Читать книгу "Записки еврея - Григорий Исаакович Богров"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Погоди ты у меня. И моя пора наступитъ; и на моей улицѣ будетъ праздникъ! угрожала мнѣ жена.
— Хорошо, обожду, улыбался я.
— Смѣйся, смѣйся; скоро заплачешь ты у меня!
— Будто?
— Да. Увидишь, что судъ тебѣ запоетъ!
— Какой-такой судъ?
— Новый гласный судъ.
— Что-же ты съ нимъ дѣлать станешь, съ новымъ судомъ?
— Такихъ, какъ ты, въ арестантскія роты ссылаютъ, даже въ Сибирь. Да!
— Неужели-же ты будешь такъ жестока, что запрячешь меня въ Сибирь? меня, несчастнаго отца твоихъ бѣдныхъ дѣтей? продолжалъ я шутить.
— Нѣтъ тебѣ пощады. Вотъ что.
— Кто-же васъ кормить станетъ, когда меня сошлютъ?
— Мнѣ передадутъ всѣ твои дѣла, все твое состояніе. Мнѣ и такъ половина слѣдуетъ по закону.
При этомъ, безграмотная моя жена комично цитировала законы и приводила меня въ изумленіе своими юридическими познаніями. Очевидно, находились добрые люди, безвозмездные наставники.
Наконецъ, былъ открытъ и у насъ новый судъ. Я радовался этой благодѣтельной реформѣ на равнѣ со всѣми соотечественниками, на практикѣ извѣдавшими всю прелесть старыхъ судебныхъ порядковъ. Но еще болѣе моего радовалась моя озлобленная жена, смотрѣвшая на новый судъ, какъ на своего Мессію.
Евреи и еврейки, особенно въ свободные субботніе и праздничные дни, запружали камеры мировыхъ судей и залу окружнаго суда. Нѣсколько мѣсяцевъ сряду только и было говору, что о судебныхъ рѣшеніяхъ. Рѣшенія эти критиковались, обсуждались, выхвалялись или порицались. Самые рьяные посѣтители судовъ обоего пола принадлежали къ безкорыстнымъ друзьямъ моей жены и, разумѣется, къ врагамъ моимъ. Любовь къ скандальной новости побуждала этихъ добрыхъ людей настраивать свою послушную шарманку на новый ладъ. Благодаря разнымъ наущеніямъ, жена моя задрала носъ и ввела такой новый тонъ въ своихъ отношеніяхъ со мною, что у меня прошла всякая охота шутить.
— Послушай, не вытерпѣлъ я однажды. — Выбрось ты эту дурь изъ головы. Силой никого любить не заставишь. Или живи мирно, по прежнему, или-же разведемся окончательно. Я и безъ суда готовъ тебя такъ обезпечить, чтобы ты во всю жизнь ни въ чемъ не нуждалась, даже такъ, чтобы ты могла вступить въ новый бракъ, если пожелаешь.
— Съ чего ты взялъ, что я хочу тебя заставить меня любить? Я сама тебя ненавижу.
— Чего-же ты добиваешься?
— Я твоя законная жена, и ты долженъ быть законнымъ моимъ мужемъ.
— Какъ? Я тебя не люблю, а ты меня ненавидишь и, послѣ всего этого, ты все-таки требуешь, чтобы я былъ твоимъ законнымъ мужемъ?!
— Да, требую; и тебя заставятъ.!
— Заставятъ? Кто?
— Судъ заставитъ тебя. Мы, слава Богу, не въ безсудной землѣ живемъ.
— Какъ-же судъ умудрится это сдѣлать?
— А какъ судъ сажаетъ въ острогъ, или ссылаетъ въ Сибирь?
— Такъ ты полагаешь что, при барабанномъ боѣ, судъ препроводитъ меня по этапу въ твои объятія.
Подобныя сцены выпадали часто на мою долю. Скоро однакожъ жена перестала удовлетворяться одной интересной діалектикой и принялась за меня болѣе основательно.
— Оставьте меня въ покоѣ, прошу я жену, забравшуюся въ мой кабинетъ съ позаранку и сверлившую мнѣ по обыкновенію уши, въ продолженіи нѣсколькихъ часовъ. — Оставьте меня, ради Бога. Вы мнѣ не даете заниматься дѣломъ.
— Какъ важно! Вы онъ мнѣ говоритъ! Ха, ха, ха.
— Прошу васъ…
— Я имѣю право по закону сидѣть тутъ день и ночь. Я законная жена.
— Наконецъ, вы выводите меня изъ терпѣнія.
— Ну, позови лакея. Вели меня вытолкать вонъ отсюда.
— Я надѣюсь, что вы и безъ этого можете обойтись.
— Нѣтъ, позови лакея, говорю я тебѣ, вели меня вытолкать. Я только этого и хочу, только этого и жду.
— Для чего-же вы добиваетесь подобной чести?
— Этотъ лакей будетъ моимъ свидѣтелемъ на судѣ. Позови, иначе я отсюда не уйду.
Приходилось самому уходить изъ собственнаго дома. Какъ былъ я несчастливъ при мысли, что судьба именно меня надѣлила такой женою, которая добивается оскорбленія дѣйствіемъ, да того, чтобы пріобрѣсти свидѣтеля-лакея на судѣ.
Мое терпѣніе часто подвергалось такимъ тяжкимъ испытаніямъ, преодолѣніе которыхъ начало видимо отражаться на моемъ, и безъ того разстроенномъ, здоровьѣ. Нерѣдко штурмовался мой кабинетъ, ломились въ дверь съ шумомъ, крикомъ, съ позорною огласкою, въ виду постороннихъ и прислуги. Я не зналъ, куда дѣваться отъ страшныхъ скандаловъ, служившихъ интересною новостью дня для всего затхлаго мірка, въ которомъ не находилось ни одного добраго человѣка, чтобы повліять на неразумную женщину, заѣдающую, въ дикой безсознательности, собственный и чужой вѣкъ. Напротивъ, съ каждымъ днемъ прибавлялись новые подстрекатели, являлись новые импровизированнне адвокаты, высасывавшіе деньги бѣдной женщины, за обѣщанія возстановить какія-то супружескія права, которыя она сама себѣ не могла хорошенько уяснить. Наконецъ, случилось нѣчто такое, что окончательно переполнило сосудъ.
Въ одинъ изъ зимнихъ, въ провинціи особенно скучныхъ, вечеровъ я возвращался домой довольно поздно. Ночная вьюга я морозъ пробрали меня на сквозь. Спѣша домой, я мысленно предвкушалъ пріятную теплоту ожидавшей меня постели. Слуга, отворившій мнѣ дверь, посмотрѣлъ на меня какъ-то особенно странно. Онъ видимо собирался, но не рѣшался сообщитъ мнѣ что-то особенно непріятное.
— Что случилось? встревожился я. — Не обокрали-ли насъ?
— Кто насъ обокрадетъ? отвѣтилъ лакей, довольно глупо улыбаясь. — Только вотъ что…
— Что?
— Гдѣ вы спать-то будете?
— Что что мелешь? Съ просонковъ что-ли?
— Барыня всѣ ваши покои заняла. Совсѣмъ перебралась сюда. Я урезонивалъ, урезонивалъ, ни что не беретъ. Перебралась, да и баста.
Задача представилась скверная. Я не зналъ на что рѣшиться. Пока я колебался и раздумывалъ, за спиною у моего лакея появились служанки моей супруги, съ такимъ злораднымъ выраженіемъ на грубыхъ лицахъ, что я вмигъ рѣшился завоевать непріятельскую позицію. И, въ наказаніе за злорадство, послать въ опасный бой этихъ-же самыхъ служанокъ.
— Сію минуту перенести всю рухлядь барыни въ ея покои, скомандовалъ я необыкновенно рѣзво — и очистить мою квартиру, или убраться вонъ изъ моего дома сію минуту. Понимаете?
Армія непріятеля тутъ-же перешла на мою сторону. Не прошло и часа, какъ мои комнаты были свободны. Пока происходило переселеніе, я стоялъ все время на улицѣ, на стужѣ. Меня била лихорадка, не то отъ холода, не то отъ внутренней безсильной ярости. Ко мнѣ долетали дикіе крики, площадная ругань, протесты на основаніи законовъ, адресуемые на имя моего лакея. На этотъ шумъ и гвалтъ сбѣжалась вся прислуга, шепталась и украдкой язвительно посмѣивалась надъ глупымъ положеніемъ своихъ хозяевъ. Что перечувствовалъ я въ эту, безконечную, безсонную ночь, не выразить мнѣ словами. Въ
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Записки еврея - Григорий Исаакович Богров», после закрытия браузера.
