацию свирепых бойцов — они несли смерть на поле боя и устрашали даже имперских солдат, которые не отваживались схватываться с ними в рукопашной схватке один на один. Как бы то ни было, но он не знал Фриетх с этой страшной стороны и от души надеялся, что никогда не узнает. Она была верна ему до глубины души, но тот, кто может быть верным другом, способен стать страшным врагом.

Они продвигались вперед, и тут внимание Кинеса привлекло какое-то растение. Остановив кулона, он опустился на колени и принялся рассматривать невиданное прежде растение, которое росло в тенистом углублении, покрытое толстым слоем пыли. Это был редкий корнеплод, и Кинес осторожно стер пыль с крошечных, словно покрытых воском листочков.

— Смотри, Фриетх, — позвал он жену голосом учителя, проводящего экскурсию. — Какая замечательная живучесть.

Фриетх кивнула:

— Мы выкапываем эти корни в случае крайней нужды. Говорят, что в одном клубне содержится около литра воды. При экономном расходе человеку хватит такого количества на несколько дней.

Кинес подивился тому, сколько знаний может скрываться в голове сестры Стилгара, а ее муж даже не подозревает об этом. «Это моя вина, — подумал Кинес, я совсем не обращаю внимания на Фриетх».

Стремясь поживиться зелеными листочками, кулон опустил морду к земле и принялся обнюхивать кустик, но Кинес оттолкнул животное.

— Это слишком важное растение для того, чтобы служить тебе закуской.

Планетолог внимательно осмотрел землю в поисках других клубней, но не обнаружил поблизости больше ни одного.

Насколько он понял, это было автохтонное для Дюны растение, сумевшее уцелеть в катаклизме, который, возможно, в прошлом пережила планета. В катаклизме, который отнял у этого мира почти всю воду.

Путники остановились, чтобы покормить ребенка. Фриетх установила на подставку солнцезащитный тент, а Кинес вспомнил работу последних месяцев, тот громадный прогресс, которого он и его народ достигли, начав воплощать свой, рассчитанный на несколько столетий, проект.

Некогда Дюна была испытательной ботанической станцией, изолированным форпостом, на котором были высажены некоторые растения. Было это во времена имперской экспансии. Это было еще до того, как была открыта способность меланжи вызывать предзнание и удлинять активную жизнь. Тогда считали, что это пустыня, совершенно не пригодная ни для заселения, ни для вообще какой бы то ни было целенаправленной полезной деятельности. Но ботанические станции были заброшены, завезенные растения и насекомые — предоставлены самим себе в этом жестоком климате.

Многие виды тем не менее выжили и даже ивергировали, проявив поразительную жизнестойкость и способность к адаптации: трава-меч, кактусы и другие пустынные растения. Кинес уже договорился с контрабандистами о поставках самых многообещающих сортов семян и зародышей. Фрименские рабочие засевали этими ценными семенами обширные пространства в песках. То были зерна будущего Дюны.

От торговцев водой Кинес узнал о смерти императора Эльруда IX. Это известие оживило воспоминание об аудиенции, на которой престарелый правитель дал Кинесу задание изучить экологию Арракиса. Все будущее самого планетолога, как оказалось, зависело от этой памятной встречи. Он был обязан императору великой благодарностью, но сомнительно, чтобы старец вспоминал о Кинесе в последние годы жизни.

Услышав ошеломительную новость, он подумал о том, чтобы поехать в Арракин, заказать место на лайнере и посетить государственные похороны, но потом решил, что будет там не на своем месте. Теперь он стал жителем пустыни, нищим, отягощенным множеством забот человеком, далеким от прелестей имперской политики и интриг. Кроме того, у Пардота Кинеса была здесь важная работа, прерывать которую ему не хотелось.

Далеко на юге, подальше от глаз Харконненов, фримены посадили неприхотливые растения на подветренных склонах дюн, чтобы затормозить их продвижение под действием господствующих западных ветров. По мере укрепления склонов дюны становились все выше, поскольку ветры стремились преодолеть сопротивление покрытых растительностью подветренных склонов. Однако фримены постоянно обновляли посевы трав и возводили гигантские сита, которые служили мягкими барьерами, протянувшимися на много километров и достигавшими высоты пятьдесят метров.