Читать книгу "Карл XII, или Пять пуль для короля - Борис Григорьев"

В народе последние три года при Карле XII называли «гёртцевской годиной», внешне очень похожей на русскую «бироновщину». Сразу, как только король объявился в Швеции, начинается быстрое восхождение нового его сподвижника — барона Георга Хейнриха Гёртца, «отметившегося» во всех сферах общественной деятельности королевства: в политике, дипломатии и экономике. Не лишенный талантов, человек инициативный, бесцеремонный и беззастенчивый, свободный от всякой национальной привязанности, типичный искатель счастья, а главное — полностью разделявший взгляды своего повелителя и пользовавшийся его полным доверием, «блестящий барон» Гёртц стал теперь единственной крупной фигурой Швеции, заменив графа Пипера и всех королевских генералов и дипломатов.

«Паткуль наизнанку» родился на юге Германии, поступил на службу к голштинскому герцогу, стал его пажом, а потом личным советником и министром, одновременно выполняя обязанности личного посланника шведского короля при голштинском дворе. Этот человек обладал способностью видеть разрозненные вещи в их совокупности и был одержим такой активной деятельностью, которую только превосходила его изобретательность. Он в чем-то походил на самого Карла XII, что и объясняло причину их тесных и гармоничных отношений. Они оба не любили размениваться на мелочи, избегали полумер и боязливой осторожности, оба мыслили широкоформатно и смело. К тому же барон, в отличие от короля, был человек практического склада и полезен королю во всех повседневных и житейских делах.

Вольтер, встречавшийся в Париже с бароном до его поступления на шведскую службу, довольно тесно сошелся с ним. «Не бывало еще человека столь податливого и в то же время столь отважного, столь находчивого в неудачах и столь амбициозного в своих замыслах, — пишет Вольтер. — Никакой проект не пугал его, и ни перед какими средствами для осуществления своих целей он не останавливался, рассыпая повсюду подарки, обещания, клятвы, ложь и истину».

Французский историк А. Жоффруа, современник Гёртца, оставил о нем следующую характеристику: «Барон Гёртц был, несомненно, одним из тех политических интриганов, чья ловкость и наглость столь часто будоражили политику XVIII века. Он родился в добропорядочном франконском семействе, учился в Йене, был сначала пажом у зятя Карла XII, герцога Голштинии, и сделал себе карьеру при этом маленьком дворе. По его проискам получил отставку первый министр, чье место он и занял после смерти герцога. Этот трусливый, наглый и развратный картежник стал абсолютным властителем герцогства, но его амбициям было тесно в столь узких пределах. Занимаясь делами Голштинии, он сделался известным Карлу XII и во время своей поездки в Бендеры[241] понравимся королю. Участвуя в интригах, связанных с проблемой шведского престолонаследия, он не постеснялся[242] явиться к Карлу XII после его возвращения из Турции, чтобы предупредить возможное неудовольствие короля и всячески угодить его страсти к войне, обещая доставить для оной новые средства и новых рекрутов. Уже с начала 1716 года Гёртц имел безраздельное влияние на короля, не получив при этом никакой официальной должности и даже шведского подданства».

Гёртц был человеком не только слова, но и дела. Он взялся самолично «тянуть» воз шведской дипломатии и великолепно с этим справлялся. Он придумал, как добыть для армии деньги, и деньги стали поступать в казну. Еще до него Карл с подачи К. Фейфа ввел в стране в употребление новые шведские деньги — мера, которая срабатывала не очень успешно и которую несправедливо приписывали потом Гёртцу. Барон же перенял опыт Франции и Голландии и предложил королю апробировать в Швеции систему облигационных займов. Он занялся рекрутскими наборами — дело и тут сдвинулось с места. Чиновничество и Госсовет оставались на своих местах, но они практически бездействовали — все делал неутомимый Гёртц с несколькими своими помощниками. Формально он так и остался голштинским министром, а на деле стал новым «великим визирем» Карла XII (кстати, Великий Визирь было одним из его прозвищ). Среди фаворитов разных монархов барон Гёртц казался удивительной, просто выдающейся личностью. Он выглядел настоящим Геркулесом. В положении Карла и страны Гёртц был сущей находкой.

Что же Карл? Король тоже не сидел без дела.

Накануне Рождества в Истад приехал его зять — Фридрих Гессенский, ставший по распоряжению короля генералиссимусом шведской армии. На обеде, данном в его честь, король вопреки своим правилам разговаривал, шутил и выглядел вполне довольным. Это была первая встреча Карла XII с мужем сестры. Гессенцу было уже 38 лет, и он на 15 лет был старше Ульрики Элеоноры, для него это был второй брак (его первая жена умерла в 1705 году). К браку сестры с гессенским принцем король Карл относился, мягко говоря, противоречиво. Тщеславный Фридрих женился на Ульрике Элеоноре отнюдь не по любви, в чем он позже признавался сам. Хотя шведский король никогда и не высказывался о причинах своих сомнений, но, скорее всего, они носили династический характер. У самого короля детей не было, и ситуация с его наследником выглядела не совсем однозначно. На шведский трон после его смерти могли претендовать два человека: родная сестра короля Ульрика Элеонора и его племянник, сын старшей сестры голштинский принц Карл Фридрих, которого усердно «продвигал» барон Гёртц, На стороне сестры был старый закон о престолонаследии, но он действовал в ее пользу в случае, если она не была бы замужем. Все это можно было бы урегулировать и закон изменить, но Карл вел себя пассивно и оставлял вопрос открытым.

Как всегда, король занялся армией[243]. Получив богатый опыт на полях сражений, он приступил к ее кардинальной реорганизации. Король по-прежнему делал ставку на сильную кавалерию, а в части пехоты — на пику и штык, дал возможность барону Карлу Крунстедту создать новый род войск — артиллерию, которая стала более мобильной. Артиллерийские батареи применялись теперь не только в составе воинских частей, а придавались им как самостоятельные боевые единицы. Реорганизации подверглись также управление войсками и система мобилизации. Основной тактической единицей оставался полк, но полки стали объединять в бригады (indelningar) и армейские группы (tilldelningar). Во главе каждого рода был поставлен командующий (командующий пехотой, командующий кавалерией и командующий артиллерией). Появилась новая структура главного штаба — он состоял из семи отделов, наделенных постоянными функциями и полномочиями: первый — юридический; второй — полевой комиссариат, ведавший полевой кассой, снабжением и состоянием здоровья личного состава; третий и четвертый отделы занимались содержанием и обучением полков (один — для кавалерии, другой — для пехоты и артиллерии), а пятый, шестой и седьмой — оперативные отделы, то есть Генштаб в узком смысле слова: маршевый отдел, отдел порядка (маршруты движения, полевые лагеря, подвоз материальной части) и отдел планирования операций.