Читать книгу "Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс - Наталья Андреева"

– Ну да.

– Там ведь тоже, кажется, женщину убили.

– Кажется?!

– Все на тебе сходится. – Хватит ходить вокруг да около! Время у них с Русланом вышло. И он говорит размеренно, не отводя взгляда от лица друга детства. – У тебя участок в Первомайском, на День Победы ты картошку сажаешь. Два трупа нашли в этом парке, – он кивает через плечо. – А у тебя здесь гараж. И Хайкина ты летом искал. Он – важный свидетель. И потом, ты же сам сказал, что я покрывал близкого мне человека. Выходит, тебя. Я изъял последние листы из уголовного дела, потому что не хотел тебя сажать. Но я пришел сказать, что ничего не изменилось. Вот они, протоколы. Убийство в Первомайском. Возьми их себе, – он полез в карман.

Вид у Свистунова странный. Вроде бы он… Улыбается?!

– Значит, Ваня, поймал маньяка?

– Нет. Не буду ловить, – сердито говорит он.

– Потому что я твой друг?

– Да. У тебя ребенок скоро родится. Я не могу.

– Вот оно как. Значит, не ошибся я в нашей дружбе. И когда ты меня кинулся закрывать, голову мою к земле пригибал, понял, что не ошибся.

– Не надо об этом, – морщится он.

– Нет, ты погоди! Давай-ка в гараж зайдем.

Чего ему надо, капитану Свистунову? В руке он держит тяжелый гаечный ключ. Да все равно! Все равно он, следователь Мукаев, умер… Заходит следом за Русланом в прохладный гараж. На улице пекло, а говорили: гроза! Где же они, тучи? Руслан прикрывает ворота:

– Здесь хорошо. Прохладно. Ты забери свои бумаги, Ваня. Спрячь. Никого я не убивал.

– Как же так? А Леся?

– При чем здесь Леся? – морщится Руслан. – Ну кричал я тогда сгоряча, что убью или отомщу. Боль кричала, не я. Ну не любила она меня. Не любила. Так что ж, убивать за это? Если мы всех, кто нас полюбить не в состоянии, будем убивать… Кто жить-то тогда будет, Ваня?

– А Первомайское?

– Вот с этого и начнем. Только ты держись. Я еще на кладбище хотел все рассказать, а тебе вдруг плохо стало. Садись, слушай. Значит, два года назад в деревеньке Первомайское, что километрах в трех от Горетовки, нашли труп. После десятилетнего перерыва. А незадолго до этого, как раз в день убийства, произошла со мной престранная история. Принял я, конечно, на грудь с устатку-то. Такой огородище засадить, это тебе не шутка! Ну и вмазал полстакана спирту неразведенного. Хорошая штука: голова утром не болит. Когда повело, пошел прогуляться. Погода была уж больно хороша: начало мая, первая зелень. Бродил я, бродил, а потом решил добавить и двинулся за самогонкой в Горетовку. Славится она там на весь район. Хороша, сука! – сплюнул Руслан. – В общем, пошел. И померещился мне вдруг в Горетовке не кто иной, как Ваня Мукаев. Вроде как мимо прошел. Я к нему с объятиями, а он даже «здрасте» не сказал. Так мимо молчком и прошел. Я тогда подумал, что перепил. Мол, галлюцинации.

– Что-то я не пойму…

– А ты, Ваня, слушай, слушай. Потом в рощице возле Горетовки нашли труп. Мы с тобой поехали на место происшествия, и ты после этого взялся за дело маньяка и поклялся, что его раскроешь. Дело громкое, лавровых венков пропишут – головы не хватит носить. Ты всегда был тщеславным. Потому я тебе и уступал. Стали мы с тобой вместе работать. И когда два трупа в нашем парке нашли, тоже ничего не изменилось. А потом вдруг ты затаился. Что случилось? Я ничего не понимал. До тех пор, пока не нашел занятную схему. Ты ее выронил из кармана, будучи в сильном подпитии. А я подобрал да глянул. Убийца-то из Горетовки.

– Ну да. Он окончил школу восемнадцать лет назад. Тогда-то и убили эту… Как ее? Светлану? Первая жертва маньяка. Потом два года перерыва – армия. Дембель – и новый труп. Институт, «летние» трупы перед осенним семестром. Эта схема?

– Вспомнил? Ну слава тебе!

– Значит, надо было только поехать в Горетовку, взять список выпускников и проверить их биографии?

– Вот именно. И это ты сделал раньше меня.

– И я вышел на Сидорчука, да?

– Нет. Может быть. Не знаю. Я ведь там тоже был, Ваня. Когда понял, что ты ничего не скажешь, поехал в Горетовку сам. Нашел учительницу – пенсионерку, попросил у нее фотографию того выпуска. А она и говорит: «Как странно, был недавно Ванечка Саранский, он ее и забрал. Только вел себя, словно чужой, и очень удивился, что я его знаю. Я, конечно, наполовину слепая стала, но его ни с кем не спутаю. И где, в конце концов, его собственная фотография? Неужели потерял? Ай-яй-яй!»

– Кого? Кто приходил? – пересохшими губами спросил Иван.

– Саранский. Иван Саранский, ее ученик. Само собой, что фотографию я достал. И увидел на ней то же, что и ты в свое время. Твое лицо. Среди выпускников того года, когда убили первую женщину, был парень, удивительно на тебя похожий. Ну просто копия. Одно лицо!

– Я же… я же оканчивал школу в Р-ске.

– Само собой. А кто тогда он? Иван Саранский? Просто человек, на тебя похожий?

– Значит, нас было двое? Так что мы, близнецы?

– А эксгумация? Когда я вчера увидел череп младенца в разрытой могиле, меня аж пот прошиб. Откуда? Не могло его там быть! По определению не могло. Ты же мне сам это говорил. Мать, мол, его оставила в роддоме или сразу же отдала на усыновление, но никому не сказала. Придумала, что умер при родах, чтобы люди не осудили, похоронила пустой гроб. Так нет же! Выходит, не пустой!

– А… кто ж там тогда? Кто? Что за ребенок?

– Черт его знает! Темная история. Ты, Ваня, понял все правильно, только не те знаки расставил. Там, где минус, должен быть плюс. Не ты меня покрывал, а я тебя. Потому что тоже знаю, что такое настоящая мужская дружба. Чего для себя не сделаешь, сделаешь для друга. Потому я и к Хайкину поехал. Да, я искал именно Игната. И в этом был на шаг впереди тебя. Я почему-то испугался, что ты его убьешь. Возьмешь грех на душу. И поехал поговорить с Игнатом по душам. Чтобы он показал в прокуратуре, что ничего не помнит про тот день в Горетовке, когда убили Светлану. Никого, мол, он не видел.

– А… он видел?

– Не знаю. Да, я на него давил. Но ты не убил Игната, ты привел его в прокуратуру под дулом пистолета. И стал допрашивать в одиночку. Я не знаю, чего ты от Хайкина хотел. Ну не знаю. Не знаю, почему убит Василий. Даже готов поверить, что действительно из-за забора. Перепились двоюродные братья и в пьяной драке… Но там, на пруду… Откуда ты все это взял?

– Не знаю.

– Когда ты исчез, я стал давить на Хайкина. Да, признаю: хотел, чтобы Игнат все убийства взял на себя. Так нам всем стало бы проще… Если б не твоя амнезия… – на этот раз Руслан правильно сделал ударение. – Ты хоть соображаешь, за кого тебя принял Сидорчук?

– Нет. Не соображаю.

– А я сразу понял. За своего одноклассника Ваню Саранского он тебя принял, когда в апреле месяце ты к нему в калитку постучал. Вот тебе и секрет паленой водки. Не мог же ты с потолка взять, что ее именно в Нахаловке по бутылкам разливают?